Анжела Тайхом - Пути любви

- Я хочу уйти отсюда. - Еле разлепив свои губы, прошептала Гейл.

Генрих отпустил ее руку.

- Так скоро, моя фея? Вы же еще ничего не увидели... - его голос показался ей издевательским. - Ну что ж, я показал вам где выход...

Он откинулся на мягкие подушки и уже на нее не обращал на нее внимания, а сощуренным взглядом наблюдал за жаждущими получить главный фант обнаженную красотку, которая улыбалась бездумной улыбкой.

Гейл так и осталась сидеть на месте. Если она уйдет - таинственный незнакомец может исчезнуть и она так и не узнает, кто это был. Но куда страшнее, ей показалось уйти из этой комнаты, пройти неизвестно куда и искать выход. Там, в темноте что-то было... Она была уверенна в этом. Здесь же ей ничего не угрожает - "Генрих" не стал ее останавливать, она может закрыть глаза...

Но перед тем как закрыть глаза, она успела заметить, что фант достался седовласому мужчине, который с ловкостью вскочил на сцену и обнаженная красотка, встав перед ним на колени, стала ему раздевать...

Глава 13

В какую игру она играет?

Джос искоса взглянул на собственную жену. Неужели, она действительно его не узнала?

Он, конечно не мог видеть выражения ее лица, его скрывала маска, но по плотно сжатым губам, по тому с какой силой она сжимала ладонь в кулак, что лежал совсем близко от его бедра, он понял, что она жутко нервничает. Но не из-за него...

Ее внимание было полностью поглощено представлением - вернее ее остекленевший от ужаса взгляд, все никак не мог оторваться от совершающегося действа. Он мог бы поклясться всего пару минут назад, что такие представления для нее не впервой, однако сейчас, готов был дать голову на отсечение, что она готова смыться отсюда в любую минуту.

Сколько же любовников у нее было? Неужели ни один из них за эти два года, не научил ее спокойно воспринимать половой акт?

Джос тут же отбросил эти мысли, так как она покачнулась и ее губы беззвучно зашевелились. Наверное, она опять бормочет, что хочет уйти.

Но неужели она все-таки его не узнала? Он поверить в это не мог. Сначала он подумал, что она затеяла какую-то игру, но чем больше разговаривал с ней, тем больше убеждался, что она и понятия не имеет, с кем разговаривает. О, узнай она, кто он, Гейл бы тут же убежала.

В отличие от нее, он ее узнал сразу. Первым, его внимание привлекло ожерелье. Да и как не узнать фамильную ценность? Это ожерелье, вместе с такими же серьгами, браслетом и кольцом, когда-то его отец подарил матери. Как раз перед своей смертью. Буквально за день до нее. На следующий день, тот уехал в Мейдстон-хаус, заснул в собственной ванне и захлебнулся. Виктория так никогда и не носила эти украшения. Она отдала их сыну, чтобы тот подарил их своей жене, но он так и не сделал этого. А потом Гейл сама похитила их...

Он вновь взглянул на нее. Она сидела с полуоткрытым ртом, тяжело вбирая в себя воздух и с совершенно закрытыми глазами. Выглядела она странно.

Он наклонился к ней:

- Вы сегодня что-нибудь пили?

Гейл открыла глаза, против воли ее взгляд тут же устремился на сцену там уже было два обнаженных тела, но мужчину почти не было видно. Развернув женщину лицом к публике, он спрятался за ее спиной, а сам трогал ее руками за грудь, медленно опуская их вниз ее живота. Гейл застонала.

- Пила? - ее сухие губы еле произнесли это слово. - Да, шампанское...

Джос нахмурился.

- Где вы его взяли?

- Мне дали. Эллиот остановил лакея и... - Она тут же осеклась, сообразив, что проболталась. Но он не подал виду, что заметил, хотя в ярости сжал челюсть. Значит, она была не одна!

Не одна! Пришла сюда с каким-то Элиотом - не с мистером таким-то, не с господином, не с графом, не с виконтом, а с Элиотом! Настолько близко знакомым Элиотом, которого она запросто называет по имени. С Эллиотом, который позволил ей флиртовать с другим мужчиной, который позволил увести ее в эти комнаты и который накачал ее какой-то дрянью, от которой она вскоре сама набросится ему на шею! В том, что в ее бокале было не просто шампанское, он был также уверен, как в том, что рядом с ним сидит его собственная жена.

- И где же сейчас ваш Эллиот? - словно бы невзначай, поинтересовался он.

- А он... он где-то здесь.

Джос внимательно пригляделся к каждому находившемуся здесь мужчине, но все они были словно на одно лицо - одержимые похотью, они жадно смотрели на разворачивающийся перед ним спектакль. Может, тот, что на сцене? Тогда, как она может спокойно наблюдать за проделками своего любовника?

Его жена вновь вздохнула, рассеяно дотронулась до своего горла, словно боясь удушья, вновь откинулась на подушки и закрыла глаза. Джос вновь взял ее руку и поцеловал в безвольно раскрытую ладонь. Она даже не запротестовала. Даже когда он легонько коснулся ее языком.

- Вам плохо, моя фея? - словно змий-искуситель, поинтересовался он, вкладывая в свой вопрос совсем обратный смысл. Его не интересовало ее "плохое" самочувствие. Отнюдь.

Она отрицательно покачала головой и он вконец осмелел.

Он так и этак чередовал поглаживания и поцелуи, один раз даже прикусил ее ладонь, но она никак не реагировала. Вернее, она безвольно полулежала на подушках, с по-прежнему закрытыми глазами и позволяла ему делать все, что ему взбредет в голову.

Женщина на сцене вскрикнула. Его жена на мгновение очнулась, вероятно предположив, что с "бедняжкой происходит что-то не то", тогда как та, уже блаженно постанывала, наслаждаясь размерами инструмента ее пылкого партнера...

- Еще! Еще! - бесстыдно требовала та.

- О, Боже! - прохрипела его жена и дернулась, почувствовав, как он положил ее руку в опасной близости от собственной вздыбленной плоти. Джос был так возбужден, что даже не усмехнулся, увидев в ее взгляде понимание.

- Я хочу уйти отсюда. - Затараторила она. - Мне наплевать, да, да, наплевать на этого... - она проглотила какое-то слово, хотя явно не понимала, что разговаривает вслух, - пусть обо всем позаботиться Эллиот. Я не могу находиться здесь. Просто не могу. Тем более я его даже не узнаю...

Она неловко вскочила. Пошатнулась, так что ей пришлось опереться на спинку дивана, беспомощно взглянула на него, затем, на темный угол с дверью, и вновь на него. Джос понял ее колебания и тут же встал.

- Позвольте, я провожу вас.

Его душа пела аллилуйя, тело предвкушало пир, но лицо оставалось благословенно беспристрастным...

Она же безропотно оперлась на его руку, совсем позабыв, что только что, в минуту просветления была готова убежать от него за сотни миль. В своем бреду, она уже ничего не помнила, не соображала. Ей только хотелось чего-то, чему она пока не отыскала названия, но то, что он прекрасно знал. Она хотела его. Или любого другого, кому хватит сообразительности не напугать ее, а плавно подвести к развязке. И он не будет таким дураком, чтобы отказаться от нее в пользу какого-нибудь Эллиота. Только не сегодня, когда она сама попалась ему в руки. Не сегодня, когда она так и не узнала его. Не сегодня... Нет.