Анжела Тайхом - Пути любви

Ничего, как только приедет Виктория, которую она ожидала со дня на день из Бата, она тут же отправится к своим родителям в Хэмпшир. Старый, старомодный, скучный Хэмпшир. Там ей будет хорошо. Никаких воспоминаний.

Гейл уже провела несколько подготовительных разговоров с Разбойником. И хотя тот не подозревал об истинной цели ее вопросов, не отрицал, что его абсолютно ничего не держит в Лондоне, и очень даже любит сельские просторы.

Гейл подтянула затекшие колени к подбородку и зарылась в плед носом. Нет, одной ей с ними не справится. Ее родители просто сойдут с ума от такого "прибавления", соседи начнут разводить догадки и сплетни. Мальчишки совершенно не управляемы. Ей стоит нанять какого-нибудь строгого гувернера... или двух. Иначе, если у старой миссис Чедвик в который раз пропадут ее очки, которые она всегда оставляет где-нибудь по рассеянности, в этом окажется виноват Разбойник, Ник, Флинт или Голд, а то и все вместе разом.

Где-то в отдалении послышался слоновий топот, и ее мысли, которые должны были вот-вот прервать очередной проказой, лихорадочно заметались.

Но как ей сказать обо всем Виктории? КАК? Как посмотреть той в глаза и выдержать ужас матери, потерявшей сына?

- Ге-е-е-ейл!

О Боже, она бы каждый час возносила ему благодарственные молебны, если бы у нее было для свекрови утешение - ребенок Джослина, его плоть и кровь. Она так надеялась, так молилась - о сыне, о дочке, у которых были бы глаза отца, улыбка отца, смех отца...

- Ге-е-ейл! Ге-е-ейл!

Но Бог не хотел ее благодарностей, сегодня, как по часам, у нее началось ежемесячное кровотечение. Излишнее подтверждение того, что Бог отвернулся от нее.

- Ге-е-е-йл! - в библиотеку ураганом ворвались Ник и Голд.

Гейл вздрогнула от их визга, и томик "Паломничества Чайльд-Гарольда" угрюмого Байрона, который она взяла для виду, грохнулся на пол.

Сделав несколько кругов вокруг ее кушетки, и умудрившись не свалить чайный столик, Николас, остановившись на безопасном расстоянии от Голда - то есть за спиной у Гейл, прокричал ей чуть ли не в самое ухо:

- К дому подъехал какой-то экипаж!

- К тебе кто-то пожаловал! - дернувшись в левую сторону поддакнул Голд, явно намериваясь схватить Ника, но тот ловко увернулся.

- Женщина? - поинтересовалась Гейл, с тяжелым вздохом стягивая с себя плед и понимая, что настал ее час расплаты - это наверняка была Виктория.

- Не знаем! - ответил Голд, и, схватив ее за локти, ловко толкнул в сторону Ника, который, приняв весь ее груз на себя, чуть ли не упал на спину.

- Прекратите, черт побери! - закричала Гейл, в тайне ужасаясь собственной грубости и некомпетентности - какой пример она подает мальчишкам, сквернословя? - Немедленно, остановитесь!

- Как только открылась дверь, мы сами за тобой побежали... - начал оправдываться Ник, едва сдерживая на своей физиономии улыбку.

- Я очень надеюсь, - строгим тоном обратилась к ним Гейл, - что до моего возвращения, вы сохраните библиотеку в прежнем виде! И вот еще что, ведите себя тихо, если я услышу малейший шум, я лично пинками выкину вас из этого дома... Мне предстоит очень тяжелый разговор...

- Ага! - перебил ее предупреждения Голд и бесцеремонно подтолкнул к двери.

- Не беспокойся! Все будет в порядке...- Вторил ему Ник, но глаза у этого дьяволенка оставались хитрыми-хитрыми.

Гейл возвела глаза к потолку. К концу недели эти демоны разрушат весь дом до основания, и что она тогда скажет его новому владельцу?! Извините?..

Она нервически затянула потуже поясок на пеньюаре и подумала о том, что ей, пожалуй, все же стоило пойти переодеться. Вдруг это не Виктория? А неизвестный ей наследник или еще хуже, какая-нибудь знакомая Джослина, решившая навестить его?

От нерешительности ее избавила тишина, столь несвойственная дому за последнее время. Это как-то настораживало... Слуги, словно вымерли, а ведь по здравым размышлениям, если к ней пожаловал гость, то кто-то должен был предупредить ее об этом.

Немного подумав, Гейл решила направиться в малую гостиную, расположенную ближе всех к холлу. Когда-то, Джослин впервые, вместе с другими гостями принимал ее у себя в доме, именно в этой гостиной. Она, как сейчас, помнила, любопытно рыскающих девиц Вендалл, самоуверенно-раскованную, ослепительную Селину, загадочного Энтони, и веселящегося Джослина...

О, Боже, Боже, Боже! За что ты наделил человека воспоминаниями? В этот доме каждый угол напоминал ей о Джосе...

Чем быстрее она расскажет все Виктории, тем быстрее она сможет уехать отсюда. Может быть даже сегодня... И ей не придется очередную ночь лежать в холодной, королевских размеров кровати и думать о соседней спальне...

Решительно войдя в гостиную, Гейл недоуменно огляделась. Та была пуста.

Неужели мальчишки просто пошутили? Ну, и сорванцы! Она как следует с ними разберется... Но может быть гость уже уехал?

Развернувшись, она неожиданно со всего размаху на кого-то налетела. Столкнувшись с неизвестным, она чуть ли не упала, так что ему пришлось поддержать ее за локоть. Вскрикнув от неожиданности и испуга, Гейл вскинула голову вверх, и остолбенела...

- Милостивый Боже...

Силы мгновенно оставили ее, и она бы тут же рухнула, не поддержи ее этот осунувшийся, со следами лихорадки и ужасного измождения человек. Он был подобен смерти. Бледный, с безумными глазами, под которых чернели провалы. Он был сам смерть. Потому что это был Джослин. Ее убиенный муж.

Этот ангел преисподней, неожиданно крепко прижал ее к своему телу, так что у нее затрещали кости и она стала неистово отклоняться. Не потому что боялась. Нет. Она боялась выпустить из поля зрения его лицо и понять, что ей всего лишь показалось.

- Ты... - всхлипывала она. - Ты...

- Жива... - шептали его лихорадочные губы, а руки крепко-крепко припечатывали ее к своему телу. - Я нашел тебя...

Ее рассудок мутился, перед глазами плясали какие-то полупрозрачные круги и она часто-часто моргала, пытаясь не упускать его из виду. Ее руки цепко вцепились в лацканы его сюртука, так что даже если бы он и захотел исчезнуть, она бы ему не позволила.

- Я сошла с ума? - бормотала Гейл и лихорадочно покрывала поцелуями любой попадавшийся участок его тела - щеки, шею, подбородок, плечи, лацканы сюртука... Слезы, потоком полились из глаз, но она их не замечала.

Каждой клеткой своего тела она впитывала его контуры. Пальцами, губами, глазами ощупывала, убеждаясь, что это правда и он жив! Жив! ЖИВ! Невредимый, живой, настоящий!

Слезы, рыдания, всхлипывания, бессвязные слова - ей казалось, что именно сейчас, сию минуту, она должна рассказать ему все, как она страдала, как любит, иначе в любой миг он может так же бесследно исчезнуть, испариться и она упустит возможность...