Кэтрин Тейлор - В чем секрет обаяния

- Беспокоить? Ты совсем мне не доверяешь.

- Глупа та женщина, которая осмеливается беспокоить тебя по пустякам. Разве не от таких ты шарахался всю свою жизнь?

- Позвони мне, когда сломаешь ноготь, и узнаешь, каков я в ярости, но можешь быть уверена: я хочу знать, если с тобой случилось что-то серьезное. Больница - это серьезно.

- Меня даже не собирались оставлять в стационаре. Всего пара швов.

- Двенадцать, а не пара. Шэннон вздохнула.

- Напомни, чтобы я пристрелила Уэнди, как только снова ее увижу. Она не должна была звонить тебе.

- Если бы она не позвонила, ты все еще сидела бы в больнице.

- Во всяком случае, медсестры не обращались со мной, как с неразумным ребенком, - жалобно возразила Шэннон.

- Я тебя лучше знаю, так что мне виднее.

- Если ты собираешься ругаться всю ночь, я лучше пойду.

Даже сейчас, прекрасно сознавая, что следует отступить, Йен не смог этого сделать.

- Ты хочешь предстать перед Челси в таком виде?

Шэннон отрицательно покачала головой.

- Нет. Но я не могу прятаться от нее, пока все заживет.

- Естественно, однако завтра ты уже не будешь таким пугалом.

- Я не пугало. Я зла до смерти. Проклятый ублюдок стащил все мои кредитные карточки и деньги, не говоря уж о ключах. О Боже, слесарь не сможет сменить замки, пока я не вернусь домой.

- Я сам сменю замки завтра. А пока выйду, куплю чего-нибудь на ужин.

- Нет! - Шэннон вцепилась в его руку. - Я не очень голодна.

Она боится его отпускать? Значит, не так уж невозмутима, как пытается его уверить. Значит, она нуждается в нем. Так почему он не бежит прочь? Странно, у него нет ни капельки желания бежать... Наоборот, он чувствует облегчение.

- Ладно. Прими ванну, а я пока приготовлю нам сандвичи.

Шэннон с наслаждением погрузилась в горячую воду, положив забинтованную руку на край ванны. Приятное тепло постепенно разливалось по напряженному телу, однако воспоминания о дневных событиях не давали ей полностью расслабиться. Она столько лет прожила в Нью-Йорке без всяких происшествий. Не потеряй она бдительность - из-за мыслей о Йене, между прочим! - не стала бы такой идеальной жертвой.

Шэннон закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Еще одна нотация, и она бы не выдержала. Между прочим, медсестра в больнице предупредила о возможности подобной реакции близких: раз Йен не смог защитить ее, он постарается выместить на ней свою ярость.

Тихий стук в дверь прервал ее блаженный покой.

- Ты в приличном виде? - крикнул Йен. Шэннон скользнула поглубже в воду.

- Нет!

- Хорошо. - Йен вошел в ванную комнату с мобильным телефоном в руке. Челси хочет с тобой поговорить.

- Что ты ей сказал?

- Ничего. Она думает, что у нас вечеринка в пижамах, как у детей. Я чуть не сказал, что на наших вечеринках не бывает пижам.

Шэннон взяла трубку.

- Привет, Челе. Что ты делаешь?.. Снова мультики?.. Ты хорошо себя ведешь?.. Да, Йен приедет завтра... Подарок? Посмотрим. Если ты не будешь мучить Уэнди... Я тоже тебя люблю... До свидания... Нет, ты первая повесь трубку.

Услышав щелчок, Шэннон нажала кнопку отключения и положила телефон на пол.

Йен присел на край ванны, отвел мокрую прядь волос с ее щеки. Его взгляд скользнул по ее телу, однако лицо осталось невозмутимым.

- Ты таращишься, - упрекнула его Шэннон.

- Просто думаю о физике.

- Ядерной физике или астрофизике?

- Ни о той, ни о другой. О плавучести. Шэннон проследила за его взглядом и увидела собственные груди, словно плывущие по воде. Огромным усилием воли она заставила себя сохранить самообладание.

- В моем возрасте следует радоваться любой поддержке.

В смехе Йена Шэннон не расслышала никаких признаков недавнего гнева.

- Хочешь потру тебе спинку?

- Нет, спасибо.

Кончик его пальца скользнул по ее щеке, плечу, рисуя узоры на мокрой коже.

- А спереди?

Шэннон брызнула в него водой.

- Остынь!

- Невозможно.

- Осторожнее, Йен, или я приму тебя за другого, неравнодушного.

- А почему ты считаешь меня равнодушным? Шэннон чуть приоткрыла рот.

- Может, потому, что ты так старательно подавляешь свои чувства.

- Во всяком случае, я последователен в своих действиях.

- Последовательно доводишь меня до бешенства, - согласилась Шэннон. - Ты мог бы передать мне полотенце?

- Ты уже закончила?

- Лечебное действие ванны закончилось.

- Я не хотел отвлекать тебя.

- Тогда сними руку с моей груди.

Его большой палец еще раз погладил затвердевший сосок, затем Йен наклонился и легко поднял ее из ванны. Вода, льющаяся с ее дрожащего тела, тут же промочила его футболку и джинсы. Полотенце, вероятно, было бы эффективнее, однако далеко не так упоительно, как его тело.

Губы Йена легко коснулись ее виска, и новая, бесконечно приятная дрожь пробежала по ее телу. Шэннон подняла голову. Йен чмокнул ее в губы и поставил на пол.

Не успела она возразить, не успела даже вздрогнуть от холода, как Йен снял с крючка махровый халат и завернул ее в пушистую ткань, окутавшую ее с ног до головы. Рукава свисали дюймов на шесть ниже кончиков ее пальцев.

- Ну вот, - удовлетворенно заметил Йен. - Теперь я. Бог даст, смогу вести себя прилично. Шэннон топнула ногой.

- Прилично? Кто тебя просил? Его глаза весело засверкали.

- И что? Никаких упреков в высокомерии, мошенничестве, холодности? Похоже, ты все еще в шоке. Тебе необходимо перекусить, или позвонить мамочке, или...

- При чем тут мамочка, черт побери? Йен обнял ее одной рукой за талию и повел в гостиную.

- Разве женщины обычно не звонят своим мамочкам после таких испытаний?

- Только не я. Не хочу лишних угрызений совести. Мама умудряется сделать себя центром любой катастрофы, касается она ее или нет. -Шэннон села на диван, подобрала под себя ноги. -Тиффани меня бы выслушала. А потом сказала бы, что я тупица, потому что не двинула негодяю.., ну, ты знаешь куда.

Йен даже застонал, живо представив подобный удар.

- У твоей сестры были очаровательные манеры.

- Если ей и не хватало такта, она с лихвой возмещала это целеустремленностью. Тиффани настойчиво шла к намеченной цели. В других обстоятельствах ты, вероятно, даже восхищался бы если не ее методами, то ее упорством.

Шэннон погрустнела. У нее даже не было времени оплакать потерю сестры, так как в первые месяцы с Челси было очень трудно.

Йен с любопытством взглянул на нее.

- Ты любила сестру?

Шэннон смахнула одинокую слезу.

- Конечно. Тебя это удивляет? Я могла не соглашаться с ее образом жизни, но она была моей сестрой.

Йен устроился в углу дивана.

- Семейные узы имеют такое большое значение?

- Ты это должен знать. Ведь ты же отдал Адаму свою половину фирмы Уэсли.

- Она никогда не была фирмой Уэсли. Я просто вернул собственность законному владельцу. Пока моя мать боролась в больнице с недугом, Уэсли перевел ее акции на свое имя. Плюс двадцать процентов, свадебный подарок Адама, и он получил контрольный пакет. - Йен сжимал и разжимал кулаки, как обычно, когда говорил об отце. - Два года спустя, когда его власть окрепла, Уэсли развелся с матерью. Она даже не подала в суд, чтобы вернуть фирму. Просто взяла отступное деньгами.