Генри Вуд - Присяга леди Аделаиды

— Очень, кроме дэнских доходов. Он будет лучшей партией для Марии Лестер, чем кузен Герберт.

— Вы начнете тяжбу против него? — спросила она тихим голосом.

— За что? За браконьерство или за ночной грабеж?

— О, Гэрри, не шутите, это кажется насмешкой над моим несчастьем. Я хотела сказать… но это все равно, все равно.

Она думала о Герберте.

— Стало быть, Аделаида, жизнь не была для вас цветами и солнечным сиянием?

Цветами и солнечным сиянием! Жизнь ее была самой несчастной. Свет говорил о веселой леди Аделаиде, он мог гораздо справедливее называть ее несчастной. Ужасный страх, чтобы не узнали ее тайну, вечно преследовал ее, как и Герберта лорда Дэна. Она опять спрятала лицо в подушки и залилась слезами — в первый раз во время этого свидания.

— Что мы посеем, то должны и пожать, — сказал лорд Дэн. — Обман рано или поздно понесет свое наказание.

Вдруг она встала и бросилась на колени перед ним. Из глаз ее струились слезы.

— Гэрри, сохраните ли вы мою несчастную тайну? Вы не простите мне? Я прошу об этом именем любви, которую вы когда-то испытывали ко мне.

— Тайну? — спросил он, не понимая.

— Что я узнала вас и Герберта в ту ночь. О, я слышала некоторые слова, которые вы говорили, и знала, что ссора происходила из-за меня! Небо милосердно, будьте и вы таковы! Я скорее умру здесь, на этом месте, чем подвергнусь стыду и упрекам в ложной присяге.

Она не вставала и не позволяла ему поднять ее, прежде чем он дал это обещание.

— С этих пор это будет погребено в молчании, — сказал он, — как и все другое, относящееся к прошлому.

Она завернулась в шаль и надела шляпу, чтобы уйти. Лорд Дэн хотел знать, где его сын, чтобы он мог проводить ее домой, но она покачала головой и сделала знак рукой, что она хочет идти одна.

— Сделаете ли вы мне одолжение, Аделаида? Еще несколько часов не говорите об этом никому. Я предпочитаю объявить о себе по-своему, а до тех пор я буду мистером Гомом.

Она кивнула головой и сошла с лестницы, опустив вуаль на свое расстроенное лицо. Мистрисс Рэвенсберд встретила ее внизу.

— О, миледи, я предупредила бы вас, если б смела, — шепнула она. — Надеюсь, что это не поразило вас.

— Вы все время знали об этом, Софи?

— Со второй ночи после того, как он был привезен сюда, миледи. Он снял зонтик, который он надел лишь для того, чтобы скрыть свое лицо, и открылся Рэвенсберду. Разумеется, от меня этого нельзя было скрыть, потому что я сама узнала бы его. Как подумаю, что я старалась припомнить, на кого во Франции похож молодой мистер Дэн, когда могла бы отыскать это сходство в покойной миледи.

Леди Аделаида отвернулась от этой болтуньи и ушла одна — одна со своим унижением и своим горем.

Лорд Дэн — мы еще должны называть Герберта этим именем — сидел в столовой замка со своей сестрой. Завтрак давно кончился, но лорд Дэн, казалось, был в каком-то задумчивом, нерешительном расположении духа. У него было дело в этот день — намерение освободиться от Лидни, и он еще не знал, каким образом он примется за это. Мисс Дэн, одетая по обыкновению в веселые цвета, в которых преобладал розовый, забавлялась канарейкой, клетка которой висела у окна. Она тоже находилась в затруднении, потому что сделала нечто такое, что, может быть, не понравилось бы ее брату, и теперь должна была признаться в этом.

— Милый Джоффри, мне нужно сказать тебе кое-что, — начала она, — ты не рассердишься?

— Когда я сержусь на тебя, Цели? — отвечал он.

— Я написала мистеру Лидни, чтобы он пришел сюда.

Лорд Дэн быстро обернулся.

— Ты написала Лидни, чтобы он пришел сюда? — повторил он с недоверчивым удивлением.

— Ну да, вчера, Джоффри, когда я услыхала, что полиция освободила его, я просила его зайти сегодня утром. Милый Джоффри, если бы его задержали в тюрьме, я поехала бы в карете в полицию и нанесла бы ему утренний визит только для того, чтобы показать ему мое уважение и объявить Дэншельду негодование на то мнение, которое возымели о нем. Я спросила однажды, богат ли он — богат ли настолько, чтобы содержать жену; он засмеялся и сказал: «Да, и возить ее в золотой карете шестерней». Да, он заслуживает уважения, Джоффри, и я окажу его ему.

Она сказала все это скороговоркой, и лорду Дэну не удалось перебить ее. Но он заговорил решительно.

— Но ты, конечно, не примешь его в моем доме, Цецилия?

— Я должна принять его, милый Джоффри, он идет теперь по дороге, — отвечала она с простодушным смехом, — ты сию минуту услышишь его звонок.

И действительно, вскоре послышался звонок. Лорд Дэн вышел из комнаты, пробормотав что-то не очень лестное и назвав сестру дурочкой. Уильям Лидни был уже в большой зале и как раз подоспел к тому времени, когда Брефф кланялся ему — кланялся ночному вору!

— Что вы здесь делаете, сэр? — спросил лорд Дэн, становясь прямо против пришедшего.

— Я пришел по просьбе мисс Дэн, — вежливо отвечал Лидни, — а не к вашему сиятельству.

— Я хозяин в этом доме, сэр; вот дверь, не угодно ли вам уйти, — надменно возразил лорд Дэн и поднял руку как бы для того, чтобы придать вес своим словам.

Брефф с волнением поспешил стать между ними.

— О, милорд, не делайте этого, не делайте! — умолял он с волнением, которого не мог преодолеть. — Вы пожалеете об этом после. Этот джентльмен имеет столько же права, как и ваше сиятельство, чтобы… чтобы… входить в замки!

Прежде, чем лорд Дэн успел оттолкнуть Бреффа, если он имел такое намерение, вошел Блэр, последовавший за Лидни в замок. Он понял всю сцену с одного взгляда и подошел к лорду Дэну.

— Сэр, — сказал он тихо, — позвольте мне поговорить с вами, прежде чем вы будете иметь дело с этим джентльменом.

— Сэр! Сэр! — повторил лорд Дэн, удивляясь этому выражению: уже десять лет никто не называл его сэром.

— Я пришел сообщить вам очень странные известия, — отвечал Блэр.

Лорд Дэн осмотрелся вокруг, нерешительно осмотрелся, как бы с внутренним паническим страхом. Сыщик стоял спокойный и бесстрастный, Лидни с достоинством, но вместе с тем на физиономии его выражалось какое-то сострадание, Брефф в страшном волнении, но с большим уважением к молодому человеку. Лорд Дэн приметил все это, и раз в жизни самообладание оставило его. Предчувствие какого-то несчастья овладело им, но он не угадывал, в чем именно оно состояло.

— Пожалуйте сюда, — сказал он Блэру, сделав знак Бреффу отворить дверь столовой. Когда старый буфетчик поспешил повиноваться, он увидал на лице своего господина то же самое страшное выражение, которое было на нем в ту ночь, когда он прошел мимо него в ворота. Они заперлись в столовой, и лорд Дэн сделал знак полицейскому офицеру сесть.