Генри Вуд - Присяга леди Аделаиды

Брефф воротился тихими шагами с недоумением на лице и сказал тихим тоном:

— Это очень странно, но ключа нет в моей комнате.

— Так! Софи все видит привидения, где их нет, и воображает, что двери отперты, — напустилась эта девица на Бреффа, считая себя обиженной. — Может быть, если вы дойдете до комнаты смерти, вы найдете, что она отперта, мистер Брефф?

— Я иду туда, — сказал Брефф.

Тифль вскочила и всплеснула руками в щегольских желтых перчатках с жеманною мольбой.

— О, мистер Брефф! Если бы вы позволили мне пойти с вами, сэр! Я так давно желала взглянуть на комнату смерти в Дэнском замке.

— Все могут идти, кто хочет, — сказал Брефф, обращаясь к гостям и взяв свечу. — Это пустая комната, в ней не на что смотреть.

Пошли все; пример заразителен. Пугливая Софи, считая себя, может быть, достаточно защищенною присутствием Рэвенсберда, пошла с ними. Ее уверения оказались справедливы: дверь была полуотворена, а ключ вложен в замок. Брефф внутренне клялся отомстить виновному, когда узнает, кто он; он не сомневался, что это сделал кто-нибудь из низших слуг для удовлетворения своего любопытства или чтобы досадить ему. Вынув ключ из замка, он ввел все общество в комнату.

— Ну, это ничего больше, как большой квадратный печальный сарай! — воскликнула Тифль, забыв свой аристократизм в разочаровании.

— Я вам говорил, что тут ничего нет, — возразил буфетчик. — Что же вы ожидали увидеть?

Может быть, Тифль ожидала увидеть что-нибудь в середине с покрышкой из черного бархата, потому что она казалась необыкновенно раздосадована и кисла.

— Я могла бы пройти мимо этой комнаты раз пятьдесят в самую полночь, — закричала она, бросив презрительный взгляд на француженку. — Чего тут пугаться? А куда ведет эта дверь?

— Это чулан, — сказал буфетчик.

— А что там внутри? — спрашивала Тифль.

— Катафалк, — отвечал он тихим тоном.

— Ах! Можно нам взглянуть на него?

— Нет, мистрисс Тифль, — серьезно отвечал Брефф: — этот чулан отворяется только тогда, когда его необходимо отворить.

— Какая противная, холодная, печальная комната. Совсем не стоило смотреть, — возразила Тифль. — К чему окна, когда нельзя из них смотреть? И какой сырой пол!

Последнее замечание заставило всех взглянуть на пол: он был сыр в некоторых местах — причудливо сыр, можно бы сказать: в одних местах совершенно мокр, в других — совершенно сух.

— Как вы называете такой пол? — расспрашивала Тифль. — Одни каменья сыреют, другие нет, это хорошо известно, но ведь это все один камень, а некоторые камни мокры, другие сухи. И как полу быть бы сырому в жаркую летнюю ночь, когда погода такая сухая?

Тифль никто не отвечал. Слуги с ужасом смотрели на пол, потому что суеверие, относившееся к нему, было еще живо среди них.

— Это не новость, — сказал буфетчик. — Это всегда так бывает с теми плитами, из которых сделан этот пол. На что вы смотрите, мистер Рэвенсберд?

— Это очень странно! — воскликнул Рэвенсберд, который молча рассматривал комнату, как только вошел. — Это место кажется мне знакомо, хотя я никогда не видал его прежде. Где, как и когда мог я его видеть?

— Может быть, во сне, — заметила Тифль. — Нам часто видятся страшные сны.

— Это довольно вероятно, — отвечал Рэвенсберд.

Буфетчик повернулся и посмотрел на него, удивляясь такому замечанию от такого положительного человека.

— Так как ничего особенного не удерживает нас здесь, а плиты могут быть сыры для дамских ног, не воротиться ли нам назад? — сказал буфетчик.

Все вышли с удовольствием и торопливыми шагами прошли по коридору. Брефф остался запереть дверь. Он клал уже ключ в карман, когда вдруг испугался, увидев, что к нему быстрыми шагами идет леди Аделаида. Он испугался потому, что леди Аделаиду трудно было встретить в этой части замка и потому что ее лицо было бледно и расстроено. Она схватила буфетчика за руку в сильном испуге.

— Брефф! Брефф! Что-то случилось с лордом Дэном, — проговорила она с трепетом. — У него такой вид… такой вид… я, право, не знаю, как сказать.

— О, миледи! Зачем было вам беспокоиться самим, зачем вы не позвонили?

— Я боялась остаться одна, — прошептала она. — Я заснула, а когда проснулась, взглянула на лорда Дэна и удивилась, почему он не заговорил и не позвал меня. Он лежал с открытым ртом и лицо его было бледно и холодно, оно испугало меня.

— Может быть, он лишился чувств, миледи? С ним бывали обмороки в начале его болезни.

— Брефф, — проговорила леди Аделаида, залившись слезами от внутреннего волнения, — это похоже на смерть. У него лицо точно такое, какое было у тетушки, когда она умерла.

Не говоря ни слова, чтоб не напугать всех других и чтобы не привлечь внимание к леди Аделаиде, Брефф пошел в комнату лорда Дэна; бедная испуганная девушка шла за ним и даже держалась за его сюртук в виде защиты. Увы! Брефф скоро увидал что случилось: лорд Дэн умер во сне.

Даже и тут Брефф, бывший олицетворением приличия и порядка, не объявил об этом гостям. Он позвал некоторых из слуг, сказав, что лорду Дэну сделалось хуже, и разослал гонцов ко всем, кого это могло касаться. Он не мог послать за Лестером, потому что его в тот вечер не было в Дэншельде. Уайльд, Джоффри Дэн и Эпперли скоро собрались около постели. Доктор сказал, что он умер уже более часа тому назад. Это заставило Аделаиду задрожать, он был уже мертв, прежде чем она заснула, и она вспомнила с ужасным угрызением, что она сидела, погрузившись в свои размышления, до тех пор, пока ею овладел сон, не обращая внимания на лорда Дэна и даже ни разу не встав со стула, чтобы взглянуть на него. Доктор думал, что он умер во сне, не пошевелившись, не вздохнув, а она сидела в четырех шагах от него! Теперь она стояла позади всех, дрожа слушая рассуждения и сетования. Вся прислуга как будто окаменела; бедный старик камердинер, бывший не многим моложе своего барина, просто заплакал.

— Неужели ничем нельзя оживить его? — рыдая, спросил он Уайда. — Как подумаешь, что именно в этот вечер я не входил в комнату каждые десять минут, как я делал это всегда!

— Ничего нельзя сделать, — отвечал доктор. — Вы можете видеть это сами. Одно утешение — это то, что он скончался спокойно, без боли. Я знал, что такова будет его кончина.

— Я удивляюсь, как вы не сказали ему этого, Уайльд, — с упреком заметил Эпперли. — Только сегодня утром его сиятельство сказал мне, что он не может погаснуть, как огарок.

— Зачем мне было говорить ему? Он приготовился к смерти; он знал, что она близка; для чего было говорить ему, что она может быть скоропостижна.

— Нет, он не приготовился к смерти, — возразил стряпчий с жаром, — он не устроил своих дел.

Это известие удивило всех. Лорд Дэн в такой продолжительной болезни не устроил своих дел? Джоффри Дэн недоверчиво улыбнулся.