Мэри Уэсли - Опыт воображения

— За кого? — спросил Сильвестр, поднимаясь. — Ужасное оружие. Вы что, собирались его использовать?

— Да. — Отступив, она дала ему войти, и он закрыл за собою дверь.

— Почему? Что я такого сделал?

— Не вы, а он. Он пытался вломиться. Он… Я…

— Что? Он напал на вас? Кто это был?

— Я узнала… Думаю, что узнала его. Он все еще там?

— Всего лишь несколько подпирающих стены людей. Там девушка… Но я не думаю…

— Он такой большой, широкий, массивный. Там он? — Она едва сдерживалась, чтобы не закричать.

— Никого похожего там нет, — мягко сказал он. — И отдайте мне это! — Он забрал у нее консервную банку и, вспомнив человека, пробежавшего мимо него на лестнице, сказал:

— Кто бы это ни был, его тут сейчас нет.

— Вы уверены?

— Да.

— Это был он. Я почти уверена, что это был тот самый мужчина, который звонил мне. Я узнала его голос.

Этажом ниже кто-то добавил громкости, и музыка вновь загремела с такой силой, что Сильвестру пришлось кричать.

— Вам здесь нельзя находиться!

— Я должна.

— Не спорьте, — прокричал он. — Вы пойдете со мной. Забирайте с собой эту чертову собачью еду и прочь отсюда!

Но Джулия упрямилась. Она не привыкла, чтобы ею командовали. Этот человек, который так неожиданно появился в ее жизни, уже успел стать для нее своего рода раздражителем. Она не была подготовлена к встрече с ним. Она всегда представляла себе Сильвестра Уайкса симпатичным старым гомосеком, посиживающим в саду с панамкой на голове. Этот был совсем другим. Она чувствовала, что он лишил ее чего-то, но она не собиралась отдавать ему больше, чем уже отдала. Он, однако, уже вовсю хозяйничал в ее кухне, засовывая консервы для Веселого в дорожную сумку. Собравшись уходить, он убедился в том, что она взяла ключ, закрыл окно, надел на нее пальто, вытолкнул из квартиры, запер дверь — ее дверь, — пробился, таща ее за собой, сквозь толпы на лестнице и вывел на улицу.

— Ну вот, здесь намного лучше! Боже милостивый, а ты что здесь делаешь? — воскликнул он, увидев Ребекку. Высокая, величественная, покачивая бедрами, она выстукивала каблуками в унисон с каким-то мужчиной. — Боже всемогущий, что ты здесь делаешь?

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос, — ответила она, не прекращая танцевать. — А что случилось с твоей уборщицей? — спросила она, увидев, как Джулия бросилась бежать по улице. — Ничего, он ее быстро догонит, — сказала она своему партнеру по танцу, — в студенческие времена он бегал на длинные дистанции. А теперь давайте повнимательнее к ритму — они завели там румбу.

Обед, на который Ребекка отправилась, выйдя от Сильвестра, ей понравился, но наибольшее удовольствие ей доставил свой собственный подробнейший рассказ о том, как она, по сердечной доброте своей, купила своему бывшему коллеге пакет молока на случай, если он вернется из поездки в Штаты в выходной день утром, когда, как известно, все магазины и супермаркеты закрыты, и что из этого получилось. Он, конечно, прилетел утром в воскресенье, и было закрыто все, даже угловой магазин Пателя, который, как она недавно убедилась, кажется, вообще никогда не закрывается, и она, конечно, принесла ему молоко и, к своему удивлению, увидела в доме собаку, и, к своему еще большему удивлению, — можете себе представить? — весьма странную женщину. А теперь попробуйте догадаться, что это была за женщина! Это была его уборщица! Не уважаемая всеми миссис Эндрюс, располагающая безупречными рекомендациями, которую она, Ребекка, с таким трудом нашла для него, когда от него ушла жена, а какая-то цыганка, у которой не было вообще никаких рекомендательных писем, но зато была собака!

Она постаралась рассказать эту историю с юмором. О странной женщине она сказала, что та „интересная“, а говоря о собаке, отметила, что за неимением поводка ее водят за обрывок веревочки. Присутствующие посмеялись над собакой, но особенно рассмешило всех столь небывалое явление, как уборщица в выходной день. Воодушевленная успехом, Ребекка далее поведала о том времени, когда она работала на Сильвестра и как его сначала опутала, а потом бросила Цилия. Некоторые из гостей знали Цилию, другие думали, что знали, но почти все слышали об Эндрю Баттерсби и его богатстве.

Компания живо реагировала на ее рассказ. То и дело раздавались сочувственные голоса: „Тебе, Ребекка, следовало бы прекратить все это, спасти бедного парня. Похоже на то, что он ужасно наивный“, „А почему ты сама не вышла за него замуж, Ребекка?“, „Если бы ты вышла за него замуж, у тебя было бы законное право защищать его“. Причем все это говорилось от чистого сердца.

— Ах, дорогие, — смеясь, отвечала им Ребекка, — но он совершенно не в моем вкусе — высокий, жилистый, не курит, слишком вежлив и слишком хорошо воспитан. И, в любом случае, он слишком молод.

— Нет-нет, он ей не подходит, — заявила во всеуслышание хозяйка квартиры. — Ребекке нравятся зрелые мужчины, которым, в свою очередь, нравятся самостоятельные женщины. Эти мужчины часто бывают немного грубоватыми, но это простые, непритязательные люди. Я разве не права, Ребекка? Они все там, в своих офисах, такие слизняки! Неудивительно, что ты ушла оттуда. Есть же пределы того, на что мы можем пойти ради более слабого пола, — пошутила она и обратилась к мужу: — Послушай, у Ребекки пустой стакан. — Муж был как раз тем типом мужчин, который понравился бы Ребекке, если бы его не зацапала уже сама хозяйка. Хозяин наполнил Ребекке стакан, и она, заметив, что хозяйка начала бросать в ее сторону косые взгляды, отказалась от предложения хозяина отвезти ее домой, сказав, что предпочла бы пройтись одна. И это было абсолютной правдой — бедняга был слишком прирученным, чтобы быть интересным. В приятном расположении духа шла она к себе домой, когда, срезая угол в районе Челси, попала на улицу, где стоял дом номер семь, и оказалась втянутой в компанию Феллоузов и Эддисонов.

По случайному стечению обстоятельств Ребекка появилась там одновременно с автомобилем, битком набитым выходцами из Африки и Ямайки. Совершенно естественно, что машина остановилась, а ее пассажиры тут же присоединились к танцующим.

Ребекка придвинулась поближе, чтобы полюбоваться пластикой и ловкостью вновь прибывших. Вскоре она уже и сама лихо отплясывала и прихлопывала в ладоши. Поддавшись заразительному, захватывающему ритму джиги, люди толпами хлынули из дома на улицу, и вскоре Ребекка обнаружила, что заимела партнера — неуклюже топтавшегося массивного мужчину.

— Вы, видимо, приятельница Эддисонов и Феллоузов? — поинтересовался он.

— А кто это?

— Те, кто организовали все это.

— Никогда о них не слышала. Я просто проходила мимо.

Ребекка невольно засмотрелась на танцевавшего неподалеку от нее молодого ямайца. Глядя на исключительно грациозные движения его длинных рук и ног, прищелкивающие продолговатые пальцы и ослепительно сверкающие белоснежные зубы, Ребекка искренне восхитилась такой удивительной красотой. „Чудо, — подумала она, поймав его взгляд и улыбнувшись в ответ, настоящее чудо!“