Джон Клеланд - Женщина для утех

— А зачем? — засмеялась деваха, после чего, усаживаясь на нем удобнее, обняла толстой рукой высушенную шею и смачно поцеловала адвоката. — Папочка, как видно, очень стеснительный. Ничего, не страшно. Папочка стар, но еще крепкий, совсем крепкий. — Она задвигала крепкими ягодицами по бедрам несчастного законника и спросила, засовывая ему руку под сюртук: — Приятно? Папочка тут же разогреется, очень даже разогреется. Я это умею делать с папочками. Папочка сразу перестанет быть папочкой…

— А чем он станет? — спросил Чарльз, давясь со смеху.

— Станет сыночком, как ты, птенчик, — ответила Мэри, просовывая ладонь значительно ниже, куда-то между своими ягодицами и стиснутыми бедрами адвоката. — Станет сладким поросеночком…

Тем временем малышка Эльза подбиралась к Чарльзу, но не столь смело, как Мэри к адвокату. Юноша ей ужасно нравился, и это ее сдерживало.

— Почему вы такой грустный? — спросила она с сожалением в голосе. — Господин такой милый и красивый. Не стоит грустить, право же. У меня комнатка наверху. Вы могли бы поговорить с мадам. Я была бы только для господина, ни с кем другим не шла бы.

Она низко наклонилась над ним, чтобы показать грудь в глубоком вырезе декольте, и, подтянув юбку вверх, продемонстрировала стройную ногу в черном чулке, украшенную подвязкой, над которой поблескивала полоска розового крепкого тела.

Ей казалось, что она видит зарождающийся интерес в глазах Чарльза, и она спросила с надеждой в голосе:

— Подтянуть повыше? Я могу показать все, если это интересует господина. Но, наверное, не здесь, на людях, так ведь? Гораздо приятней нам будет вдвоем, — шепнула она со страстным вздохом. — Вы не пожалеете, вы будете так мной довольны, что никогда уже не пожелаете другой девушки. Ну так идем?

Но Чарльз сразу остудил ее пыл, сказав кратко и жестко:

— Захочу или нет, там видно будет. Сейчас же ничего мне не показывай и никуда не пойдем.

— Может, сеньор пойдет с я, — заговорила на ломаном английском испанка Хуанита. Она приблизилась к Чарльзу, оттолкнула Эльзу, раскрыла веер и крутанулась перед ним, словно танцуя свое испанское болеро.

— Я научу сеньора что-то новое, ужасно, очень ужасно приятное, что делается с мужчиной у нас, в Испании, и что абсолютно не знают в эта холодная Англия, что сеньор будет просить мне еще, много еще, много раз за целую ночь, а я буду делать, и мне будет тоже страшно приятно. Ну? Что? Делаем?

— Подожди, огненная сеньорита, — Чарльз остановил танцевальные па испанки легким шлепком по упругой попке. — Ничего не делаем. Я еще не знаю «вся холодная Англия». А есть здесь, кроме того, две подружки, — показал он на Дебби и Салли. — Обожди своей очереди. Подойдите-ка, девочки, поближе, — он поманил их пальцем. А что нового вы умеете?

Две барышни взялись за руки и как по приказу хором отчеканили тоненькими голосами:

— Мы умеем — полюбить — вас — вместе.

— Как это вместе? — искренне удивился Чарльз.

— Господин ложится между нами посередке, — объяснила Салли, опуская стыдливо глаза.

— Об этом я еще не слышал, — заявил Чарльз с большим интересом. — Предположим, что я уже лег между вами. И что дальше? Одновременно с двумя?

— Именно это мы и хотим господину показать, — произнесла таинственно Дебби. — За двойную цену, но это стоит и все три цены.

— Стоит и четыре цены, — вздохнул с сожалением Чарльз, — но не для моего кармана. Пусть папочка с вами попробует, а потом мне расскажет, как это делается, — предложил он адвокату, изнемогавшему под прелестями сидящей на нем и беспрерывно его целовавшей Мэри.

— Ошалел, сынок, — раздался стонущий и придушенный голос защитника из-под жирного тела девахи. — Ты мне говоришь — с двумя, а я с одной не могу. Ох, воздуха… Немножечко воздуха… Я задыхаюсь…

Мэри отодвинула от своей жертвы пышный бюст, которым придавила его впалую грудь, и, вставая с колен адвоката, решительно сказала:

— Можешь, папочка, можешь! Я знаю, я чувствую, что можешь. Ты готов. А пока можешь, иди-ка быстро ко мне наверх, — стала она тянуть его к дверям.

— Не могу, — умолял несчастный юрист. — Клянусь честью, что не могу. Я уже десять лет не могу, пожалуйста, сама посмотри…

— Можешь, — настойчиво твердила Мэри. — Я тебе покажу, что можешь! И что будешь мочь еще следующие десять лет! Незачем смотреть, если я чувствую!

Неизвестно, какой трагедией завершилось бы это ночное приключение защитника, если бы его не спасла… мадам Браун, вернувшаяся как раз в этот момент из города.

Еще у ворот мадам услышала женский хохот и голоса мужчин. Один из клиентов покатывался со смеху, другой жалобно стонал. Ворвавшись вслед за служанкой в гостиную, мадам одним взглядом оценила разыгрывающуюся сцену.

Толстуха Мэри волокла к дверям солидного пожилого мужчину с неприлично расстегнутыми брюками. На бледных впалых щеках клиента остались алые следы ее поцелуев. Страдалец сопротивлялся изо всех сил, цепляясь за все, что попадало под руку. Но перевес в силе был явно не в его пользу.

Хриплым голосом Мэри фальшиво горланила веселую, непристойную, но очень поучительную песенку.

И чтоб показать, где находится это прекрасное средство «от всех» мужских недугов, толстуха широко расставила ноги и в такт песенке зазывающе покачивала могучими бедрами.

В глубине гостиной в кресле удобно устроился Чарльз. К нему с двух сторон прильнули «любовные близнецы» Дебби и Салли. Примостившись на подлокотниках кресла, они сладострастно лобызали его в щечки. На коленях кавалера, целуя его в губы, верхом уселась рыжая Эльза. Перед всей этой публикой самозабвенно плясала болеро Хуанита. Из-под высоко поднятой юбки ярким пламенем вспыхивали красные кружевные панталоны. Чарльз хохотал до упаду, увертывался от поцелуев и кричал:

— А где остальные девицы? Какого черта они прячутся? Тащите всех сюда, папаша требует еще! Папаша может, клянусь честью, может! Справится с каждой по очереди и со всеми сразу. Ур-ра! Да здравствует папаша! Да здравствует клиника мадам Браун и ее очаровательные медсестрички!..

Мадам трижды хлопнула в ладони и грозно гаркнула:

— Барышни, сейчас же прекратите!.. Что здесь происходит? На кого вы все похожи?

Шум утих в одно мгновение. Наступила мертвая тишина. Барышни послушно оставили в покое клиентов. Кинулись поправлять платья и прически. Адвокат с облегчением рухнул в кресло и огромным клетчатым платком начал вытирать пот со лба.