Ги Кар - Жрицы любви. СПИД

В полицейской машине по пути на улицу Фезандери мнимая Элизабет разорвала фотографию двух длинноволосых девушек и выбросила в окно обрывки, разлетевшиеся по ветру. Зачем ее хранить, если две сестры теперь слились в одной, навсегда простившейся с миром?

На улице Фезандери она провела всю ночь в молитве возле покойницы. Она была не одна: вместе с ней молилась настоятельница монастыря Преподобная Мать Мария-Магдалина.

Стоя на коленях рядом с мнимой Элизабет, настоятельница, привыкшая больше читать в душах, чем по лицам, не сводила с нее глаз. Под этим строгим, но доброжелательным взглядом Агнесса разрыдалась и преклонилась перед Преподобной Матерью, как бы в знак почтения перед ней.

— Встаньте, дочь моя, — сказала Мать Мария-Магдалина. — Я знаю, что здесь нет никакого маскарада. Не без моего ведома попыталась сестра Элизабет смягчить чудовище. Она исповедалась мне во всем: я полностью отдавала себе отчет в безрассудстве ее шага, но не воспрепятствовала ей в этом, понимая, что она действует по вдохновению свыше. Господь принял ее жертву, и сейчас она пребывает в Его божественном свете. Но подобную жертву могло оправдать лишь одно: искупление ваших грехов. Когда я увидела вас в этом одеянии, я поняла, что искупление свершилось.

— Я обязана заменить сестру, — сказала Агнесса. — И пусть мне далеко до ее святости, хотелось бы, чтобы замена была полной.

— Вы будете сестрой Элизабет, — сказала Преподобная Мать. — Сначала пройдете сокращенный срок послушничества в монастыре Тур Сен-Жозеф. А затем поступите в наш дом на авеню-дю-Мэн, где сестру Элизабет не забудут за такое короткое время. К тому же, благодаря этому перерыву, разница между прежней и новой сестрами не будет заметна. Вы станете сестрой Элизабет! Только ответьте мне: считаете ли вы себя способной во всем заменить ее?

— С Божьей помощью, да, Преподобная Мать.

— Мы будем молиться за вас. И у вас есть надежная союзница перед Его лицом.

И Мать Мария-Магдалина перевела взгляд на лицо покойницы:

— Помолимся за нее…

В два часа утра тишину их молитвы нарушил телефонный звонок. Мнимая сестра Элизабет вздрогнула: это напомнило ей ту ночь, когда она сказала Джеймсу, расставаясь с ним в Сен-Жермен: «Вы можете позвонить мне через полчаса, чтобы убедиться, что я благополучно возвратилась домой».

Трубку взял полицейский, оставленный охранять квартиру. Он вошел в комнату, где находилась покойница, и обратился к коленопреклоненной Агнессе:

— Сестра, у меня для вас сообщение…

Она встала и пошла за ним в гостиную.

— Инспектор просил передать вам, что преступник был вооружен, он оказал сопротивление при аресте и был убит.

Мнимая Элизабет склонила голову и вернулась к постели покойницы. Она снова принялась за молитву, добавив туда новые слова: «Сестра моя, я часто желала кары для этого подлеца, но с тех пор, как заменила тебя, в моем сердце нет больше места ненависти. Теперь он для меня один из тех несчастных, за которых, я уверена, ты бы молилась. Я последую твоему примеру и буду молиться за его душу».

Белые цветы, приготовленные для венчания, остались в церкви во время похорон.

Вся община собралась вокруг той, кого все, кроме Настоятельницы, принимали за Агнессу: Преподобная Мать Мария-Магдалина, ирландка сестра Кейт, сестра Дозифея, сестра Беатриса из Голландии, сестра-привратница Агата, итальянки сестры Паола, Марчелина, Катарина… Все молились за ту, на чьей земной свадьбе они мечтали присутствовать… Старики занимали скамьи справа, старухи — слева… Евдокия, Берта, Фелиситэ и даже тихо плачущая желчная Мелани. После отпустительной молитвы, прочитанной священником, гроб поместили на катафалк, но хор, сгруппировавшийся во дворе вокруг своего руководителя Мельхиора де Сен-Помье, хранил молчание: «Марш Соузы» в честь капитана не был исполнен.

А сам он, рыцарь нового времени, был здесь, в своей красивой форме… И он остался среди тех, кто сопровождал несчастную до ее последнего жилища — кладбища Пантен. Странное впечатление производила эта группа: монахиня-благотворительница, еще не ставшая таковой, Кавалерист, бывший сапожник из Сомюра, Финансист, обанкротившийся банкир, Ювелир, престарелый мастер ювелирных дел, Певец, в прошлом актер-неудачник, офицер американского флота, считавший, будто хоронит свою невесту, хотя кто знает, верил ли он в это или же понял и принял благочестивую ложь, Клод Верман, директриса дома моделей, представлявшая профессию, с которой Агнесса распростилась без сожаления, брюнетка Жанина, которая по этому случаю обошлась без косметики…

Все они склонились в последний раз над могилой, чтобы осенить крестным знамением скрытую в ней тайну.

Перед тем как покинуть кладбище, Агнесса подошла к другой могиле и преклонила перед ней колени. Сопровождавшие последовали ее примеру. Никто не осмелился спросить, почему она это сделала, но все смогли прочесть имя Сюзанны, за которым следовали фамилия и даты жизни.

Когда они вышли на улицу, мнимая монахиня подошла к Жанине.

— Благодарю вас за то, что вы пришли, — сказала она. — Возьмите вот это…

Незаметно для других — ведь подлинное милосердие должно совершаться в тайне — она вложила ей в руку обручальное кольцо. Брюнетка вздрогнула.

Монахиня, приложив палец к губам, тихо сказала:

— Тсс! Это кольцо Агнессы… Знаю, с каким пониманием отнеслись вы к ней в тот день, когда ей так хотелось счастья. Мне известно также, что она обещала сделать вам подарок. Видите: она сдержала свое слово! Передаю вам ее пожелание: деньги, полученные за кольцо, должны помочь вам вернуться к более достойной жизни.

Затем монахиня подошла к офицеру и спросила:

— Сегодня вечером вы улетаете из Орли на родину?

— Да, сестра.

— Позвольте поцеловать вас в последний раз.

Она быстро поцеловала его в щеку и тут же побежала к ожидавшим ее старикам, прежде чем Джеймс смог осознать, что это подлинное прощание.

Белокурый гигант, застыв на месте, в последний раз следил за фигуркой смиренной монахини, которую сопровождали «вредины».

Он долго стоял неподвижно. Может быть, капитан догадается, что мнимая сестра Элизабет, испросив у Господа прощение за свою последнюю ложь, станет подлинной сестрой Элизабет, превратится в истинную жрицу Любви.

Три месяца я болел СПИДом. Вернее, целых три месяца мне казалось — у меня смертельная болезнь, именуемая СПИДом. Нет, это не выдумка, я был болен на самом деле, обследования и анализы подтверждали: в крови идет процесс разрушения. И все-таки три месяца спустя случилось чудо, и я почти поверил, будто сумею избавиться от болезни, которую весь мир до сих пор считал неизлечимой. Никому, кроме самых близких друзей, а их можно пересчитать по пальцам, я не говорил, что обречен, и никому, кроме тех же друзей, не сказал, что сумел выпутаться и благодаря чуду стану одним из первых людей в мире, выживших после этой неумолимой болезни.