Тиффани Уайт - Бессонные ночи

Он подошел сзади, и Виктории потребовалась вся ее выдержка, чтобы не подпрыгнуть, когда теплые руки коснулись ее обнаженной спины. Неожиданно она почувствовала, что он расстегивает, а не застегивает пуговицы.

- Зак! - Она вырвалась из его рук. Он удержал ее.

- Успокойся. Незачем так волноваться. У тебя ткань попала в петлю, объяснил он, потом оторвал какую-то мешающую нитку и расправил материю.

Виктория стояла не дыша, пока он застегивал пуговицы.

- Честно предупреждаю, - вдруг объявил он, берясь за черные брюки, которые принес вместе с красным платьем.

- Предупреждаешь? - переспросила она. - Я сейчас буду менять брюки. Мне все равно, смотришь ты или нет, но я предупреждаю тебя на случай, если ты захочешь отвернуться, как какой-нибудь синий чулок.

- О! - Его насмешка окончательно разозлила ее. Но тем не менее она отвернулась. Он снова усмехнулся.

- Меня не проведешь. Я помню, как ты подглядывала прошлой ночью.

- Подглядывала? Да мне пришлось бы все время ходить с закрытыми глазами, чтобы не видеть тебя без одежды. Ты сбрасываешь ее так же легко, как змея сбрасывает кожу.

Она слышала, как он снял промокшие брюки, надел сухие. Время шло, и она подумала, что он ждет, когда она попросит разрешения повернуться, чтобы он еще раз мог посмеяться над ее чопорностью. Она не доставит ему такого удовольствия!

Она повернулась.

И с трудом сглотнула слюну.

Он стоял перед ней по пояс голый, а его брюки - это были черные ковбойские штаны - были застегнуты не до конца.

Он улыбался.

- Извини, я думала, что ты уже оделся, - сказала она, не отворачиваясь.

- Ты моя должница, - произнес он без всякого выражения.

- Что?

- Я помогал тебе застегнуться...

- Даже не мечтай, Делука. - Правда, мне нужна твоя помощь. Мужчины раньше были как-то мельче.

Виктория проигнорировала его просьбу.

- Тебе требуется помощь только для того, чтобы закрыть твой наглый рот, мистер.

Глаза Зака полыхали дьявольским огнем, пока он, втянув живот, медленно нарочито медленно - застегивал брюки. Когда оставалась только верхняя пуговица, Виктория сказала, думая, что последнее слово будет за ней:

- Ну вот. И не так уж трудно, правда? Зак взял со спинки стула рубашку.

- Садись сюда, к огню, я помогу тебе высушить волосы. Иначе простудишься и испортишь себе отпуск.

Ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до ее волос, но она понимала, что он прав: с сухими волосами она будет чувствовать себя гораздо лучше. В конце концов она села на предложенный стул и откинула голову назад, ближе к огню.

Отложив рубашку, Зак погрузил руки в ее мягкие темные кудри.

Он помассировал ей голову, потом перешел к шее и плечам, расслабляя мышцы своими длинными гибкими пальцами. Дрожь пробежала по ее телу, когда она почувствовала прикосновение его рук к своей груди...

Очнувшись от чувственной прострации и отведя его руки в стороны, она сказала:

- Нет, Зак. Так друзьями не становятся. Давай займемся чем-нибудь менее.., опасным.

- Значит, ты и вправду не та, за кого я тебя принимал? - вздохнул Зак.

И что теперь? Если на то пошло, он нуждался в ней больше, чем в дружбе с Полом. И ненавидел себя за это. Но было слишком поздно. Она ему нравилась.., может быть, даже больше, чем нравилась. Хватит обманывать себя. Он не Пола хотел спасти от нее. Он хотел ее для себя.

Виктория посмотрела на игорный стол, и ее внимание привлекла колода карт.

- Ты играешь? - спросила она.

- А ты? - ответил он вопросом на вопрос.

- Мне всегда везло в карты. Хочешь, сыграем в покер? - предложила она.

- А на что? - быстро нашелся Зак.

- Сразу предупреждаю: на раздевание я не играю, если ты это имеешь в виду.

Зак пробежал глазами по комнате, обдумывая подходящую ставку.

- Ну тогда кто выиграет, тот и выбирает фант.

Виктория задумалась. Он слишком хитер и настойчив.

- При одном условии, - сказала она, не доверяя ему. - Мы будем полностью одеты.

- Согласен, - ответил Зак и, пойдя за картами, добавил громким шепотом, так, чтобы она могла его слышать:

- Как в тот раз, когда мы танцевали в "Десперадо".

Они играли несколько часов, но счет оставался примерно равным. Чтобы не беспокоиться о том, что же может потребовать Зак, Виктория начала придумывать свой собственный фант на случай выигрыша. Но сосредоточиться было довольно трудно, так как напротив сидел голый по пояс Зак.

Она посмотрела ему в глаза, прикрытые темными прямыми ресницами. Отблески огня плясали на высоких скулах. Но больше всего ее занимали его руки.

Его руки. Надо перестать смотреть на них. Казалось, они ласкали все, к чему прикасались. Она взглянула на часы. Уже около десяти. Огонь угасал. Счет опять был равным.

- Давай заканчивать, Зак. Кто выиграет следующую партию, тот и будет победителем.

- Ты проиграла, - объявил наконец Зак с явным удовлетворением в голосе.

- Все мой язык, - сказала она. - Он меня всегда подводит.

Зак посмотрел на нее и, потянувшись через стол, осторожно погладил ее губы.

- Да, такой язык и такие губы могут подвести кого угодно. И ты это прекрасно знаешь.

Виктория оттолкнула его руку.

- Ну давай, скажи, что ты хочешь, а то я уже засыпаю. - Танец.

- Танец? - Она прекрасно знала, что танец с Заком не оставит ее равнодушной.

- Да, но это будет особенный танец. Он пошел к пианино, а она так и осталась стоять, глядя на него с изумлением.

- Я сказал, что хочу танец.., это мой фант. Вот и танцуй для меня, а я буду играть. - И он заиграл медленную, чувственную джазовую мелодию.

Минуту она стояла, не в силах справиться с досадой. Он хочет, чтобы она плясала под его музыку. Ладно, ему удалось привести ее в замешательство, но она не покажет ему этого. Если он думает, что сможет усидеть на месте, пока она танцует, то ошибается.

Соблазнительно покачивая бедрами под колышущимся шелковым платьем, Виктория танцевала ничуть не хуже любой танцовщицы из кабаре. Она то подходила к нему почти вплотную, то отступала назад, дразня и заигрывая. Роль соблазнительницы и искусительницы удалась ей в полной мере. - Зак начал путать ноты.

Он встал и подошел к углу, где стоял эдисоновский фонограф. Заведя инструмент, он опустил иглу.

Когда послышались звуки музыки, он обнял Викторию, но она старалась держаться прямо и отстранение, прекрасно помня их первый танец. Они кружились по комнате, шаги их постепенно замедлялись, взаимное притяжение росло. Она чувствовала прикосновение его обнаженной груди, дыхание ее становилось все тяжелее, и вовсе не от усталости. Зак тоже тяжело дышал, он явно был на взводе.

Наконец, все еще держа ее в своих объятиях, он прижался губами к ее губам. Чувства нахлынули на нее, как весенняя гроза. Неужели она могла отрицать, что ее тянет к нему? Музыка кончилась, и он поднял ее на руки.