Марсель Ферри - Любовница авантюриста

Словно ужаленная, я воскликнула:

— Но если бы лорд Давентри женился на другой женщине? Ведь все твои планы тогда рухнули бы…

— Почему? — улыбнулся Оливер. — Просто тогда я совсем недорого дал бы за добропорядочность леди Давентри.

Цинизм этой фразы потряс меня. Да, он знал себе цену. Я и сама недорого дала бы за моральную стойкость предполагаемой леди Давентри.

Я все еще размышляла об услышанном, когда он добавил:

— Или… я недорого дал бы за ее жизнь.

Голос Оливера не оставлял никакого сомнения в реальности его угрозы. Тень улыбки пробежала по моим губам.

Оливер взял сигарету из своего портсигара, закурил ее и выпустил сквозь тонкие губы струю дыма. Я балансировала на грани реальности и воображения. Все смешалось в моей голове.

— Подумать только, ведь ты — внебрачный сын Седрика. А я-то считала, что ты убил его!

— Ну, я его все-таки… убил…

— Как?.. — с трудом выдавила я.

— Рассказав ему правду во время нашей последней партии в шахматы.

— Зачем ты сделал это?

— Мне показалось, что это могло бы доставить ему удовольствие, — ответил Оливер с двусмысленной улыбкой. — Я знал, что он страдает болезнью сердца. И вот радость убила его, — улыбка на его лице сменилась грустным оскалом.

Оливер искоса взглянул на меня. Я выдержала его взгляд с невинным лицом. Если он и подтолкнул слегка колесо фортуны, то сделал это из благих намерений. И мне не следовало быть недовольной. Кстати, лорд Седрик не имел ничего против того, чтобы доверить заботу о продолжении рода любому скандинавскому моряку или английскому метрдотелю. Тот факт, что Сеймур был не сыном, а внуком, должно быть, наполнил радостью каменное сердце старика, который не мог не испытывать хотя бы изредка угрызений совести. Я мысленно увидела, как он склоняется над колыбелью Сеймура, с волнением думая о своем потерянном сыне.

— Почему, — спросила я, чувствуя, что мой вопрос довольно опасен, — почему ты не рассказал мне обо всем с самого начала этой авантюры?

— Сумасшедшая, — ответил Оливер. — Мне нужна была абсолютная тайна. Ты и так знала много лишнего.

Я вздрогнула, как будто увидела под ногами глубокую бурную речку, несущую черные воды.

— Что бы ты сделал со мной, если бы затея не удалась? — спросила я тихо.

— Зачем спрашиваешь о том, что не произошло?

Действительно, зачем? Это никогда не кончится. Тем не менее я задала ему еще один вопрос:

— Почему ты не хочешь жениться на мне, Оливер?

— Потому что я предпочитаю, — засмеялся Оливер, — быть любовником леди Давентри, а не супругом миссис Дивер. Но мы все равно проведем наш медовый месяц на Бораборе. Я был бы рад познакомиться с этим островом.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять его.

— Так что, когда я тебя встретила, ты возвращался не с Бораборы?

— Что бы я делал на Бораборе? — спросил Оливер.

Затем он пошарил рукой по столу в поисках виски. Я услышала звон хрусталя и бульканье жидкости. Он наполнил свой стакан.

— Хочешь?

Я кивнула.

— Как всегда безо льда и без воды?

— Как всегда.

Оливер протянул мне стакан.

— Только что в этой комнате шел снег? Или от тебя исходил этот страшный холод?

— От меня, — ответила я, вставая.

Я прошла, даже не взглянув на него, и уселась на кресло из черного дерева, стоящее рядом с камином.

Оливер пил медленно, время от времени поглядывая на меня. Затем, не вынимая руку из кармана, прислонился к гранитному камину. Его скрещенные ноги как бы удлиняли стройную фигуру. И я вновь ощутила, как во времена, когда он мной командовал, его небрежную агрессивность, его безразличие к моему состоянию.

— Что с тобой? Ты создаешь ледяную атмосферу и в то же время у тебя вид кошки, готовящейся к прыжку!

— Нет! Я не похожа на кошку. Оливер, ты предпочел бы, чтобы я мяукала? Это было бы так просто! Ты ведь такой чудесный дрессировщик!..

— Что ты хочешь сказать? Что случилось? Я ничего не понимаю! Объясни мне!

Он вновь заговорил со мной властным, нетерпеливым тоном, благодаря которому управлял мной.

— Почему, — спокойно спросила я как бы просто из любопытства, — почему ты заставил меня поверить, что приехал из Бораборы?

— А, так вот что! — рассмеялся Оливер. — Какая разница, был я на Бораборе или не был?

— Как это? Зачем же ты мне лгал?

— Послушай, Анна! Я лгал по многим другим причинам. Знала ли ты, кем я был, когда ты последовала за мной в Англию?

— Это не одно и то же…

— Ты приняла меня полностью, ты даже поверила, что я убил человека! А сейчас ты собираешься упрекать меня в том, что я солгал, говоря тебе, что возвращался из Бораборы?

Гнев от такой наглости сдавил мне горло. Тем не менее бесцветным голосом я произнесла:

— Так эта карта островов, которая была у тебя в отеле… Ты ее купил перед тем, как привести меня?

— Естественно, — равнодушно бросил он.

— Естественно… Я мечтала о том, чтобы уехать в Полинезию… Ты возвращался из Бораборы… Как это просто…

— У меня были основания поддерживать твою мечту.

Я смотрела на Оливера, ненавидя его.

— У тебя были основания… а я оказалась дурочкой, которая поверила тебе.

— У меня не было выбора; не забывай, что у меня было лишь несколько часов, чтобы удержать тебя.

Мой гнев ослабел, он уже больше не душил меня, но я была разочарована. Ведь я так верила, что сам момент нашей встречи, когда должны были соединиться наши судьбы, был одним из тех чудесных совпадений, которые выпадают на долю влюбленных.

— А потом? Зачем было продолжать лгать?

Прежде чем ответить, он снова налил виски и с усталым видом сел напротив меня.

— Я этому не придавал никакого значения. Я по-прежнему не понимаю, почему я однажды должен был сказать тебе: «Ты знаешь, моя нога никогда не ступала на острова Полинезии!» Тем более что идея побывать там очень привлекала тебя.

— Вот этого я и не могу вынести! В твоих глазах я обыкновенная вздорная дамочка, одна из тех идиоток, которые готовы подбирать крошки с твоего стола.

Он присвистнул и широким жестом обвел то, что окружало нас.

— Ты знаешь, речь не об этом! Я женщина! Я была для тебя ничем, только инструментом для достижения цели!

— Я уже сказал тебе, что никакая женщина в мире не смогла бы заменить тебя. Я видел в тебе мать моего сына!

— Ты слишком далеко заходишь в своих амбициях! Ты слишком заносчив! У тебя, если говорить честно, не так уж и много оснований на все эти титулы.

— Да, это правда. Я слишком черствый. Несправедливость — это как яд! Она придает жизни совсем другой оттенок!

— А может быть, ты — не единственная жертва? Кто знает, нет ли других побочных детей лорда в окрестных семьях?

Перед моими глазами пролетел и разбился вдребезги о каминную доску стакан.