Габи Шёнтан - Мадам Казанова

Бернадот проявил огромный интерес ко всему, что касалось России. Он стал расспрашивать меня о повседневной жизни русских людей, об управлении страной и выказал поразительную осведомленность о соседних с ней государствах — Швеции, Дании и Финляндии. Со мной он беседовал так же сухо и сдержанно, как если бы общался с другим мужчиной. Бернадот не обратил внимания на мое красивое муслиновое платье, на цветы в моих коротко постриженных, завитых волосах; он не чувствовал аромата моих духов и оказался совершенно равнодушен к моим женским чарам.

Я позволила Бернадоту проводить себя домой, а затем, следуя внезапному побуждению завладеть мужем той самой дочери торговца шелком, что когда-то отобрала у меня Наполеона, увлекла его в постель. Это было своеобразной причудой с моей стороны, желанием удовлетворить любопытство. Мне хотелось выяснить, будет ли он в короткие мгновения любовного восторга так же суров и непреклонен, как в обычной жизни, или под слоем лавы все-таки скрывается вулканический огонь. Увы, я не обнаружила там ни огня, ни самой лавы. Безошибочно и по всем правилам, точно выполняющий команду солдат, Бернадот провел со мной четверть часа, а потом мы расстались, равнодушные к пережитой близости, словно люди, почти ничем не связанные — ни страстью, ни общими интересами. Ни один из нас и не думал упрекать другого за вторжение в столь интимную сферу, поскольку мы чувствовали себя просто как люди, которым пришлось вместе поесть или выпить. В дальнейшем мы с Бернадотом никогда больше не встречались, хотя много слышали друг о друге.

По требованию Фуше я постоянно предоставляла интересующие его сведения. Каждый раз, когда у нас находилось немного времени, мы с Талейраном встречались и занимались любовью, и я чувствовала себя в безопасности под его защитой. Кроме того, я посещала Паолину, развлекалась с князем Долгоруким, а также несколько раз получала приглашения в Тюильри. Мне, впрочем, ни разу не удалось поговорить там с Наполеоном или хотя бы приблизиться к нему — было известно, что император занят подготовкой к испанской кампании. В марте 1808 года он приказал своим войскам вторгнуться в Испанию, а вскоре и сам переехал поближе к границе, в город Байонна, откуда мог лично руководить осуществлением своего нового амбициозного замысла.

В Париже наступила весна! Повсюду в городе можно было видеть цветы, повсюду разносился их аромат. В Сене отражалось голубое небо, от сладкого, душистого воздуха кружилась голова, а ночи были слишком прекрасны, чтобы спать. Все это напоминало мне весеннюю Вену и нашу с Морисом романтическую любовь. Что, если навестить в Париже маркиза де Монкур? Это значит снова встречаться с ним? Нет, я тут же отвергла столь сентиментальное искушение. Романтический период моей жизни закончился раз и навсегда.

Для того чтобы поддерживать контакт с императорским двором даже в отсутствие Наполеона, я воспользовалась содействием Талейрана и обеспечила себе приглашение посетить с визитом Жозефину. И вот, посадив в корзину белого щенка Красотки, я отправилась в Мальмезон. Императрица приняла меня с чрезвычайной любезностью. Сделанный мной подарок — очаровательная белая собачка — очень ей понравился, но наше с ней общение свелось к обычной салонной беседе. Я приятно провела время, однако не узнала ничего, что представляло бы интерес для Фуше.

О настроениях в Париже в прошедшие несколько месяцев можно было сказать лишь одно — тишь да гладь да божья благодать. Все старались избегать упоминания о том обстоятельстве, что «испанское дело», как Наполеон называл свою последнюю кампанию, привело к мощному восстанию испанского народа против иностранных захватчиков. Я узнала, что Наполеон отказывается официально признать возникшие в связи с этим проблемы. В мае он предоставил корону Испании своему брату Джозефу, а корону Неаполя, которая, таким образом, освободилась, отдал своему зятю Мюрату. Благодаря этому Мария-Антуанетта также получила теперь возможность набросить на себя королевскую горностаевую мантию. На престолы европейских государств Наполеон сажал все новых недоумков!

Официальный Париж хранил молчание по поводу вопиющего нарушения международного права Наполеоном, который попросту отобрал корону у испанской династии Бурбонов и отправил старого короля и королеву в ссылку — сначала в город Компьень во Франции, а затем в Италию; молодого же испанского короля Фердинанда VII вместе с его братом и дядей Наполеон поместил в качестве своих «гостей» в замке Вальанке. Талейран, которому принадлежал этот замок, был единственным во французской столице, кто осмелился открыто высказаться по этому поводу.

— Испанские Бурбоны всегда были самыми надежными союзниками нашего императора; их подданные сражались за него. И вот теперь он отблагодарил их за это тем, что отправил всех в ссылку и взял под стражу, лишил этих людей свободы. После того как он подобным образом обошелся с испанской династией Бурбонов, ни один королевский дом в Европе не может чувствовать себя в безопасности. Я знаю, какое преступление общество может простить, а какое никогда не будет забыто.

— Мой друг, вы не могли бы несколько более подробно остановиться на этом?

— С удовольствием. — Талейран на мгновение задумался, покручивая пальцами в руке свою трость. — Если человек некоторым образом неразумно ведет себя — если он содержит любовниц, плохо обращается со своей женой, несправедлив по отношению к своим друзьям, — он, несомненно, будет подвергнут критике. Но если он богат, влиятелен и умен, общество все равно будет снисходительно к нему. Однако, стоит этому самому человеку попасться на нечестной игре в карты, и он тут же будет исключен из числа порядочных людей и уже никогда не получит прощения. — Талейран с отвращением покачал головой. — Из-за своей политики в Испании Наполеон потерял все то, что когда-либо приобрел. Сейчас он уже не в состоянии понять разницу между переворотом восемнадцатого брюмера и переворотом, осуществленным им из Байонны. И это можно считать началом его конца, поскольку сейчас он совершил непростительный поступок — смошенничал в карточной игре.

Именно тогда я со всей отчетливостью поняла, что Наполеон сумеет погубить себя и без помощи своих врагов.

В августе он вернулся из Испании и немедленно возобновил контакт со своим «дорогим братом» Александром. Князь Долгорукий узнал в своем посольстве все последние новости на этот счет.

— Император отказался от предложенной ему Бонапартом взятки в виде возможности завоевать Финляндию, — сообщил он, спасая свои ботинки от Минуш, которая затеяла игру и теперь яростно наскакивала на них.