Розалин Майлз - Греховная связь

Завернув за угол, Джим Калдер зло выругался. Чертов Эверард! Так вот оно что! То-то Алли пару раз возвращалась из бара слишком рано. У него и тогда мелькнула мысль, что тут не обошлось без какого-нибудь хахаля с машиной, — но чтобы Эверард!

Ах ты, сучка. Двуличная маленькая сучонка… Похоже, пора разок-другой хорошо проучить эту девчонку! Впрочем, не надо торопиться. Не сейчас. Посмотрим, что будет дальше…

Когда она подошла к дому, отец встретил ее у калитки с беззаботным видом, но в глазах у него светилось что-то недоброе.

— А я уж тебя поджидаю, Алли, — протянул он.

„Господи, до чего ж он противный“, — подумала она, в тысячу первый раз оглядывая раздувшееся от пива брюхо, всю его неуклюжую медвежью фигуру, громадные мясистые лапищи, лоснящиеся неухоженные волосы, черные полумесяцы под ногтями и вечный кисловатый пивной дух, исходящий от него.

— Я здесь, — отрывисто бросила она и попыталась прошмыгнуть мимо него. Но отец схватил ее за руку.

— Вечером у нас гость, — хитро подмигнул он. — Не приготовишь ли чего-нибудь вкусненького? Мик, я полагаю, рассчитывает поесть как следует в доме, где есть хозяйка. Ему, старому холостяку, не часто приходится наслаждаться домашней стряпней, как ты думаешь!

— Мик? Мик Форд?

— Да, да, он самый. Чем он тебе не угодил?

Чем не угодил… Это напоминающее обрубок огромного дерева волосатое тело, эта дурацкая противная ухмылка, вечно мокрые руки, хитроватые подлые глазенки, сама дружба с отцом…

— Ничем, — только и ответила она.

— Если кто приходит ко мне в дом, его надо принять по высшему разряду, усекла? — Лицо его склонилось к ней, вызывая отвращение; угроза в голосе и железная хватка говорили яснее слов. — Что уставилась? Ты ведешь себя как твоя чертова мать, эта старая корова! Я-то думал, что научил тебя лучшим манерам. Ан нет! Но поучить еще не поздно. Усекла? — Он замолк и ждал ответа.

— Усекла, — сказала она.

Он засмеялся грубым скрежещущим смехом.

— Надеюсь, усекла. А теперь живо в дом и займись обедом. А пока будешь готовить, поднапряги свои мозги и поразмысли, что как бы ты высоко ни взлетала со всеми твоими прелестями, мисс, — все равно задницей о землю шмякнешься!

Маленький коттедж Эверардов как две капли воды был похож на другие дома, выстроенные впритык друг к другу в классическом стиле „тяп-ляп“ специально для трудового люда дирекцией шахты, мало озабоченной тем, насколько отвечают эти жилища современным требованиям в плане удобств. Идя к дому родителей, Клер поневоле сравнивала изящество пасторского дома, его просторные комнаты, элегантные и такие уютные, с жильем своих стариков, и не могла отделаться от чувства вины. Всю жизнь родители надрывались, неужели они не заслужили чего-то более достойного? Особенно отец, бедняга, с этим проклятием шахтеров — болезнью легких. Ему бы жить на высоком месте, дышать чистым свежим воздухом, а не ютиться в этой низине, в уличной пыли и пекле!

— Клер! Что ж ты не сказала, что без машины — я б встретила тебя на остановке. Для пешеходных прогулок становится жарковато!

Клер тепло улыбнулась и обняла невысокую, привыкшую к труду женщину.

— Никаких беспокойств, мам! Прогулка мне только на пользу. Роберт забрал машину. У него уйма дел — сегодня он собирался на шахту.

— Как твой красавчик муженек? — Молли внимательно посмотрела на дочь. В глазах ее соседок „пасторский сынок“ был невероятной удачей Клер Эверард.

Но уже в то время, когда Роберт Мейтленд, еще учившийся в колледже, начал проявлять первый интерес к Клер, Молли сердцем чувствовала, что этот брак, ежели и суждено тому случиться, не будет усыпан розами. И когда Роберт уехал из Брайтстоуна после похорон родителей, вернее, сбежал, будто адские псы гнались за ним по пятам, Джордж и Молли приняли на себя удар и нянчились с чахнущей от безнадежной любви Клер. А когда через год он вдруг попросил ее приехать к нему на другой конец Австралии в качестве невесты, кто как не Молли помогал ей покупать подвенечное платье, фату и прочее и провожал ее на поезд? О, эти невысказанные горькие чувства, понятные любой матери, лишенной возможности присутствовать на свадьбе собственной дочери…

А сейчас… нет, не все еще позади, ах, не все. Да разве может это добром кончиться, с таким человеком как Роберт? Еще не все испытания кончены, еще немало их впереди — и здесь чуткое сердце Молли не обманывало ее.

— Ничего не случилось? — осторожно прощупывала она, а ястребиная прозорливость материнской любви сразу отметила грустный взгляд Клер.

— Да ничего, мама, все у нас в порядке. Все в полном порядке.

Молли решила взять быка за рога.

— Ты как-то не очень уверенно это говоришь, доченька, — заметила она и, взяв Клер под руку, провела ее на крошечную кухоньку. — Давай сделаю чашечку чая. Папа спит в садике, так что мы можем спокойно посидеть и поболтать.

Клер взяла чашку чая с таким видом, будто в ней было спасение от всех бед.

— Да нет, я действительно в порядке, мама. Просто у меня очередное разочарование… ну, ты понимаешь, в этом месяце. На этот раз мне казалось, что я беременна. Я была так уверена, что возвращение в Брайтстоун непременно скажется, просто уверена была, что все образуется. А теперь…

— Конечно, образуется, — мягко проговорила Молли, взяв дочь за руку, — только образуется тогда, когда придет нужное время, вот и все. Надо ждать. Я знала одну женщину с Блю Маунтин Бей, так та ждала двенадцать лет, пока наконец у нее не появился первенец.

— Двенадцать лет? О, мама, ради Бога! — Клер смеялась и плакала одновременно. — Мне кажется, я умру, если нам с Робертом придется ждать так долго!

— Не умрешь, дорогая, — серьезно заметила Молли, — но горевать будешь, уж от этого никуда не денешься. Только ведь печалью горю не поможешь. От печали дети не родятся.

— Но что же делать, мамочка?

Молли задумалась, ее ясные глаза внимательно смотрели на затуманенное горем личико дочери.

— Пусть все идет своим чередом; нужно время, Клер, с этим придется смириться. Доктора не будут обследовать тебя, покуда ты еще не попробуешь как следует.

— Но сколько потребуется времени, мам?

— Месяцев шесть… год. Как долго вы с Робертом без?..

Клер вспыхнула и рассмеялась.

— Совсем недавно.

— Всегда вы так! Поднимаете шум, когда и причин для беспокойства еще нет. Или ты думаешь, стоит только муженьку повесить штаны на спинку кровати, как говорят французы, и дело сделано? Надо дать природе действовать самой.

— Я понимаю. — Клер вздохнула с облегчением и, отгоняя последние сомнения, спросила для большей уверенности: — Ну а если ничего не выйдет?

— Ну, а если не выйдет… В Сиднее лучшие гинекологи в мире, так что не бери в голову, — твердо ответила Молли. — Все будет в порядке. Природа знает свое дело. Только перестань попусту терзаться, это главное. А сейчас мне надо дать твоему отцу таблетки и ингалятор; потом можешь выйти в сад и взглянуть на него. Он будет так рад — а радостей у бедняги последнее время не много.