Розалин Майлз - Греховная связь

Что с ним происходит?

Если бы она могла понять!

Если б только она знала — если б он знал себя?

Мысли ее метались и кружились, словно крысы в клетке. Джоан всеми силами пыталась сдержать клокочущее в ней возмущение. Они с Клер молча готовили ужин на кухне резиденции. По взаимному согласию женщины не затрагивали эту тему с того самого дня, когда вернулись из суда, где, в качестве гарантов, взяли Роберта на поруки. Но молчать дальше было свыше сил Джоан, которая вся извелась, как мучимая оводами лошадь.

— Но я все же не могу понять! — в негодовании выпалила она, ни к кому не обращаясь конкретно. — Ну, почему он это сделал? Вот так поставить на карту все, что с таким трудом создавалось годами — и ради чего?

— Джоан, Джоан, ради Бога!

Это была полупросьба, полуупрек. Но Джоан уже нельзя было унять.

— Ради идиотской демонстрации! Влезть в такую глупость!

— Джоан, — такой жесткости Джоан от Клер никогда не слышала. — Все и так из рук вон плохо! К чему подливать масла в огонь?

— А сейчас ему приходится объясняться с архиепископом — это уже само по себе говорит о том, как все серьезно! — Досада Джоан не могла найти выхода. — Боже мой, какой позор! Поверить не могу! Не могу…!

— Джоан!

„И откуда Роберт черпал к ней любовь, после всего этого? — недоумевала Клер. — У него терпение святого!“ И Клер решительно бросилась в атаку.

— Джоан, вспомни, что сказал Роберт. Он не нарушал закон, все обвинения будут, по всей видимости, сняты. Он никого не оскорбил. А в моих глазах, он не опорочил ни себя, ни свой сан. — Она попыталась улыбнуться. — Да и кто такой архиепископ и все иерархи, в конце концов? Такой же человек, как Роберт, не больше и не меньше!

Но добрыми намерениями, как говорится… Замечания Клер, призванные утешить и успокоить Джоан, оказали прямо противоположное действие. Джоан была близка к истерике. Клер это видела. Ее просто трясло от бешенства и негодования.

— Он не просто человек! Он глава Церкви!

Клер в сердцах бросила нож.

— Ну, хорошо, во всяком случае Роберту предстоит иметь дело с человеком, занимающим высокое положение, так ведь? Будем же уповать на Господа и его здравый смысл, который подскажет ему правильное решение!

— Настоятель Мейтленд? Архиепископ сейчас примет вас. Сюда, пожалуйста.

Роберт поднялся со своего места в вестибюле архиепископского дворца и последовал за служащим. Разведывательная служба остается мощной силой Церкви, угрюмо размышлял Роберт, даже несмотря на то, что великие религиозные войны отошли в далекое прошлое. Судя по той быстроте, с какой он получил вызов в высший церковный дисциплинарный комитет, у архиепископа на каждом углу уши, как в добрые старые времена.

Что он скажет им? Как объяснит свои действия? Он мучительно думал, а боль в голове, которая последнее время стала почти постоянной, лениво шевельнулась в правом виске и развернула свои щупальца, готовясь к бою. Надо будет спросить у Меррея что-нибудь от головной боли. Правда, он уже отказался от лекарств на время гипноза, но иногда, вот как сейчас, надо быть в полной боевой готовности, а не с половиной мозгов!

— Роберт, входите!

Навстречу ему шел архиепископ, лучась своей знаменитой добродушной улыбкой.

— Спасибо, что пришли. Как поживаете? Как себя чувствуете?

— Хорошо, спасибо.

— Вот и отлично — нам приятно это слышать. — И он обвел рукой трех человек, сидящих полукругом в большом эркере зала. — Давайте присоединимся к ним! Я думаю, они помогут нашим размышлениям. Вы, надеюсь, знакомы с пребендарием [26] Каноник или другой член капитула, владеющий доходами и имуществом, предоставляемым Церковью привилегированной части духовенства за исполнение обязанностей, связанных с занимаемой должностью. ? И с каноником [27] Штатный священнослужитель, состоящий членом капитула, т. е. коллегиального учреждения при епархиальном епископе, ведающего делами епархии. Вишартом? Ну, а с вашим епископом вас едва ли надо знакомить!

Короткий общий смешок встретил эту шутку. Однако Роберт заметил, что атмосфера, несмотря на все старания архиепископа, не была теплой и располагающей.

— Присаживайтесь! Присаживайтесь! — пригласил он с несколько натянутой веселостью. — Это не инквизиция!

— Господа, — раскланялся Роберт.

— Итак, приступим, — воспользовался правом своего сана архиепископ. — Проблема, по-видимому, сводится к тому… что вы вторглись в политику?

— Если вам так угодно назвать…

Епископ наклонился вперед.

— Роберт, — искренним тоном обратился он к нему, — вы думаете, это мудро?

— Что-то надо было сделать, я обещал…

— Но чтобы быть арестованным? — Это явно выходило за пределы терпения щегольски одетого нервного каноника. — Да еще по телевидению?

— Вы видели?

— Тысячи — может, миллионы видели! — фыркнул коротышка.

Роберт посмотрел ему в глаза.

— В таком случае это имело смысл. Подействовало.

— Послушайте, Роберт. — Архиепископ хотел вернуть разговор в нужное русло. — Человек вашего положения — фигура общественная — наш официальный представитель по связям с общественностью — как вы думаете, это может отразиться на Церкви?

Напуганные людишки, думал Роберт, напуганные людишки.

— Вы явно больше обеспокоены этим, чем я.

— Молодой человек.

Это было первое вмешательство пребендария.

— Молодой человек, мы едва ли заслуживаем такого отношения. Вы как будто не отдаете себе отчет в том, что говорите с главой Церкви!

— Глава Церкви! — Роберт помолчал. Он никогда не чувствовал себя более спокойным. — Простите меня. Я что-то, вероятно, не совсем понял. Насколько мне известно, есть только один глава Церкви, пребендарий, — и я отвечу Ему достаточно скоро — в должное время — и как я это понимаю.

Ему достаточно было одного беглого взгляда, чтобы понять, что в лице пребендария он получил врага на всю жизнь. Никто еще, вероятно, не говорил с тучным самодовольным иерархом так, и этого он не собирался пропускать мимо ушей или забывать. Но Роберту было не до мелочных соображений. Не взволновало его и шипение оскорбленного сановника, которое тот издал, словно кобра, готовая к прыжку:

— Мистер Мейтленд — повторяю — следите за вашим поведением! Такое поведение едва ли вызовет любовь вашей паствы — или вашего чиноначалия. А от такого многообещающего человека, как вы, для которого со временем не исключался путь к еще более высокому…

Почему они не могут говорить нормальным языком, думал Роберт. Почему бы ему не сказать просто и ясно, мы подумывали о тебе как о будущем епископе, только будь паинькой и гоняй мяч?

— Послушайте, Роберт, — доброжелательно вмешался архиепископ, — мы здесь не для того, чтобы угрожать вам или карать вас. Я просто прошу подумать о последствиях такого жеста и об отношении к нам людей. Сейчас для Церкви настали тяжелые времена. Нам очень нужны друзья в высших слоях — не говоря уже об их вкладах! — Он добродушно рассмеялся, пытаясь придать разговору свойский характер. — А Филлипс — вы же знаете Филлипса, он проявил интерес к проекту Дома апостола Матфея — так вот, Филлипс — глава „Плаца Корпорейшн“, и это не тот человек, которому можно вставать на пути, — надеюсь, вы понимаете о чем я говорю, Роберт?