Даома Винстон - Любовь под запретом. Дом одиноких теней

— Меган, — начала Силия, — мы хотим поговорить с тобой. Мы беспокоимся. Это все ужасно, но ты должна жить дальше. Я уверена, Рори сказал бы то же самое.

Меган удивило такое соображение — она была жива, а Рори мертв. Как же она могла быть прежней?

— Послушай, Меган, — продолжала Силия, — мы должны перебраться отсюда. Тебе нужна смена впечатлений, тебе нужен отдых, время, чтобы прийти в себя. Поэтому мы решили открыть Карнэби Хаус, и все переберемся туда. Баджи и Клайд позаботятся обо всем.

— Вы делаете это для меня? — сна обернулась к Кристин, смотрящей на нее сквозь пряди волос, сверкающих на солнце. — Для меня?

Меган вспомнила о Рори, о его теплой улыбке, теплом смехе. О Рори, которому она принадлежала полностью.

В тот день, когда это произошло, Меган была раздражена. Кристин, обещавшая пойти с ней к портнихе на последнюю примерку свадебного платья, вдруг передумала, отправилась в кино и должна была встретить Меган уже дома. Кроме того, шлейф подвенечного платья оказался слишком длинен. Каким-то образом это вызывало эмоциональное напряжение, и она ничего не могла с собой поделать. Когда же она, наконец, начала понемногу успокаиваться и вернулась домой, ее встретил полисмен, который и сообщил ей ужасную весть — Рори не было в живых.

В тот день, когда Кристин сидела в кино, а Меган была занята последними свадебными приготовлениями, Рори зарядил один из своих пистолетов, направил себе в грудь и выстрелил.

Его семья пришла и забрала тело, чтобы похоронить. А она им была не нужна. Старший брат Рори, с которым она никогда не встречалась прежде, должен был приехать из-за океана. Он мог больше помочь своим родителям, чем она. И ей осталось только запереться в мрачной, пустой квартире и целыми днями думать, почему Рори это сделал.

— Пожалуйста, — сказала Кристин, — сделай это ради меня, Меган. Там будет чудесно, а?

Меган кивнула.

— Хорошо, если тебе хочется.

Они почти не дали ей времени на раздумья.

Силия тотчас позвонила в коттедж Карнэби Хауса, переговорила с Баджи и Клайдом и приказала им приготовить для жилья комнаты большого дома.

Кристин немедленно, щебеча что-то, стала собирать свой проигрыватель с пластинками, книги и одежду.

Они провели два беспокойных дня в коттедже Стоунлей Вилледжа, приводя его в порядок перед отъездом и упаковывая вещи.

Машина провезла ее сквозь бесконечный туман, и Меган оставалось только наблюдать за приближающимся потоком рассеянного желтого света, когда Терренс поехал дальше, мимо каменных столбов на въезде. Когда-то она сказала, что больше ничего не должно случиться, потому что она отсюда уехала. Но Рори, как и все, кого она любила, умер. Злой рок не остался запертым в Карнэби Хаус.

Когда машина подъехала к каменному крыльцу, она почувствовала как пересохли у нее губы, как учащенно начинает биться сердце и как холодная волна страха подступила к горлу. Губы сами прошептали — нет, нет…

Дом, высокий, квадратный, довольно оригинальной архитектуры, был построен одним из Бенсонов в XIX столетии. Позже его не раз перестраивали наследники, к нему добавляли пристройки, порталы, каждый действовал по своему вкусу. В итоге Карнэби украшали баллюстрады, карнизы, арки, зато его самые первые каменные стены посерели от времени, а деревянные украшения от многочисленных слоев старой белой краски стали казаться посеребренными. Сейчас он медленно выплывал из тумана, открывая ступени, ведущие к главному входу.

Одной ледяной ночью, когда Меган было четырнадцать, а Кристин — восемь, их отец погиб. Он был без сознания, когда Клайд нашел его среди черепков тяжелого лепного вазона, который свалился с карниза второго этажа. Он умер на следующее утро от травмы черепа. Перед смертью он хотел увидеть Кристин.

— Он хочет видеть Кристин, — сказала Вивиан Меган, и в ее сладком голосе слышалось удовлетворение, — но, конечно, я не могу позвать ее к нему, она слишком мала, такие волнения ей не к чему.

Он планировал совершить путешествие с Меган. Слетать в Лондон на два дня. Это был его подарок ей ко дню рождения. Кристин он сказал, что она еще недостаточно взрослая, и ее черед путешествовать наступит через пару лет. Но путешествием оказалась длинная дорога на кладбище.

— Мы — дома, — сказала Силия.

— Мы привыкли возвращаться, — прошептала Кристин, застегивая пальто Меган. Она готовилась к тому, чтобы выйти в холодные, промозглые сумерки.

— Пойдемте. Клайд возьмет вещи, — сказал Терренс.

Они вышли из машины и стали подниматься, но Меган медлила. Она замедляла шаг на каждой ступени.

— Ну, пойдем же, — поторопила ее Кристин.

— Входите.

— Путешествие тебя утомило? — спросил Терренс, беря ее за локоть.

Меган покачала головой, она была не в состоянии разговаривать. Боль воспоминаний не оставляла ее. Между потерей отца и потерей Рори у нее случилась еще одна потеря.

Поддерживаемая Терренсом с одной стороны и Кристин с другой, Меган поднималась по ступеням, навстречу холодному ветру. Но когда-то было по-другому — ласковое теплое солнце, голубое небо, летний полдень, и ей опять было семнадцать. Семнадцать, время первой любви, которая, конечно, очень быстро должна была кануть в небытие. Дом, полный дорогого антиквариата, был для нее тюрьмой, из которой она мечтала вырваться. Вместе с Бобом они радостно перешептывались о предстоящем походе, обсуждали, как будут карабкаться на Столбы Сатаны, потом плыть по Сатанинской Луже…

Она стояла на этих же ступенях и ждала Боба, когда мимо дома прошел Клайд с посеревшим от горя лицом, не сказав ей ни слова. А несколько мгновений спустя она услышала крик Баджи и узнала, что Боб мертв.

— Проклятье, — кричала Баджи, — проклятье над этим домом!

Это было правдой, Меган и сама это знала. Проклятье Карнэби отмечало смерть всех, кого она любила. Когда она это осознала, то стала думать только о том, чтобы как можно скорей покинуть Карнэби Хаус. Едва ей исполнился двадцать один год, она вышла из-под опеки и сама могла распоряжаться собой и своими деньгами, она забрала Кристин и уехала в город. Вивиан не возражала. Она дала Меган подробные инструкции, как надлежит вести себя девушке из их семьи, но Меган не обратила на это внимания. Тогда Вивиан почти с заметной радостью сказала, что умывает руки, избавляясь от девочек. Как будто не было тех тринадцати лет, которые они прожили с ней.

Силия ушла далеко вперед, и когда они поднялись, двери были широко распахнуты. Баджи ждала их, светясь от радости.

Меган тяжело перевела дыхание. Она пыталась внушить себе, что ей больше нечего бояться в Карнэби Хаусе.

Когда она попала в объятия Баджи, страх все еще жил в ней, как жил он в тумане, окутывающем дом, в его серых каменных стенах. Страх был реальностью Карнэби Хауса.