Маргрит Моор - Серое, белое, голубое

Они теперь часто ездят ужинать в ресторан-поплавок. Агнес заказывает рыбу в масляном соусе, тушеный картофель и четыре вида овощей, разных в зависимости от сезона; его устраивает комплексное меню. Специально обсуждается только сорт вина.

— …«полиньи-монтраше»… — говорит Роберт.

Приносят благоуханную жидкость восьмилетней выдержки, тускло поблескивающую в хрустальном графине. Разговор за столом идет о том о сем. Он невольно зевает, прикрывая рот рукой. Около одиннадцати они вновь возвращаются в квартиру Агнес. Роберт бросает свой пиджак на спинку стула. Сквозь алкогольный туман, исполненный дружеских чувств, неизвестно к кому относящихся, и безадресной ностальгии, он смотрит на женщину, с насмешливой улыбкой на устах обнажающую перед ним свои массивные плечи. Разговор о снах он заводит намного позднее.

Она вначале не отвечает, продолжает, напевая, ходить по комнате, наклоняется над пепельницей с выражением такого невозмутимого безразличия, как будто напрочь забыла о его присутствии. Снова улегшись рядом с ним, она принимается рассказывать свой сон: «Я шла по городу, а за мной — двое животных, которых я должна была спасти. Город безлюдный, и в нем много башен. Я слышу топот лап за спиной, но так и не могу понять, кто же они такие. Может быть, собаки, а может, дикие звери. Башни — металлические, и они блестят. Я поднимаюсь по лестнице, все выше и выше. А когда добираюсь до самого верха, вижу, что за мной шла только одна собака…» Рассказ Агнес, как всегда, настолько незамысловат, что Роберту приходится сдерживать смех. Когда она закончила, он принимает серьезный вид и в свою очередь начинает рассказывать.

С самого начала было ясно, что о некоторых вещах он не хочет с ней говорить. Ни слова о Магде — это она хорошо усекла. Для нее это вне обсуждения, еще больше, чем для него. Далее, следовало избегать любых намеков на то, что происходило в жизни с каждым из них раньше, чем они начали встречаться. Никаких откровенностей, никаких банальностей в стиле невесть откуда берущихся афоризмов с претензией на тонкую наблюдательность. Но чтобы, несмотря на это, все-таки находить нужные слова, Агнес предложила рассказывать сны.

Как-то раз осенью он лежит под ее пуховым одеялом. С утра все небо в тучах, теперь в окна веранды хлещет дождь. В ответ на ее традиционный вопрос он говорит: «Понятия не имею. Мне больше не снятся сны». Она отворачивается от него так, словно он дал ей пощечину.

Через некоторое время в газетах появляются объявления о розыске, а по первому и второму каналам передают: «Комиссар полиции обращается…» С болью в сердце Роберт смотрит в лицо Магды, улыбающееся ему с экрана. Подсвеченные электронной трубкой, ее глаза на фото, снятом прошлым летом, кажутся беззаботными, а волосы — светлыми, как никогда. При желании он мог бы почувствовать даже запах духов на ее коже… Уже несколько дней стоит ненастная погода, по ночам подмораживает. «На ней было красное хлопчатобумажное платье, нейлоновый плащ, в руках — хозяйственная сумка». Разве эти сведения имеют теперь какое-либо значение? Моя жена.

Зайдя на следующий день в свой офис, он не слышит в ангарах привычного адского грохота. Когда он встречает взгляды швейцара, двух секретарш и чертежника, которые здороваются с ним с почтительным ужасом, ему уже ясно, что рабочие не бастуют, а просто собрались группками, чтобы посплетничать о нем. Еще не хватает только, чтобы сотрудники от полноты чувств преподнесли мне букет!

Ближе к полудню появляется Зейдерфелт. Они с Робертом сразу же приступают к обсуждению дел: существует препятствие, которое мешает развернуть в полную мощь дочернее предприятие. Фаза первоначальных капиталовложений в «Алком» завершена, но срок поставки ничтожной вращательной оси, необходимой для производства алюминиевых матриц, — целых три месяца!

Роберт озабоченно потер подбородок и посмотрел в спокойное лицо собеседника, сидящего напротив. Насколько я помню, это первый случай, когда он совершил значительный промах в работе. Но, впрочем, похоже, что, как и меня самого, его это не слишком волнует. Вдруг он слышит слова своего зама:

— Кстати, чуть не забыл: надеюсь, вы не откажетесь быть моим гостем сегодня вечером?

Роберту показалось, что он ослышался.

— Приходите сегодня вечером ко мне на ужин. Вы не пожалеете. Кулинария — это мое хобби.

Оказывается, и у Зейдерфелта есть частная жизнь. Дом — на набережной Халхеватер; хозяин в темно-синем фартуке, у него есть кошка.

За стеклом — коллекция минералов, дающая повод к пространному рассказу о пешем походе в Андах. В тот вечер Роберту пришлось хочешь не хочешь обменяться мнениями по всем вопросам. Зейдерфелт то и дело взрывался от хохота, и при этом плечи у него ходили ходуном, точь-в-точь как у обезьяны. Он заводил свои любимые мелодии — из музыки к фильму «Bedazzled» — «Ослепленный» и еще хор монахинь, — а потом с энтузиазмом готовил в шейкере фирменный коктейль (два сорта бренди, яичный желток и лимон).

— Это называется «Салют Ватерлоо».

В столовой стол покрыт скатертью. На темно-красном поле — нарциссы. После первой рюмки Зейдерфелт протягивает руку для рукопожатия и представляется:

— Кас.

Роберт машинально пожимает мягкую, как бархат, руку и с интересом ждет, что будет дальше.

— Меня зовут Кас, Каспар. В Лиссе, откуда я родом, это имя встречается довольно часто. В нашем классе Каспаров было трое.

— Роберт.

Их встреча наедине протекает в атмосфере сердечной дружбы. Еда вкусная, вино отличное. После небольшой паузы хозяин встает, выходит ненадолго, а потом возвращается с картиной кисти покойной матушки в руках — композиция из цветов. Глаза у него на мокром месте. Впрочем, паника, охватившая Роберта на следующее утро, оказалась безосновательной.

Несколько дней спустя Зейдерфелт перешагивает порог директорского кабинета с победным сообщением:

— Менеер Ноорт, мне кажется, я могу предложить вам решение.

Роберт чуть отодвигается от стола и принимает непринужденную позу.

— Я слушаю.

А в голове у него тем временем: «Я так и думал: акционерное общество «Алком», этот кусочек мира, созданный моей фантазией, будет спокойно существовать и дальше. Все будет в порядке, я так и знал».

Он узнает, что Зейдерфелт собирается в командировку в Пенсильванию, к своему бывшему шефу. Алюминиевый концерн, обдумывая возможность выхода на Нидерланды, желает прежде всего удостовериться в возможностях сбыта. По этой причине они ищут самостоятельные предприятия, которые могли бы взять на себя дальнейшую обработку продукции. Зейдерфелт звонил туда, и оказалось, что бывшего сотрудника все еще хорошо помнят.

Роберт заложил пальцы за лацканы пиджака. Эту ось мы должны начать производить сами, думает он про себя. Позже я изложу ему свой план. Зейдерфелт тем временем положил свои холеные руки на поверхность стола. Как бы хотелось мне сейчас прикоснуться к этим мягким лапкам. Если он не возражает, он сейчас понизит голос.