Уильям Вулфолк - Кино для взрослых

— Что «нечего»? — спросила, входя в гостиную, Шейла. Она была босиком и куталась в большое банное полотенце. И вдруг заметила Пола. — Посмотрите, кто пришел!

— Он сказал, вы договорились о встрече, — сказал Иззи Танен и посмотрел сначала на Шейлу в расчете на подтверждение, а затем — с мрачным вызовом — на Пола. — Ясно. Я не должен был его впускать.

— Ничего, дорогой, — ответила она, вытирая голову. — Пол, тебе что-нибудь нужно?

Она собиралась в Си-Айленд и не предупредила. Не хотела, чтобы он знал, или ей было плевать на его чувства? Их неравенство с новой остротой царапнуло Пола по сердцу. Иззи Танен. Вот дешевка! Он представил себе два дня, проведенные Шейлой в обществе Иззи Танена. Представил их в постели. А телефон надрывается. Звонит и звонит…

— Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Она в последний раз энергично потеребила волосы полотенцем.

— Нечего переливать из пустого в порожнее.

— Мы не можем разговаривать в такой обстановке.

— Последний шанс, старина! — вмешался Иззи Танен. — Послезавтра я забираю ее в Голливуд.

— Вы ее любите?

Иззи вытаращил на него глаза, а затем повернулся к Шейле, словно за поддержкой.

— Он шутит?

— Вряд ли. Слушай, Пол, если ты собираешься предъявлять претензии, я не знаю, смеяться или плакать. Все кончено. Прекрасный повод проститься. Я знаю все, что ты можешь сказать. Но ты меня больше не интересуешь.

— Ты говоришь это для него, — сказал Пол. — Но не стоит беспокоиться. Я не стану закатывать сцены. Просто мне нужно с тобой поговорить.

Ее поведение ужасно, но объяснимо. Дело не в Иззи Танене и даже не в обещанном им успехе. Здесь что-то другое, темное, коренящееся в глубине ее натуры. Возможно, неуверенность в своих чарах или в серьезности чувств…

Иззи Танен начал мрачнеть.

— Слушай, кончай ее доставать. И не звони. Она сама позвонит.

Пол смотрел на него как будто сквозь увеличительное стекло. И почему-то явственно видел одну лишь щетину на подбородке.

— Я не с тобой разговариваю.

— Пол, прошу тебя, уйди, — сказала Шейла.

Нет, это просто поразительно, как он видит ее насквозь! Слова говорят одно, а интонация — другое. Это Иззи Танена она не хочет видеть, а не его, Пола!

Он сказал Танену:

— Одевайся и уматывай. Я останусь с Шейлой.

— Ну ты, тормоз! Девушка ясно сказала — не слышал? Могу повторить. Она хочет, чтобы ты выметался.

Пол не удостоил его ответом. От слов никакого толку. Пора перейти к делу.

— Пол, пожалуйста! — подала голос Шейла.

Он сделал шаг вперед. Иззи вперил в него немигающий взгляд.

— Слушай, я старше тебя, но смотри не ошибись. В молодости я работал на стройке, таскал бетонные плиты — по нескольку тонн в день. Я еще о-очень могу справиться с такими, как ты.

Пол нанес ему не особенно ловкий удар кулаком в живот. Иззи пожал плечами и вдруг сделал ответный выпад. Полу показалось, будто в его грудной клетке разорвалась бомба. Шейла пронзительно вскрикнула.

Иззи снова на него налетел. Пол пошатнулся. В недрах его существа взорвалась вторая бомба. Он отскочил к двери. Его догнал мощный кулак Иззи Танена. На этот раз ощущение было таким, словно у него голова слетела с плеч. Он коснулся губами пола. В глазах поплыл розовый туман.

— Иззи, не надо…

— Да. Пожалуй, с него достаточно.

Они сидели в баре ночного клуба в Гринвич-Виллидже. На эстраде красотка в серебряном платье с блестками пела в голубых лучах прожекторов. Ее голос перекрывал разговоры и смех посетителей, расположившихся за тесно поставленными столиками, и оркестр из пяти человек, злоупотреблявший ударными.

Пол был недоволен.

— Здесь толку не будет. Только даром тратим время.

Их было четверо: Пол, Хизер и Эд Сиранни с женой, высокой ширококостной женщиной. Жаклин славилась тем, что у нее обо всем было свое мнение. Она уже высказалась о Виллидже, хиппи, сексуальных меньшинствах, длинноволосых молодых людях и рок-музыке. Жена Эда Сиранни считала себя либералкой — только потому, что жила в микрорайоне, густо — хотя и в пределах квоты — населенном чернокожими, и прекрасно с ними ладила.

— Я бы выпила еще, — сказала Хизер, облизывая губы. Она явно скучала. Это была не ее идея — вечер в обществе «пожилой» супружеской пары.

Мимо прошел официант с подносом, заставленным не особенно чистыми бокалами. Пол попытался привлечь его внимание, но официант, ловко лавируя в почти неразличимых проходах между столиками, устремился в другой угол зала — чтобы раствориться в сизых клубах дыма.

— Эй, вы! Эй! — крикнул вдогонку Пол.

Его голос утонул в окружающем гуле. Он хотел встать, но недостаточно далеко отодвинул стул и смог только чуточку приподняться — чтобы тотчас плюхнуться обратно. Он был навеселе. И это еще мягко сказано.

— Оф-фициант! — рявкнул Пол.

Люди начали оглядываться.

— В этом чертовом притоне не продохнуть. Идемте в какое-нибудь другое место.

— Я принесу твой напиток, Хизер, — сказал Эд Сиранни.

Появился официант — убрать пустые бокалы. На поверхности стола остались мокрые круглые следы.

— По новой, — возвестил Пол.

— Тебе хватит, старина. Утром на работу.

— Обо мне не беспокойся. Подумай лучше о себе.

По потолку метались разноцветные огни. Такой же хаос царил у Пола в голове. Да, он пьян. Пропьянствовал, не просыхая, целую неделю. С того самого вечера у Шейлы он страдал от нервного перенапряжения и бессонницы. Пришлось искать хоть какое-то средство для разрядки.

— Я хочу танцевать, — объявила Хизер.

Пол скользнул по ней отсутствующим взглядом.

— Надо идти в зал?

— Почему бы и нет?

— Мне и здесь хорошо. Сейчас принесут еще выпить.

Ему попалась на глаза висевшая на стене абстрактная картина. Пол вроде бы различил очертания дома в окружении деревьев, но потом его что-то отвлекло, и все линии и краски снова смешались. Он поймал на себе взгляд Жаклин и выдавил:

— Довольно интересно.

— Ты и впрямь так думаешь?

— Ну, если хочешь знать правду, я тут ничего не разберу.

Жаклин тотчас оседлала любимого конька: закатила тираду о шарлатанах от искусства, которые вешают публике лапшу на уши и гребут деньги лопатой. Одна ее подруга купила «сущий гуляш» — и при этом с нее содрали тысячу долларов.

— А мой муженек сказал, что ему нравится. Из-за скрытого символизма. А сам даже не знает, где верх, где низ.

Интерес Жаклин Сиранни к вопросам культуры был своего рода противовесом одержимости Эда сексом. И на весах правосудия чаши идеально уравновешены. Не хочешь попасть в рабскую зависимость от секса — ищи в жизни другие интересы. Иначе он разрастется, как гигантский гриб, заполнит собой все уголки и поры твоего существа. Секс должен служить развлечением, хобби — а никак не целью жизни, ее единственным смыслом. Не случайно именно необразованная беднота больше всех занимается сексом. У этих людей нет других интересов. Мужчина берет женщину, только чтобы показать, что он на это способен. Пыхтит ради самоутверждения, доказывает себе и другим, что он — мужчина. И умирает, как некогда первопоселенцы — застолбив участок и отстаивая свое право собственности перед захватчиками.