Ги Кар - Плутовка

Она взяла письмо с собой в самолет, чтобы, прибыв в Милан, отнести его в агентство, затем села в такси, доставившее ее в порт к голубой лодке…

Самолет начал медленный разбег по взлетной полосе, затем все быстрее и быстрее и, наконец, оторвался от земли…

Жофруа прощально помахал рукой набиравшему высоту самолету… Этим банальным жестом, повторяемым ежедневно тысячами людей во всех аэропортах мира, он хотел выразить свою тоску по прошлому и преклонение перед силой любви Иды, заставившей ее принять страшное решение.

Она решила вернуться в последний раз к милым ее сердцу пейзажам — свидетелям ее счастья. Сюда же примчится и единственный обожаемый ею мужчина, получивший известие о несчастном случае. Глядя на удаляющийся самолет, Жофруа с грустью подумал, что никакого несчастного случая не было: Ида бросилась в воду сама. Она пошла на самоубийство, чтобы он никогда не увидел ее постаревшей. В его памяти она должна была навсегда запечатлеться ослепительной и обожаемой. Ее страсть к Жофруа была слишком всеобъемлющей, чтобы она могла от нее отказаться, как это предлагал доктор Зарник. И тогда она решила опередить свою смерть и уйти сама, находясь в расцвете красоты.

Из этого состояния внутренней беседы с покойной его вывел голос работника аэропорта:

— Вы кого-то ожидаете, месье?

— Нет, уже никого…

Возвращаясь из аэропорта в Париж, Жофруа пережил последний приступ неверия в реальность происходящего. Все, что случилось с ним в последние месяцы, могло быть только кошмарным сном. Он никогда не встречал в бассейне наглую девицу, назвавшую себя Эдит Килинг. Неправдой было и то, что Ида выдавала себя за собственную дочь. Ну как можно вообще выдать себя за кого-то? Нужны документы, различные бумаги… Впрочем, при регистрации брака у Иды был паспорт на имя Эдит Килинг двадцати восьми лет от роду. Как ей удалось получить такой паспорт? И как она смогла обмануть Лиз, столько лет работавшую на нее? Ида сумела создать у прислуги твердую уверенность, что из США прибыла дочь хозяйки, а сама она, наоборот, уехала туда. Разве что Лиз была в курсе всех ее козней?

Жофруа так мучила эта мысль, что, едва доехав до Парижа, он тут же отправился на авеню Монтень.

— Мадам, — обратился он к консьержке, — вы, видимо, знаете адрес домработницы мадам Килинг. Я только что получил письмо от моей тещи, в котором она сообщает о своем скором возвращении во Францию и просит меня известить об этом Лиз. Вроде бы та собиралась поехать к своему брату в Бретань и там ждать новостей от хозяйки.

Он лгал, но иного пути не было. Консьержка дала ему адрес Лиз.

В тот же вечер Жофруа сел в поезд и рано утром приехал в город Ренн. Быстро отыскал нужный дом. Лиз встретила его с нескрываемым удивлением и с некоторой подозрительностью.

Ему вновь пришлось солгать, чтобы выяснить правду. Показав конверт с адресом, надписанным рукой Иды, почерк которой старуха не могла не узнать, Жофруа сказал:

— Я только что получил это письмо от мадам Килинг. Она сообщает, что со дня на день приедет в Париж и просит поставить вас в известность, чтобы вы смогли подготовить к ее приезду квартиру.

Говоря это, он внимательно следил за выражением лица Лиз.

Служанка не выказала никакого удивления и, казалось, была довольна услышать такую новость.

— Я была уверена, что мадам вернется. После несчастного случая с дочерью это было просто необходимо.

— Скажите, пожалуйста, вы давно знали, что у мадам Килинг имеется дочь?

— Через полгода после своего отъезда из Франции она прислала мне письмо, в котором сообщила о приезде дочери и о том, что она будет жить в ее квартире.

— Вас не удивило, что мадам Килинг никогда не говорила вам об Эдит, несмотря на то, что вы у нее работали долгое время?

— Значит, она не считала нужным…

— Вопрос, который я вам задам, Лиз, может показаться странным, но прошу вас ответить на него откровенно. Каково было ваше первое впечатление от встречи с Эдит?

— Видимо, такое же, как и у вас, месье. Мадемуазель Эдит оказалась точной копией своей матери в молодости… Она, кстати, тут же любезно попросила меня и консьержку выступить свидетелем на ее стороне по одному делу в посольстве США.

— Свидетелем? Зачем?

— Мадемуазель Эдит сказала, что потеряла свой паспорт. Она была очень расстроена. В посольстве ей объяснили, что для выдачи нового паспорта нужен документ, удостоверяющий личность, и два свидетеля. К счастью, у нее оказалась копия свидетельства о рождении. У меня же сохранилось письмо мадам с сообщением о приезде дочери.

— Вы уверены, что у нее была копия свидетельства о рождении?

— Да, конечно. Выданная в Бостоне… Так вот, мы отправились в посольство. Я подтвердила, что работала у ее матери в течение пяти лет, и показала письмо мадам. Консьержка засвидетельствовала, что мадам Килинг, уехавшая в США шесть месяцев назад, поставила ее в известность о приезде мадемуазель Эдит. А поскольку Эдит имела копию свидетельства о рождении, удостоверяющую, что она действительно является дочерью мадам Килинг, то в получении нового американского паспорта не было никаких трудностей.

— Да-да… Теперь я понимаю… До свидания, Лиз. У меня через час поезд в Париж. Я решил сам приехать к вам и выполнить поручение мадам Килинг. Она, кстати, пообещала уточнить дату приезда телеграммой, чтобы вы знали, когда прибыть в Париж и подготовить квартиру… Ждать, думаю, придется недолго. Я сообщу вам.

— Хорошо, месье.

— До свидания, Лиз.

Сидя в вагоне поезда и перебирая в памяти детали разговора с Лиз, Жофруа не сожалел об этой поездке. Теперь он знал, каким образом Ида обзавелась паспортом на имя Эдит Килинг. С его помощью она смогла выполнить все формальности по регистрации брака. Однако один вопрос не находил пока своего ответа: если реальной Эдит не существовало, то как Ида смогла получить в Бостоне копию ее свидетельства о рождении?

Жофруа не испытывал угрызений совести от того, что заставил поверить Лиз в скорый приезд хозяйки. Для нее даже будет лучше не знать, что Эдит и Ида — одно и то же лицо. Зачем предавать огласке то, что Иде удавалось скрывать, проявляя чудеса изобретательности, в течение долгих месяцев. Через несколько дней Жофруа напишет Лиз, что мадам Килинг передумала и решила вовсе не приезжать во Францию. В этом же письме он посоветует ей поискать другое место работы. Старая домработница так ничего и не поймет.

Ида ввела в заблуждение Лиз, как, впрочем, и всех остальных.

Ни одна обманщица в мире не достигла такого утонченного мастерства.

Как только Жофруа вошел в свою квартиру, горничная сообщила ему:

— Хорошо, что вы вернулись, а то я уже сказала посетительнице, что вы будете к обеду. Она пообещала зайти еще раз до трех часов.