Луанн Райс - Потанцуй со мной

Дилан принялся копать ямы глубиной в два фута, по ширине дважды превосходящие диаметр корневой системы молодых деревьев. Затем он бросал немного перекопанной земли обратно в яму и разрыхлял почву по бокам, чтобы корни лучше приживались. Мужчина аккуратно расправлял корни каждого дерева в мягкой почве, следя за тем, чтобы они не переплетались и не сгибались.

Когда он утрамбовывал землю вокруг корней, то осторожно прихлопывал ее руками, проверяя, не осталось ли воздушных карманов. Не менее важным было контролировать, чтобы черенок всегда отступал от поверхности на два дюйма. Закапывая саженец, Дилан чувствовал себя так, будто хоронит кого-то любимого. Он подумал об Изабелл. Он вспомнил тот день, когда ее опускали в землю.

Начался дождь. Крупные капли разбивались о сухую землю. Они забарабанили все сильнее, все быстрее: через некоторое время земля начала превращаться в грязь. Капли ударяли по белым лепесткам, стекали по веткам и свежей листве. Дилан продолжал работать. Его руки покрылись мозолями от грубого черенка лопаты, и эти мозоли уже начали кровоточить. Дождь смешивался с кровью и смывал ее, уходя в землю.

— Привет!

Он услышал голос и посмотрел наверх. У дороги стоял голубой автомобиль, а через поле по направлению к нему шла женщина. Это была Джейн. На ней была тоненькая белая рубашка и выцветшие джинсы, на ногах кроссовки, темные волосы спадают на глаза.

— Я привезла пирожные! — крикнула она, махнув рукой куда-то назад. — Они в машине!

Дилан облокотился на лопату. Он уже почти закончил, и ему не хотелось прерываться. Во время посадки деревьев на некоторое время он каким-то волшебным образом забывал обо всем на свете, он терялся в корнях, земле, в падающем дожде, и требовалось несколько минут, чтобы снова прийти в себя. Он посмотрел на Джейн, которая совершенно промокла, пока бежала к нему, и подумал об ангеле, спустившемся на землю.

— Где мне их оставить? — спросила молодая женщина.

— Тебе не обязательно было идти через весь сад, — заметил Дилан.

— Я звала с дороги, но ты, наверное, не услышал.

— О, извини. — Ему было жарко, и он снял с себя фланелевую рубашку. Она лежала на камне под большим старым деревом, все еще совершенно сухая. Дилан взял рубашку, встряхнул ее и попытался прикрыть голову Джейн. На нее пролился небольшой грязевой водопад. Она засмеялась и встряхнула волосами. Теперь земля была у нее на щеке.

— Пирожные? — повторила она с улыбкой на губах.

— Может, ты отнесешь их в мой дом? — предложил он. — Поезжай по дороге, которая идет вдоль забора, а я подойду туда и встречу тебя.

Она кивнула уже на бегу к машине.

Следуя указаниям фермера, Джейн проехала вдоль забора и свернула на узкую грязную дорогу. Ее руки дрожали. Дилан хотел закрыть ее от дождя своей рубашкой. Он почти задел бородой ее щеку. Он так дружелюбно улыбался, а она даже не могла подарить ему улыбку в ответ. Она привезла ему пирожные, но главное, конечно, было не в этом!

Он жил в большом белом фермерском доме. Подходящим словом для описания здания было бы «хаотичное». Веранды, крыльца, на крыше беспорядочно торчали трубы. Ставни темно-зеленые и ободранные. На переднем дворе старый колодец. Возле выцветшего красного сарая был припаркован ярко-красный грузовичок. Пока она разглядывала окрестности, появился Дилан, поднялся по ступенькам и жестом пригласил ее проследовать в дом.

Она схватила корзинку с пирожными и побежала, прикрывая выпечку от дождя. Дилан открыл дверь, она влетела в дом. В прихожей было темно. Они одновременно затрясли мокрыми волосами, как большие лохматые псы. Дилан провел гостью в кухню. Проходя мимо гостиной, Джейн заметила спящих на стульях кошек.

— Кошки любят дождливые дни, — сказала она.

— Да, здесь много кошек.

— Уютно. — Она улыбнулась.

— Из-за них дом пахнет, как один большой шерстяной шар, — сказал он, — но зато они не дают проникнуть в дом заразе.

— Проникнуть заразе?

Он кивнул. Они вошли в кухню, выдержанную в стиле ретро: старое оборудование, кафель кремового цвета, гладкий стол, деревянные стулья с широко расставленными ножками и выцветшие полосатые занавески. Джейн подумала, что, судя по всему, в этой комнате ничто не менялось года так с тысяча девятьсот пятьдесят пятого.

— Кошки едят крыс, — объяснил Дилан, — а еще мышей и змей.

— Хорошие кошки, — согласилась Джейн.

— Мы складываем яблоки в сарае, и к октябрю, когда их набирается слишком много, отовсюду появляются эти твари. Мой брат предлагал травить их… но по этому поводу в семье возник скандал.

— Почему? — Джейн выглядела удивленной.

— Хлоэ, — произнес он, и хотя она знала, что услышит сегодня это имя, по ее спине побежали мурашки.

— Что насчет Хлоэ?

— Ее едва удар не хватил. Отравить мышь? — Он покачал головой. — Она скорее сама отравится. Эли пытался убедить ее, что существует специальный яд, который просто усыпит мышей, отправит их в страну снов, но Хлоэ пообещала уйти из дома, если мы его используем.

— Она любит животных, — отметила Джейн, удерживая в памяти эту новую для нее информацию, ценную как жемчужина.

Дилан кивнул. Он облокотился на стойку, скрестив руки на груди. Он был высоким, с сильным торсом и широкими плечами, но его лицо не походило на лица фермера. Джейн подумала, что у него слишком острый, всепроникающий взгляд. Слишком глубокий. Он выглядел как человек, знающий все. На секунду она вспомнила о Джеффри, мысль была неподходящей, и она посмотрела вниз. В этот момент она заметила каплю крови, упавшую на его ботинок.

— У тебя кровь идет, — испугалась Джейн.

— Ага, — он посмотрел на свою ладонь и потянулся за бумажным полотенцем, — ничего страшного.

— Что случилось?

— Чересчур много лет провел за столом, — сказал он.

Она наклонила голову, ожидая продолжения. Он крепко прижал полотенце к ране, вытер кровь и откинул его в сторону. Почти сразу другая капля крови устремилась к полу.

— Дай мне свою руку, — приказала она, пересекая кухню.

— Ты что, доктор?

Джейн важно кивнула:

— Да.

Она держала его руку в своих. У него была грубая и загорелая кожа. Под ногтями скопилась грязь. На ладонях обеих рук сформировались мозоли, и одна из них прорвалась и кровоточила. Она сделала шаг в сторону глубокой эмалевой раковины и повернула краны — большие, хромированные, с белыми эмалевыми кругами «горячая» и «холодная» посередине.

— У тебя такая милая старообразная кухня. — Она все еще держала его за руку, ожидая, пока нагреется вода.

Он кивнул:

— Я здесь вырос.

— Это напоминает тебе о твоем детстве?

— Напоминало, когда я только переехал сюда. Но сейчас это просто место, где я живу. Ты действительно доктор?