Анна Климова - Люби меня нежно

Дама закатила глаза с таким видом, словно к ней приставал попрошайка на улице.

Мужчина же, как видела Светлана Владимировна, вовсе не привык быть в роли просителя. Эта роль явно жала и давила его, будто ботинки на два размера меньше. Он разрывался между желанием уйти и получить заработанное.

— Я вас прекрасно понимаю, — строгим речитативом произнесла дама, — но и у нас есть определенные запланированные расходы, которые я не в силах менять по своему усмотрению…

В это время из кабинета вышли несколько мужчин и следом за ними Юля. Она увидела Светлану Владимировну и, улыбнувшись, пригласила зайти.

— Юлечка… — тихо сказала Светлана Владимировна и что-то зашептала ей на ухо.

Юля взглянула на посетителя, несколько раз кивнула и сказала:

— Ничего, мы это сейчас уладим. — После чего обратилась к даме: — Виктория Павловна, будьте так добры, расплатитесь с Евгением…

— Ивановичем, — подсказал незнакомец.

— Да, с Евгением Ивановичем из нашего фонда на непредвиденные расходы. У нас здесь, кажется, не контора Гобсека.

— Юлия Викторовна, но ваш отец…

— Я сама решу с отцом эту проблему, хорошо? — ласково улыбнулась Юля.

Но эта улыбка заставила даму густо покраснеть. Она порывисто открывала маленький сейф у себя под боком, когда Светлана Владимировна входила в кабинет Юли.

И еще Светлана Владимировна с удовлетворением почувствовала на себе пристальный взгляд посетителя.

— И прошу нас со Светланой Владимировной не беспокоить. Мы будем сплетничать, — с радостной доверительностью сообщила Юля, закрыв дверь. — Виктория Павловна дрожит над кассой фирмы, как над своим собственным кошельком, — пояснила со смехом Юля. — Вам кофе или чай, Светлана Владимировна?

— Нет, нет. Если можно, я бы выпила простой воды.

Юля заметно нервничала, и это сразу бросалось в глаза. В ее движениях появилась неловкость и суетливость одновременно, словно она чувствовала свою вину за что-то.

Пока она наливала минералку в стакан, они обе молчали, что тоже было странно. Обычно Юля всегда находила тему для непринужденной беседы.

— Спасибо, — поблагодарила Светлана Владимировна, взяв протянутый стакан. — Юлечка, я знаю, что ты с Вадимом… хорошие друзья. Поверь, меня это только радовало. Ты прекрасная девочка, а я своему сыну хочу только хорошего. Так всегда было. Поэтому ты поймешь меня… Дело в том… дело в том, что Вадик… у Вадика неприятности.

— Я знаю, — покраснев, сказала Юля.

— Знаешь?

— Да. Он рассказал мне сам.

— Тогда тем более ты все сразу поймешь. Он должен деньги каким-то людям. Они требуют их отдать. — Светлана Владимировна глубоко вздохнула и продолжила, будто окуналась в холодную воду: — Я хочу продать квартиру. Как быстро это можно сделать?

— Продать квартиру? — изумилась Юля. — У вас есть… еще одна квартира, где вы могли бы жить?

— Да… То есть нет. Но это не проблема, — преувеличенно бодро сказала она. — От завода мне могут дать комнату в общежитии. Как-нибудь выкрутимся…

— Я… я не знаю, что вам сказать, — ошеломленно произнесла Юля.

— Ведь это моя квартира, и я могу делать с ней все, что захочу.

— Да, но…

— Юля, я прошу тебя мне помочь. Я могу обратиться только к тебе. Сейчас столько пишут про то, как обманывают с квартирами…

— Светлана Владимировна, во-первых, на это надо время. Во-вторых, за вашу квартиру мы вряд ли сможем получить такую сумму, которая вам нужна.

— Я у кого-нибудь займу. У меня есть знакомые… — Светлана Владимировна достала из сумки платок и быстро смахнула набежавшие слезы. — Правда-правда, они могут помочь…

«А что будет потом?» — казалось, этот вопрос повис в воздухе. И это был один из тех вопросов, на которые не хотелось отвечать.

— Может, есть какой-то другой выход? — осторожно спросила Юля.

— Нет. Я уже все решила. Сейчас это важнее всего. Ты поможешь мне, Юля? — Это была не просьба, это была мольба, крик, надрывная боль, которую невозможно было не почувствовать.

Юля смотрела на эту женщину так, словно впервые ее увидела. Если бы она могла, то решилась бы на такой же поступок… ради Вадима. Более того, Юля чувствовала, что не может оставаться в стороне, как бы ни взывал к ней разум. В какой-то момент ей казалось, что она его ненавидит из-за его обидных слов, но его последний поцелуй, словно крик гладиаторов: «Ave caesar imperator! Morituri te salutant!» [2] Салют императору! Идущие на смерть приветствуют тебя! тревожил душу, не давал покоя, отзывался горечью жалости. Именно той Жалости, которая бывает иногда равна любви.

Однако она не знала, чем помочь конкретно. Разве что действительно продать квартиру…

«И выставить ее на улицу, — тут же мелькнула мысль. — Черт бы тебя побрал, Вадик! Тебя и твои пустые амбиции!»

А может, стоило бы обратиться к отцу? Но тридцать тысяч… Он тут же заговорит о гарантиях, о сроках.

Юля была разумной девушкой. Она знала отца и не питала по поводу его ответа никаких иллюзий. Однако что-то придумать было надо…

— Светлана Владимировна, я сделаю все, что будет в моих силах, но повторяю, продажа квартиры — дело не двух-трех дней, — сказала Юля.

— Я верю тебе, — кивнула со слабой улыбкой Светлана Владимировна и вышла.

Она несколько последних минут боролась с ужасающим головокружением и стеснением в груди. Странная тупая боль отдавала в ключицу и мешала вздохнуть в полную силу.

Выйдя на улицу, ей показалось, что стало немного легче, но тут в глазах появились маленькие разноцветные точки. Такие она видела, когда в детстве сильно нажимала пальцами на глазные яблоки. Тогда точно так же темнело все вокруг, и появлялись эти красивенькие маленькие точки. Но они исчезали через несколько секунд, тогда как эти точки продолжали неистовствовать, заполняя собой все ее сознание…

— Ой, женщине плохо! — воскликнул кто-то совсем рядом.

— Да пьяная она, небось…

— Нет, точно плохо.

— Помогите человеку! Вызовите «скорую»! Света, ты принимаешь какие-то лекарства? — сквозь шум в ушах услышала она мужской голос и почувствовала крепкие руки. — Света, Светочка, держись…

Лекарства… лекарства…

«Как глупо…» — подумала она, теряя сознание.

— Не смей бросать трубку, парень, — услышал Вадим, как только ответил по телефону.

— У меня еще есть время! — почти прокричал он.

— Есть, есть, — согласился его собеседник. — Но не думаю, что ты используешь его для того, чтобы собрать деньги.

— У меня есть время, — тупо повторил Вадим.

— И что с того?

— Еще два дня!

— Парень, у тебя нет никаких шансов отдать долг. Абсолютно никаких. Но долг отдавать надо, так? Карточный долг — прежде всего. Это святое. А если не можешь… Что ж, я расскажу тебе, что произойдет в этом случае. Ты попадешь в руки ребят, которые обожают мучить людей. Они поймают тебя, отвезут в какое-нибудь глухое местечко, где уже все будет приготовлено: костерок там, разные ножички, щипчики, шипы, крючки и так далее. Не буду перечислять тебе весь их арсенал. Они испытывают невероятное наслаждение от того, как человек страдает. Ты не издашь ни малейшего звука, потому что рот они тебе заклеют липкой лентой. Возможно, тебе повезет, и ты станешь главным героем нелегального фильма для садистов и прочих извращенцев. Конечно, кассета с твоими мучениями вряд ли соберет такую сумму, чтобы покрыть твой долг, но все же людям, которым ты должен, это будет хоть каким-то утешением.