Хари Апте - Тайна раджи

Итак, Чанакья, довольный, ушел вместе с учеником монаха. Сиддхартхак был еще совсем юноша, но пережить успел немало. Родился он в знатной семье и был приближенным раджи. Но потом невесть за что на него обрушился царский гнев, его лишили почестей и состояния. Один бог знает, что сталось бы с юношей, если бы его не заметил монах Васубхути и не взял под свое покровительство. Сиддхартхак сделался преданным учеником монаха. Чанакья, как только увидел Сиддхартхака, подумал, что этот юноша может очень пригодиться ему в его деле. Сейчас он шел за своим проводником и размышлял, как бы расположить юношу к себе и завязать с ним дружбу.

Сиддхартхак нес письмо Вриндамале. Чанакья легко угадывал его содержание, поскольку накануне присутствовал при разговоре служанки с наставником.

Пока они шли к своей цели, Сиддхартхак показывал Чанакье достопримечательности города, дворцы и храмы. Проходя кварталами богачей, называл имена самых знатных, самых богатых встречных. Обращал внимание спутника на прекрасные сады и парки, на живописные виды, открывавшиеся с того или иного холма. У Храма воды он остановился и, рассказывая его историю, упомянул имя раджи Дханананда. Лицо его тотчас омрачилось, и он не удержался, чтобы не осудить раджу.

— Нет другого такого глупца и самодура, как Дханананд, — сказал он с горечью. — Справедливость совершенно чужда его нраву. Вот и я пострадал от него безо всякой моей вины. Да в Паталипутре, пожалуй, ни один человек не скажет о нем доброго слова.

Услышав такое о радже, Чанакья немного опешил, но тут же сообразил, что ведь юноша потерпел от своего повелителя и в его гневе на раджу нет ничего неожиданного. Он уже приблизительно знал историю Сиддхартхака и теперь захотел выяснить подробности. Юноша охотно вернулся к истории своих злоключений, причиной которых был несправедливый гнев раджи. Он повторял, что за ним не было никакой вины, и не жалел слов, чтобы описать дурной нрав своего раджи.

— Ну, Сиддхартхак, видно, сильно ты гневаешься на раджу, — засмеялся Чанакья. — Мне кажется даже, что будь у тебя средство как-нибудь навредить ему, ты не раздумывал бы и мгновения.

— Разумеется! — горячо согласился тот. — И уж не промахнулся бы никогда! Вам трудно представить, какой ограниченный человек раджа, как он низок и жесток. Вриндамала рассказывала мне, что не найти другой такой добродетельной женщины, как Мурадеви. Но раджа поверил наветам ревнивых жен и отверг ее. И подумать только, даже велел убить ее дитя! Что можно сказать об этом? Теперь по случаю торжества Сумальи ее простили, наравне с настоящими преступниками…

— Вот как? Мурадеви и вправду такая достойная женщина? С тех пор как я вступил в этот город, я со всех сторон слышу похвалы добродетелям этой святой женщины. Если она действительно такая, как о ней говорят, хотелось бы мне увидеть ее.

— В этом нет ничего невозможного, — тут же ответил Сиддхартхак. — Мурадеви — преданная почитательница Шивы. Она каждый понедельник посещает храм владыки Кайласы, чтобы взглянуть на изображение владыки и послушать священные истории. Ей позволяли это даже в годы заточения. Послезавтра понедельник, к тому же праздник. Так что на закате солнца она непременно будет в храме. Теперь с ней не бывает стражи, поэтому увидеть ее не составит никакого труда.

Чанакья покачал головой, но ничего не ответил Сиддхартхаку. Некоторое время они шли молча. Вдруг Сиддхартхак сказал брахману:

— Этот сад примыкает к царскому дворцу. Вы можете посидеть здесь, отдохнуть в тени деревьев, пока я передам письмо моего наставника, так чтобы оно попало прямо в руки Вриндамале. Я скоро вернусь.

Чанакья на миг замер от неожиданности, но тут же изобразил, будто задет за живое:

— Сиддхартхак! — воскликнул он. — Ты сомневаешься во мне? Боишься, что я могу предать твое дело? Почему ты велишь мне оставаться здесь? Я знаю обо всем, что написал твой наставник в этом письме. Я все слышал: зачем приходила вчера ночью Вриндамала и о чем говорили они с твоим учителем. Так почему сейчас ты опасаешься меня? Напротив, для тебя лучше взять меня с собой. Если что-нибудь случится, я помогу тебе. А что делать мне здесь — сидеть сложа руки?

Выслушав Чанакью, Сиддхартхак смутился. Не мог же он запретить брахману идти за ним. Ему оставалось только согласиться.

— Если вы хотите, — сказал он, — то, конечно, пойдемте вместе. Я только боюсь, что не везде, где мне легко пройти, вместе со мной пропустят и вас.

— Как? Что за порядки в этом городе? Чтобы не пустили меня, высокородного брахмана? Теперь уж я непременно иду с тобой. И мы еще посмотрим, как это раджа сможет наказать брахмана, который вошел в его дворец. Идем. Вриндамала меня знает. Она не подумает ничего плохого, увидав меня с тобой, и не рассердится на тебя.

— Ну, если вы так решили, то пойдемте, — согласился юноша.

И он двинулся дальше. Чанакья пошел с ним. Они остановились перед воротами антахпура [46] Антахпур — женская половина во дворце раджи, а также отдельные постройки для жен раджи на территории дворца. , который находился в западной части дворцовой территории. Ясно, что ни одному мужчине не позволялось входить в антахпур, но друзьям и близким стражей и слуг не воспрещалось подходить к наружной ограде. Для того же, чтобы проникнуть за ограду, требовалось специальное разрешение. Сиддхартхак заранее договорился, где и когда он встретится с Вриндамалой. Он пришел точно в назначенный срок и остановился вместе с Чанакьей в условленном месте. Вриндамала не заставила себя ждать, и Сиддхартхак отдал письмо своего наставника прямо ей в руки. Женщина сразу же заметила Чанакью и, взглянув на него, сказала:

— Значит, вы тоже вкушаете от нектара советов учителя и дали обет служить ему? Это хорошо. Я жалею, что не могу служить ему столько, сколько хотела бы. Но я вижу, что день ото дня у него становится больше учеников, и это меня радует.

На этом свидание их окончилось. Вриндамала попрощалась и скрылась за дворцовой оградой. Удалились и Чанакья с Сиддхартхаком.

Вриндамале не терпелось прочитать письмо Васубхути. Она страстно желала, чтобы на душу ее госпожи, охваченную безумием мести, сошли мир и благодать. У Мурадеви не было другого такого преданного существа, как Вриндамала. Вриндамала глубоко скорбела о том, что столько незаслуженных страданий выпало на долю ее госпожи. Но что было, то прошло, считала она, и неразумно ворошить прошлое, навлекая на себя смертельную опасность. В глубине сердца она не одобряла мести. Конечно, если бы можно было восстановить справедливость и возвести сына Мурадеви на престол, принадлежащий ему по праву, Вриндамала не пожалела бы на это сил. Но теперь, когда мальчика нет в живых, борьба за престол стала бессмысленной. Никчемным и безрассудным казалось ей стремление Мурадеви мстить ради одной только мести, карать ради наказания, уничтожить род Нандов, чтобы посадить на их трон невесть кого из своей семьи. И главное — Вриндамала не верила в успех замыслов Мурадеви: откуда взять ее госпоже столько сил и умения? Значит, ее ждет верная неудача, а следом новые несчастья, может быть, и гибель. Столько лет провела несчастная страдалица в заточении и лишь по счастливой случайности избавилась от позорной неволи, так неужели теперь она безумным поступком навлечет на свою голову еще более страшные муки? Этого Вриндамала боялась больше всего. Она горячо любила свою госпожу и всячески старалась спасти ее. Чтобы предотвратить неминуемую беду, она и обратилась за советом и помощью к своему духовному наставнику. Она надеялась, что мудрый Васубхути найдет средство отвлечь Мурадеви от ее безумных мыслей. Теперь, когда Сиддхартхак принес письмо от монаха, с новой силой вспыхнула в душе Вриндамалы надежда, что Васубхути найдет выход, укажет способ образумить ее госпожу.