Мэри Шелдон - Ящик Пандоры

Когда она закончила, Трой наклонился к ней и поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, Эдди. — Он снова взял меня за руку. — Теперь в гардеробную.

Мы вошли в соседний трейлер, и Трой показал мне костюм, который наденет. Снаружи — обычные джинсы и куртка, но изнутри все подбито ватином толщиной в несколько дюймов, а для коленей, лодыжек и кистей рук в одежду вставлены специальные скобы.

Трой одевался в трейлере, а я ждала его снаружи. В голове у меня не было ни единой мысли, тут уж я постаралась. Когда он вышел, я едва узнала его.

— А теперь пора проверить машину.

Мы зашли в павильон, расположенный позади трейлеров. Трюковая машина с первого взгляда ничем не отличалась от обычного красного «мустанга», но внутри было полно защитного оборудования, дополнительные стальные каркасы, особые ремни безопасности.

Трой спокойно осматривал машину. Он проверил все — приборы, крепления, давление в шинах, рацию. Я вспомнила, что читала, как парашютисты сами складывают перед прыжком свои парашюты, не доверяя эту работу никому другому.

В половине одиннадцатого приглушенно забормотал громкоговоритель.

— Инструктаж по безопасности, — сказал Трой.

Мы направились в другой конец площадки. Постановщик трюков стоял на ступеньке лестницы около моста и, яростно жестикулируя, что-то говорил группе каскадеров, собравшихся вокруг него. Я не понимала ни слова, но Трой сосредоточенно слушал и кивал.

Когда инструктаж закончился, Трой улыбнулся и положил руки мне на плечи. Я чувствовала их тепло сквозь одежду. Он подвел меня к одному из режиссерских стульев.

— Мне пора. Оставайтесь здесь, вы увидите все на мониторе.

Я пожелала ему удачи, он помахал мне рукой и ушел.

Справа я заметила машину «Скорой помощи» и двух медиков. Наступила тишина.

— Мотор, — произнес режиссер.

— Мотор, — передал ассистент по рации. — Трюки.

На мгновение воцарилась пауза, и красный «мустанг» Троя с ревом помчался по дороге. Он доехал до моста и запетлял между опорами, почти скрытый от глаз клубами пыли.

Машина встала на два колеса и покатилась почти в вертикальном положении. И в тот момент, когда казалось, что она свалится набок, она грохнулась обратно на все четыре колеса.

Две полицейские машины понеслись наперерез. Трой налетел на одну из них, дал задний ход и снова рванул вперед. Когда он проезжал на красный свет, слева в него врезался другой автомобиль. «Мустанг» взлетел в воздух. Капот у него был разбит, лобовое стекло разлетелось вдребезги. А потом стало тихо.

Прошла секунда, другая. Тишина стояла мертвая. Медики не двигались, хладнокровно поглядывая на машину Троя.

Ничего не происходило. Все как будто замерло. Я чувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица.

И тут вдруг Трой выпрыгнул из машины и выбежал из кадра.

— Снято! — выкрикнул режиссер.

Я вскочила с места, но кто-то сзади схватил меня за плечо.

— Не шевелитесь.

Медики бежали туда, где должен был находиться Трой. Я не видела его, заслоненного толпой людей. Потом раздался крик, медики отступили, и показался Трой, держа большие пальцы вверх и ухмыляясь. Все на площадке вопили, как безумные, и аплодировали.

Меня трясло. Я не могла подняться со стула, не могла подойти к Трою. Даже посмотрела на него не сразу. А потом мы пошли навстречу друг другу и встретились на полпути.

Я хотела сказать, как у него все здорово получилось, что я в жизни не видела ничего подобного, но не сумела. Я только стояла и смотрела на него.

Он взял меня за подбородок, потом обнял за плечи, наклонился и поцеловал.

Пока он принимал душ и переодевался, я сидела у трейлера и ждала его. Рабочие убирали камеры, сворачивали кабели, а я смотрела на них и старалась ни о чем не думать.

Наконец он вышел. Его волосы снова стали темными, он опять был в своей одежде.

— И что вы хотите сейчас делать?

Хотела я только одного и изо всех сил старалась не показать ему этого.

— Решайте сами.

— Ну, прежде всего надо что-нибудь поесть. Я никогда не завтракаю перед съемкой.

Он повел меня в ресторан «Каджун». Я бывала там раньше и знала, какая там острая еда. А в этот раз я вообще не смогла ничего проглотить, так нервничала.

— Вы сюда часто ходите? — спросил меня Трой.

— Это одно из моих самых любимых мест. Дядя Джин приводил меня сюда, когда я была маленькой.

— Могу себе представить, какой вы тогда были, — засмеялся он.

Меня заинтересовало, что Трой имел в виду, но больше он ничего не сказал. Мы помолчали. Потом я тоже спросила, часто ли он сюда ходит.

— Да, — ответил он, — я живу недалеко.

— Вот как, — я не знала, что добавить.

Мы оба изо всех сил старались завести разговор на какую-нибудь тему, но ничего не получалось. Мы только обменивались короткими незначительными фразами.

Но потом я задала вопрос о трюке, и все пошло как по маслу.

— Я с удовольствием слушала этот инструктаж по безопасности, но не поняла ни слова.

Его лицо озарилось.

— Чего вы там не поняли?

— Не помню, как это полностью называлось, но было что-то про отбивную.

— Косточка! — засмеялся он. — Это когда одна машина таранит другую в бок под прямым углом.

— А еще говорили о чем-то вроде суси.

Я запомнила, что это называлось «рыбий хвост», но мне хотелось опять рассмешить его.

И он засмеялся.

— Рыбий хвост! Это когда я ехал между опорами рывками, взад и вперед.

Я сказала, что даже не поняла, что это делалось специально. Все выглядело так, будто Трой полностью потерял управление. И тут он мне стал рассказывать, как разрабатывается и планируется каждый трюк, кадр за кадром.

Потом он объяснил мне другие термины, и я узнала, что «играть в цыпленка» — это мчаться навстречу друг другу, лоб в лоб, и увернуться в самый последний момент. И каково это — ехать на скорости 180 миль в час.

От нашей напряженности не осталось и следа. Разговор становился легким и приятным.

А когда мы закончили с едой, Трой посмотрел на меня и сказал:

— А теперь куда?

Я ничего не ответила. Пусть уж берет на себя всю ответственность.

— Я живу неподалеку, — наконец прервал молчание он.

— Да, — я не поднимала глаз от стола. — Вы это уже говорили.

И я пошла к нему, в старый многоквартирный дом на Фэйрфакс. Когда-то, видимо, он выглядел мило, но теперь штукатурка облезла, а газон выгорел.

Мы поднялись на второй этаж. Когда мы подошли к дверям его квартиры, он тронул меня за руку.

— Дайте мне минуту, я немного приберусь.

Я ждала на площадке, опять стараясь ни о чем не думать. Наконец он отпер дверь, и я вошла.

В комнате почти ничего не было, я никогда не видела, чтобы люди жили в таких пустых квартирах. Я вспомнила свой сон, где мы вдвоем сидели на коробках и на окнах развевались белые занавески.