Мэри Шелдон - Ящик Пандоры

— Лучше не бывает. Ресторатор заболел гриппом и не может приехать. Он прислал вместо себя жену, которая ни слова не говорит по-английски. Никто не забрал заказанные цветы, мы так и не сделали дополнительный заказ на вино, и мне до сих пор не удалось связаться с Брэндой.

Я сказал, что еду немедленно.

Через полчаса мы с Пандорой и Синтией въезжали на дорожку, ведущую к дому Брэнды, в машинах, забитых букетами, пакетами украшений и ящиками вина.

— Ну, теперь все будет отлично, — приговаривала Пандора, обшаривая гараж Брэнды. — Вот и ключ, точно там, где она сказала. А вот и сигнализация, — нажимала она какие-то кнопки, — ну вот, готово. Боже, сделай так, чтобы домработница уже пришла.

Но она чуть не лишилась дара речи, едва мы вошли в холл. Дом оказался в чудовищном состоянии. Не смея взглянуть друг на друга, мы молча взялись за дело. Синтия пылесосила, я мыл посуду, Пандора убирала постели и драила туалеты.

К половине седьмого мы более или менее привели все в порядок. Пандора занялась цветами, Синтия отправилась на кухню, наставлять жену ресторатора, а я принялся организовывать бар.

В семь Пандора примчалась ко мне:

— Нам с Синтией надо поехать переодеться. Я только что говорила с Троем. Он приедет с друзьями через пять минут, и они помогут тебе все здесь закончить.

Она поцеловала меня и добавила:

— Спасибо тебе за все, мой лучший в мире друг.

Через двадцать пять минут, когда наконец появились Трой с официантами, я встретил их у главного входа.

— Мне нужно съездить в винный магазин, а ты пригляди тут за всем. Нужно помочь нашей рестораторше достать все, что ей понадобится, и подключить к работе твоих приятелей.

Трой отсалютовал мне с ироничным видом.

Когда через полчаса я вернулся в дом, жена ресторатора встретила меня у двери, что-то возбужденно говоря по-испански. Она схватила меня за руку и потащила меня на кухню, где я обнаружил, что официанты ни к чему не притронулись. Тарелки запакованы, бокалы в коробках, еда лежит нетронутая на кухонном столе.

Из комнаты для прислуги доносился какой-то шум, и, прибежав туда, я увидел, что Трой с приятелями играют в покер.

— Чего расселись? — заорал я. — Гости придут через десять минут!

Я старался не смотреть на Троя. Мне казалось, сейчас я размажу его по стенке.

Весь вечер я наблюдал за ним. Смотрел, как он флиртовал со всеми молоденькими актрисами. Как очаровывал продюсеров. Как в упор не замечал актеров второго плана. Пандора тоже следила за ним, но я ничего не мог прочесть на ее лице.

Время от времени Трой приближался ко мне с таким видом, будто встретил впервые в жизни, и требовал:

— Бармен, выпить.

Через несколько часов он уже набрался. Когда он заказал мне четвертый коктейль «Лонг-Айленд», я ответил, что текила кончилась.

— Да у тебя под носом стоит бутылка, — презрительно ухмыльнулся он. — Слепой, что ли?

Он прицепился ко мне намертво, старался всячески поддеть, тыкал пальцами мне в грудь, так что гости стали на нас поглядывать.

Я не хотел ставить Пандору в неловкое положение. Выйдя из-за стойки, я направился к бассейну, где она сидела в компании нескольких клиентов, и сказал, что ей надо пойти к мужу. Я думал, что она отведет его куда-нибудь в дальнюю комнату, чтобы он проспался, но вдруг обнаружил, что они оба просто уехали.

Невероятно. Пандора бросила своих гостей.

Нам с Синтией пришлось дождаться конца, заплатить музыкантам и проводить последних гостей. Когда меня спрашивали, куда делась Пандора, я говорил, что ей стало нехорошо и она вынуждена была уехать домой.

На следующее утро она позвонила мне с извинениями. Но в какой-то момент мне стало так противно, что я оборвал разговор и повесил трубку. Через несколько минут телефон зазвонил снова.

— Гари, пойми, у меня не было другого выхода.

Возникла неловкая пауза.

— Ладно, — сказал я, — не надо больше об этом. Вечер удался на славу.

— Да, только благодаря тебе и Синтии.

За этими словами стояла просьба о прощении, которую я, конечно, удовлетворил.

Той осенью я был очень занят. Работы навалилось по горло, и все программы моих клиентов, словно сговорившись, летели одна за другой. Времени на то, чтобы заходить в офис к Пандоре, почти не оставалось, но даже когда я изредка туда заглядывал, то заставал одну и ту же картину — Пандора и Синтия работали как одержимые, а Трой предавался размышлениям в каком-нибудь углу.

Однажды я столкнулся с Джоном Брэдшоу, выходящим из лифта. Увидев меня, он в нерешительности остановился:

— Можно вас на минуту?

— Конечно, — ответил я.

— Как поживает мисс Браун?

Я ответил, что у нее все хорошо.

Он кивнул. Мы помолчали.

— Я знаю, что вы всегда были ей другом, — наконец произнес он.

— Стараюсь, — вздохнул я. — Что-нибудь не так?

Он нахмурился:

— Я все время получаю письма. Последнее пришло сегодня утром. Я просто не знаю, что делать, нужно ли что-нибудь предпринять. Я не хочу, чтобы она попала в беду.

— Конечно, — согласился я, хотя понятия не имел, что он имеет в виду. — Может, не стоит ворошить это дело и огорчать ее?

Он помолчал, а потом спросил:

— Вы считаете, она счастлива?

— Не особенно.

Он быстро взглянул на меня:

— Будьте добры, подождите меня минуту.

Он поднялся по лестнице и вскоре вернулся, держа в руках несколько листов бумаги с напечатанным текстом.

— Может, вы посмотрите на них?

Я быстро пробежал их глазами. Анонимки, бессвязные и полные злобы, обвиняющие Троя во всех смертных грехах.

— Я пытался поговорить с мисс Браун, когда получил первое письмо, но это случилось незадолго до того, как они поженились, и она отказалась его читать.

Уж конечно. Узнаю Пандору. Спрятать голову в песок, как только перед ней возникает неприятное зрелище. Я попросил у Брэдшоу эти письма на несколько дней.

— Я попытаюсь выяснить, что из этого правда. А потом вы решите, что делать дальше.

У Брэдшоу, казалось, камень с души свалился, когда я взял письма.

Остаток дня я провел за работой, а потом позвонил приятелю в полицейский участок Палм-Спрингс.

В ту ночь я почти не спал.

Как я и подозревал, большинство обвинений оказались выдумкой. Трой не был ни наемным убийцей, ни шпионом, разыскиваемым ФБР. Но кое-что, например, участие в наркобизнесе или тюремный срок, подтвердилось.

Что из этого известно Пандоре? Вполне возможно, Трой рассказал о своем прошлом, но она его так любила, что ей было все равно. А может, это сделало его еще привлекательней в ее глазах — ей всегда хотелось остроты ощущений.

Но если она ничего не знает? Должны ли мы — Брэдшоу или я — открыть ей глаза? Не то чтобы ей угрожает опасность. Трой всего лишь мелкий жулик, а не серийный убийца. Есть ли у нас право нарушить ее покой? Я сказал ему, что Пандора не кажется мне особенно счастливой, но откуда мне знать? Она любит Троя, уж в этом нет никаких сомнений. И надо признать, он тоже ее любит, насколько вообще способен. И, может, из-за этой любви он порвал с прошлым.