Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ

Я рассмеялась:

— Майор, вы мне еще не надоели, поверьте. А жить в какой-нибудь знатной семье… Нет уж, увольте. Я терпеть не могу притворяться, а в этом доме придется «Сыпать хозяев комплиментами, выслушивать их внимательно и прочее, прочее, прочее…

Майор, споривший крайне редко, на этот раз запротестовал:

— Я не согласен с вами. Во-первых, вы не знаете этих людей. Они абсолютно нормальные и никогда не корчат из себя светских особ. Во-вторых, если вы останетесь в гостинице, мне придется переехать туда же.

— Зачем? Живите у своих знакомых! — настаивала я.

— Я не могу оставить вас одну. Если уж в мои обязанности входит ваша защита, то, как с этим справлюсь, находясь на другом конце города?

— Ихсан, не преувеличивайте. Ничего со мной не случится.

Майор решительно покачал головой:

— Я переезжаю сейчас же.

Хотя я и прекрасно отношусь к Ихсану, частенько он бывает навязчив. Майор забывает, что мне уже не пятнадцать лет и я мгу постоять сама за себя. А сейчас он просто разозлил меня своим вмешательством в мою личную жизнь. Я, конечно, очень ценю его заботу, но всему есть предел.

— Ихсан, оставьте меня в покое хотя бы на час и не таскайтесь за мной повсюду, — отрезала я и, надеясь, что майор все правильно понял, отвернулась.

Спиной я почувствовала, что офицер смотрит мне в затылок. Я не оборачивалась, показывая, что разговор окончен. Ихсан вышел из номера, даже не попрощавшись.

Через минуту я уже пожалела о происшедшем. Мне захотелось вернуть друга, но когда я выбежала на улицу, то его там не нашла. Очевидно, майор уже уехал. Я поднялась в комнату и села на постель, поджав ноги. На душе у меня было гадко. Что со мной происходит? Несколько минут назад я обидела близкого человека. Обидела незаслуженно, просто потому, что не на ком было сорвать злость. А Ихсан всегда рядом, безотказный, заботящийся обо мне. Он помогает в поисках Кямрана, потому что любит меня. А я пользуюсь этим и кричу на майора, зная, что он все равно простит меня. Разве я не мерзкая женщина? А что, если Ихсан ушел и больше никогда не вернется? От этой мысли мне стало страшно. Я в отчаянии зарылась лицом в подушку и думала, как мне вернуть майора. Незаметно я уснула. Не знаю, сколько часов длился мой сон, но, когда я открыла глаза, то увидела, что рядом на стуле сидит Ихсан.

— Вы на меня не сердитесь? — с этими словами я бросилась майору на шею.

Ихсан отстранил меня и решительно произнес:

— Считайте, что я простил вас. Но взамен требую выполнить одну мою просьбу.

— С превеликим удовольствием, — как можно более ласковым голосом проговорила я.

— Феридэ, мы приглашены в гости к моим знакомым. И не надувайте губы, вы обещали…

— Но…

— Никаких возражений. Я остановился в соседнем номере. Через полчаса будьте готовы. — Сказав это, майор направился к выходу.

— Ихсан, — нежно позвала я.

Майор обернулся.

— Вы меня простили?

Офицер задумчиво оглядел меня с ног до головы. Его красивое волевое лицо неуловимо изменилось. Ихсан немного побледнел и с грустью в голосе промолвил:

— Часто я ругаю себя за излишнюю мягкость с вами. Но на то есть причины. Вы, конечно, догадываетесь какие. Мой дедушка к женщинам относился по-другому. Он считал, что если с ними обращаться грубо, то женщины будут тебя уважать. Но, наверное, дед никогда не любил по-настоящему…

Я сидела в полутемной комнате, волосы мои были растрепаны, постель примята. Я слушала признания Ихсана и чувствовала, как сердце мое билось все сильнее. Меня охватывал какой-то непонятный вихрь, он закружил меня, заставил кровь прилить к лицу. Со мной творилось что-то непонятное. Теперь, когда пишу эти строки, я уже немного пришла в себя. Лишь тетради я могу доверить это: мне было приятно слышать слова Ихсана о любви. Я даже на миг забыла, что замужем и зачем нахожусь здесь, а теперь — самое ужасное: если бы в эту минуту Ихсан поцеловал меня, я бы не возмутилась.

Мне показалось, что майор догадался, о чем я думаю. Но он просто не поверил в это…

Через час мы тряслись в кабриолете, который прислали за нами знакомые Ихсана. Я оделась по-европейски: в темно-зеленое платье и убрала волосы в замысловатую прическу. Хотя это была и турецкая семья, но майор предупредил, что взгляды у них довольно демократичные. Чтобы не выглядеть старомодной, я решила открыть лицо.

Когда -я спустилась по ступенькам в холл гостиницы, Ихсан меня не сразу узнал. Он опешил от неожиданности, потому что за время нашего путешествия привык совершенно к другому образу. Но майор быстро справился со смущением и, подав мне руку, помог сесть в экипаж.

Знакомые офицера жили в богатом двухэтажном особняке с шикарным садом. Деревья были сплошь усыпаны плодами. Когда я проходила около них, меня так и подмывало вспомнить детство и, забравшись наверх, полакомиться спелыми абрикосами или грушами. Но Ихсан, словно догадавшись о моих мыслях, потянул меня за руку к входной двери.

На пороге дома нас встретила горничная в форменном платье и белом переднике. Она любезно пригласила войти и, усадив на диван, пошла предупредить хозяйку.

Я с интересом разглядывала интерьер дома. Было видно, что знакомые Ихсана живут в достатке. По сравнению с бедными сельскими домиками все в комнате — и мебель, и ковры, и портьеры на окнах — мне показалось роскошным. Я тут же пожалела, что не надела более нарядного платья.

— Боже мой, неужели вы все-таки пришли! — прервал мои размышления громкий женский голос.

Мы обернулись и увидели высокую белокурую мадам. Майор непринужденно поцеловал ей руку, а я слегка присела в знак приветствия. Хозяйка дома с интересом рассматривала меня.

— Так вот она какая, эта таинственная Феридэ, — протянула она и, фамильярно взяв меня под руку, повела с собой.

Я беспомощно оглянулась, ища глазами Ихсана.

— Майор, представьте мне вашу знакомую.

— Феридэ, это Джемиле. И не обращайте внимания на ее непосредственность.

Женщина рассмеялась.

— Вот ты и поставил меня на место, Ихсан! — с живостью воскликнула она. — Все уже привыкли к моим манерам, а Феридэ — человек новый…

Как это ни странно, но Джемиле мне понравилась. Она вела себя естественно, не жеманничала. В ее взгляде читалось: «Принимайте меня такой, какая я есть».

Больше всего в людях я ценю отсутствие игры и фальши. А Джемиле была именно такой.

Мы поднялись в гостиную, и от большого стола, накрытого персон на десять, у меня перехватило дыхание. Я уже совсем забыла, что такое приличные манеры, где надо накладывать на тарелки чуть-чуть еды и поддерживать светскую беседу, даже если от нее зеваешь.

Джемиле на правах хозяйки знакомила меня со своими домашними и гостями.