Милена Иванова - Женщина на грани...

— У тебя есть презерватив?

Он вскочил и достал из ящика то, что я просила. Он хотел взяться за мою грудь, но я ему не позволила, я оттолкнула его, и он откинулся на кровать. Я схватила презерватив, зубами порвала целлофановую обертку и одним движением надела ему резинку по самые яйца. Она натянулась неравномерно, как говорится, копром-кучей, но в тот момент мне было плевать. Я обхватила коленями его бедра и села на него верхом. Потом схватила его игрушку и засунула туда, где ей было самое место. Сначала мне стало больно, но эта боль была сладкой, и она разлилась по всему моему телу. Последняя человеческая мысль, которая промелькнула у меня в мозгу, была: а ведь трахаться с человеком в презервативе — это все равно что не трахаться с ним вообще… Как не с ним. Не с этим человеком точно.

Он кончил мгновенно, на второй минуте, резко вскрикнув. Я вскочила с него так быстро, что презерватив соскочил, и сперма вытекла ему на пупок. Откинувшись на другую сторону кровати, как можно дальше от Антонио, я уткнулась лицом в полотенце. Я вся была покрыта липким потом и чувствовала себя неудовлетворенной, нечистой, непристойной, словно вывалянной в грязи. Антонио приткнулся ко мне и начал шептать что-то на ухо. У меня не было никакого желания слушать. Ни тем более вслушиваться в то, что он бормотал. Его рука полезла ко мне в промежность, я раздвинула ноги и позволила ему мастурбировать вместо меня, чтобы поскорее кончить. Мои глаза наполнились слезами, а душа бешенством, я не хотела, чтобы он был рядом со мной, точнее, хотела, чтобы не он. Меня тошнило от его ласк, они мне только кожу скоблили. В одну долю секунды у меня перед глазами пронеслись все наши страстные ночи с Карлосом, так непохожие на эту жалкую пародию на секс, которым мы только что занимались. Я больше так не могла и, закричав почти в голос:

— Не надо, пожалуйста! Оставь меня!!! — убрала его руку из своей промежности и закурила сигарету.

Антонио растянулся рядом со мной и протянул руку, чтобы меня обнять. Я отодвинулась от него, потому что не могла больше вынести ни одного его прикосновения. Если он еще хоть раз дотронется до меня, я его убью! Он тоже закурил, поставив пепельницу себе на грудь.

— Ты просто невозможная чувиха, киса. Это невероятно, я ни разу в жизни не кончал с такой скоростью. Ты такая страстная, ты сводишь меня с ума.

Я не поняла, шутит он или говорит эти глупости всерьез. Но, взглянув на него, увидела, что он серьезно. Я промолчала и уставилась в потолок. Потом потушила недокуренную сигарету, встала, собрала с пола свои трусы, майку и шорты.

— Ты не останешься?

— Нет, — сухо ответила я и захлопнула за собой дверь.

Я пошла в душ, надеясь, что струи воды помогут мне смыть грязь с воспоминаний о Карлосе и сами эти теперь ненужные воспоминания. Я заснула на рассвете, и мне снились грустные кошмары.

Меня разбудил чей-то мокрый язык: кто-то целовал мою шею и двигался по направлению к уху. Я еще не проснулась и не успела понять, где я, и ничего еще не вспомнила про вчерашнюю ночь. На мою спину выдавили что-то прохладное и жидкое, вроде крема, и стали делать мне легкий, мягкий массаж. До моих ноздрей донесся запах «Нивеи». Никто из нас не проронил ни слова. Массаж был окончен, и я почувствовала, как он вошел в меня сзади, с силой раздвинув мне ноги, и начал двигаться во мне так же быстро, как вчера. Я застонала от боли и неожиданности. Потом с удивлением обнаружила, что мое тело расслабилось, как будто от удовольствия, и отдалась на волю динамичных толчков Антонио. Я вцепилась в край кровати и начала помогать Антонио, двигаясь навстречу его члену. Кровать была узкой, а матрас мягким, но мне было настолько приятно снова ощущать мужской инструмент внутри себя, что я забыла обо всех неудобствах. Чтобы продолжить, мы поменяли положение и повернулись друг к другу лицом. Я сжимала руками его бедра, чтобы он был как можно глубже во мне и доставал как можно дальше. На этот раз у нас все получилось, и я достигла оргазма, этого моментального пика физического удовольствия. Я обхватила Антонио коленями за талию и прижалась к нему как можно ближе. Он покрыл мое лицо быстрыми, отрывистыми поцелуями, почти вслепую, сделал еще несколько последних толчков посильнее и кончил с таким же вскриком, как и в прошлую ночь. Потом он осторожно вынул из меня пенис, снял с него презерватив, завязал жидкость в узелочек, как воздушный шарик, и положил этот пузырь в пепельницу. Мне стало омерзительно и страшно.

Целый день напролет мы провели за такой гимнастикой, прерываясь только для того, чтобы съесть немного мармелада и шоколада, которые оставались в холодильнике. У меня болело все тело, я чувствовала себя как выжатый лимон, а вела — как собака во время течки. Покрытая сучка, одним словом. Мы испробовали десятки поз и использовали целую упаковку презервативов. Мы сломали кровать Эстрельи и чуть сами не убились. За все это время мы едва обменялись друг с другом парой слов. По правде говоря, единственные слова, которые звучали время от времени, были: «Я кончаю» и «О, нет». Других слов не было. Я не считала, сколько раз он кончил, но солнце уже скрылось за черепичными крышами соседних зданий в квартале и в домах стали загораться первые окна, а на улицах фонари.

На этот раз я осталась ночевать в постели Антонио, но не потому, что мне этого так хотелось, а потому, что я настолько устала, что до своей кровати боялась не дойти. Сил у меня не осталось ни капли. Во сне я думала о том, как ненавижу себя за все это и еще больше Антонио, и том, как сильно у меня болит каждый квадратный сантиметрик тела.

Утром меня разбудил запах свежесваренного кофе. Такой приятный, щекочущий ноздри. Завтрак ждал меня тут же, на столике возле кровати. На этот раз не хватало только розы и открытки, но что касается всего остального, все было так же обильно и вкусно. Антонио сидел возле окна и скреб себе пятерней голову. Я сделала вид, что сосредоточилась на еде. Поставив поднос себе на колени, я намазала хлеб мармеладом и засунула его в рот. Я не потрудилась даже сказать ему просто: «Добрый день» или «Привет». Он смотрел, как я ем, и улыбался от счастья.

— Привет, принцесса! Как спалось?

Я пробурчала «Нормально» с набитым ртом и засунула следом еще кусок сладкого бутерброда. Антонио плюхнулся на постель, теперь нас разделял только поднос. Он хотел поцеловать меня, но я закрыла лицо рукой:

— Перестань, мужик! Не видишь, я ем!

Это прозвучало грубо. Он спал с лица и снова перестал понимать, что происходит. Между делом я окинула комнату взглядом и ужаснулась. Весь пол был усеян маленькими отвратительными мешочками со спермой. Там же валялись их товарищи по несчастью и подельники, мои трусы и плавки Антонио. Рядом с кроватью лежала груда платочков «Клинекс» весьма подозрительного вида, который ясно указывал на их неприличное употребление.