Уильям Локк - Счастливец

Он сделал свою драгоценную леди — хотя мисс Уинвуд и отреклась теперь от этого звания — участницей их тайны. То же сделала и принцесса. Очень утешительно было знать, что мисс Уинвуд на их стороне, и чувствовать себя в тесном единении с ее мудростью и симпатией. А ее симпатия проявлялась практически, как свойственно роли наперсницы любовной тайны с самого сотворения мира. Почему бы принцессе Зобраска не заинтересоваться одним из филантропических дел со штаб-квартирой в доме на Портлан-плес? Например, фондом неимущих вдов, председательство в котором она охотно уступила бы принцессе? Дело было несложно: оно состояло главным образом в совещаниях с мистером Савелли и в подписывании писем. Принцесса обняла Урсулу, смеясь, краснея и называя ее «delicieuse» [47] Моя прелесть (фр.). . Ясное дело, что совещаться с мистером Савелли в его официальном качестве или подписывать официальные письма можно было лишь в помещении учреждения.

— Я готова сделать все, что могу, для такой пары, как вы, — сказала мисс Уинвуд Полю. — Но это самое восхитительно-сумасшедшее и невозможное дело, к которому мне когда-либо приходилось прикладывать руку.

Принимая факт их романа, она не могла не одобрить позицию, принятую Полем. Это была все та же гордая позиция юноши, который около шести лет тому назад уходил, не говоря ни слова, без гроша в кармане, смело и с чувством собственного достоинства, из ее дома.

— Я не хочу, чтобы меня называли авантюристом, — объявил Поль. — Я не хочу подвергнуть Софи унижению, волоча за собой имя презренного мужа. Не хочу воспользоваться ее титулом и богатством как ступенью для моей карьеры. Дайте мне сперва достигнуть неприступного положения. Я согласен быть обязанным этим вам, себе самому, кому угодно, но только не женитьбе. Я стану чем-нибудь. Остальное неважно. Тогда моя женитьба будет чисто романтическим событием, а романтические события не лишены популярности. Особенно для скучающих людей.

Это заявление было весьма разумным, первая его часть была весьма благородна, а вторая свидетельствовала о хорошем знании света. Но когда сможет он добиться своего неприступного положения? Через несколько лет. Согласится ли Софи Зобраска, которая была всего на несколько месяцев моложе его, пожертвовать этими прекрасными и невозвратимыми годами юности? Урсула Уинвуд заглядывала в ближайшее будущее и не видела его в розовом свете. Первым шагом к независимому положению был отлет из гнезда. Для этого необходим был заработок. Если бы партия была у власти, было бы нетрудно найти для него подходящий пост. Она ужасно беспокоилась, потому что по-своему, чудесным и непонятным для нее самой образом, более чем когда-либо была влюблена в Поля. Встретив Френсиса Айреса на одном большом приеме, она спросила его совета.

— Боитесь ли вы встряски? — спросил тот.

— Нет!

— Тогда вы и полковник Уинвуд отставьте его от работы и найдите себе другого секретаря. Пусть Савелли отдает все свое время Лиге молодой Англии. Заставлять его собирать материалы для речей полковника и писать письма по поводу футбольных клубов — значит резать масло бритвой. Его дело — его Лига. Я думаю, что можно будет установить для него приличный оклад. А если это окажется невозможным, я озабочусь какой-нибудь компенсацией.

— Последними, дорогой Френк, — сказала мисс Уинвуд, поблагодарив его, — мы видим то, что у нас под носом.

На следующий день она пришла к Полю, увлеченная этим планом. Думал ли он когда-нибудь об этом? Он взял ее руки и улыбнулся своей веселой покоряющей улыбкой.

— Конечно, драгоценнейшая леди! — сказал он откровенно. — Но я скорее отрезал бы себе язык, чем намекнул вам на это.

— Я знаю это, мой дорогой мальчик!

— Даже теперь, — продолжал он, — я не могу освоиться с мыслью о разлуке с вами. Мне кажется это черной неблагодарностью.

— Это не так. Вы забываете, что у нас с Джемсом тоже есть честолюбие, честолюбие учителей, гордящихся любимым учеником. Если бы вы потерпели неудачу, мы оба были бы горько разочарованы. К тому же зачем вам покидать нас? Нам будет ужасно недоставать вас. Вы никогда не были наемником или оплачиваемым служащим. А теперь вы — как бы сын наш. — Слезы выступили на глазах растроганной леди. — Если вы даже переселитесь на собственную квартиру, я не отдам эту комнату нашему новому секретарю, — они были в комнате, которая в доме называлась «бюро», на самом же деле была роскошно обставленным частным кабинетом Поля, где помещалась его собственная небольшая сокровищница книг, картин, фарфора и хрусталя, собранная им за шесть лет обеспеченной жизни. — Он получит ту комнату, оклеенную обоями, которая ближе к вестибюлю. То же и в Дрэнскорте. Хотя вы и не будете больше работать на нас, мой дорогой мальчик, наш дом останется вашим, сколько вы захотите в нем оставаться, потому что мы любим вас.

Ее рука лежала на его плече, Поль склонил голову.

— Я бы хотел, — проговорил он, — быть достойным вашей любви.

Он поднял голову и встретил ее глаза. Ее рука все еще лежала на его плече. Тогда он наклонился и просто поцеловал ее в щеку.

Поль рассказал все своей принцессе. Она слушала его с горящими глазами.

— Ах, Поль, — сказала она. — Это обостренное зрение любви — у меня не было его никогда, пока не пришли вы. Я была слепа. Я никогда не знала, что существуют такие прекрасные души, как Урсула Уинвуд.

— Дорогая моя, как я люблю вас за эти слова! — воскликнул Поль.

— Но ведь это правда!

— Потому-то я и люблю вас!

Так работал и радовался жизни в этот сезон счастливейший молодой человек Лондона, зная, что близок день его эмансипации. Его переход от Уинвудов в Лигу был назначен на первое октября. Он строил большие планы расширения деятельности Лиги, мечтал о дворце для ее штаб-квартиры с развевающимся на его шпиле символическим знаменем — наглядный урок для нации. Однажды в июльский день, когда Поль дожидался полковника Уинвуда в кулуарах палаты общин, Френк Айрес остановился посреди группы деловых людей и обменивался рукопожатиями.

— Были вы опять в Хикней-хисе? Я бы на вашем месте побывал там. Взбудоражьте-ка их!

Так как в словах лидера таился особый смысл, Поль столковался с председателем отдела в Хикней-хисе, который пригласил на это совещание и секретаря местной консервативной ассоциации. В результате Поль был приглашен говорить на митинге протеста против бюджета, созываемом ассоциацией. Он выступил опять с огромным успехом. Консервативные газеты дали на следующее утро отчет о его речи. Его Софи, приехав подписывать письма в качестве председательницы фонда, привезла ему вырезки, что было очень мило с ее стороны. Сезон закончился его торжеством.