Маурин Ли - Счастливый билет

— Ты был прав, дружище Хэнк. Тебе досталась настоящая красавица, — растягивая слова, заявил Джуниор Ти и дохнул на стекла очков База, чтобы тот ничего не видел.

— Хэнк рассказывал, что ты — точная копия Скарлетт О’Хары, — прошептал на ухо Лиззи Дюк. — Но теперь я вижу, что он ошибся. Ты намного красивее ее.

Все они были цветущими, здоровыми парнями с хорошими манерами. Им только-только исполнилось по двадцать. С чистыми, сверкающими глазами, восторженные и взволнованные, они не делали попыток познакомиться с другими девушками, намереваясь провести весь день в обществе одной только Лиззи, чтобы отпраздновать ее день рождения.

Большинство девушек, которые все еще ждали своих кавалеров, бросали на Лиззи завистливые взгляды, когда она уходила в обществе сразу восьмерых парней, и лишь одна Джорджи крикнула ей вслед:

— Удачи, Лиззи, милочка!

Чтобы попасть в Саутпорт, нужно было пройти через центр Ливерпуля до Искчейндж-стэйшн. Поскольку сегодня был выходной, все магазины и конторы были закрыты. До полудня было еще далеко, и не до конца проснувшееся солнышко обещало ясный и погожий день.

Хэнк жестом собственника обнимал Лиззи за плечи, когда они шагали по пустынным улочкам, а остальные парни пританцовывали вокруг них, отпуская Лиззи экстравагантные комплименты. Они шли спиной вперед, глядя на нее и посылая ей воздушные поцелуи, отвешивали изящные поклоны, смеялись и шутили. Фред отбил чечетку на бордюре и даже изобрел новое па в ее честь.

— Отвалите, парни, она моя, — запротестовал Хэнк и поцеловал Лиззи в левое ушко.

— Нет, нет, она наша. Она принадлежит всем нам! — крикнул в ответ кто-то, и Лиззи захотелось заплакать от счастья.

В поезде было полно отдыхающих, вознамерившихся провести выходной в Саутпорте или на пляжах по дороге — в Формби, Эйнсдейле или Биркдейле. Несмотря на откровенную неприязнь, которую многие англичане питали к американцам, находящимся на их земле, невозмутимое веселье и щедрость восьмерых молодых парней вскоре очаровали весь вагон.

Бифи достал губную гармонику, и через несколько мгновений пятьдесят или шестьдесят человек уже во все горло распевали «Беги, кролик, беги», «Белые скалы Дувра» и «Янки дудль данди» [20] Песня в маршевом ритме, популярная среди американских солдат в годы Войны за независимость. .

Когда они выходили в Саутпорте, весь вагон хором прокричал им «до свидания».

Лиззи еще никогда не уезжала так далеко от Бутля. Красота Лорд-стрит с островками зелени, изысканными дорогими магазинами и живописными пассажами и аркадами викторианской эпохи произвели на девушку неизгладимое впечатление. Она даже не подозревала, что недалеко от ее дома существует столь элегантный, чудесный город. Может быть, когда-нибудь и мама захочет приехать сюда.

— Черт, какое классное местечко! — с восхищением протянул Хэнк.

К этому моменту солнце поднялось уже высоко и для апреля пригревало очень жарко.

— Как насчет того, чтобы перекусить? — предложил Джуниор Ти.

Они зашли в первое же попавшееся кафе, даже не ознакомившись с ценами в меню, выставленном снаружи, как на их месте поступила бы Лиззи и ее знакомые англичане. Деньги для янки, похоже, ничего не значили.

Пожилая официантка с недовольным лицом сдвинула для них два столика, и Лиззи усадили во главе, а Хэнка — напротив. Она заказала фаршированную индейку, жареный картофель и горошек.

Индейка! Это блюдо никогда не появлялось на столе в доме под номером два на Чосер-стрит. Сейчас перед Лиззи на тарелке лежали два толстых белых ломтя, оказавшихся жесткими, как подошва, однако девушка убедила себя в том, что они восхитительны на вкус.

Вместо пудинга им подали фруктовый салат и мороженое, и в салате оказался виноград, самый настоящий виноград! Так вот, значит, как он выглядит. Фиолетово-красный, с толстой кожицей, которую трудно прокусить, такая она скользкая, а внутри — сочный и зеленый. Он был терпкий и сладкий на вкус, и еще в нем были мелкие косточки, которые Лиззи постеснялась выплюнуть под прицелом устремленных на нее восьми пар глаз и проглотила вместе с мякотью.

Даже пожилая официантка в своем порыжевшем от частых стирок черном платье, кружевном чепчике и фартуке не устояла перед обаянием молодых людей, особенно когда Неро признался ей, что она очень похожа на его мать. В конце концов официантка заулыбалась и закивала головой, и даже принесла им молоко и сахар для чая, прежде чем они успели попросить об этом. Парни провозгласили тост за здоровье именинницы и чокнулись чашками. Хэнк сообщил им, что они с Лиззи скоро поженятся. Лиззи не стала их разочаровывать. Если они узнают, что ей всего четырнадцать, то могут попросту сбежать, как тот капитан в «Адельфи».

— Эй, сколько у тебя братьев и сестер, Лиз? — полюбопытствовал Дюк. Он сидел слева от нее и прижимался к ней коленом.

— Восемь братьев и две сестры, — отозвалась она, совершенно позабыв о том, что Рори погиб, но когда вспомнила, не стала говорить об этом, боясь испортить праздничную атмосферу за столом. Кроме того, подумав о доме, она сразу же представила себе мать и продукты, которые та купила для праздничного ужина, и от этого ей стало по-настоящему скверно.

Но длилось это недолго. Неро, сидевший справа, наклонился к Лиззи — она ощутила у себя на щеке его теплое дыхание — и сказал:

— Знаешь, Лиззи, киска, у тебя самые сладкие губки, самый очаровательный носик и самые прелестные глазки, какие я когда-либо видел. А твои волосы…

— Эй, вы двое, а ну прекратите! — заорал Хэнк с дальнего конца стола. — Это мою девушку вы обхаживаете.

— Нет, не твою, — возразил Неро, а потом вместе с остальными принялся хором скандировать: — Она — наша !

Раскрасневшаяся, со сверкающими, как звезды, глазами, Лиззи нежилась в лучах всеобщего внимания и обожания.

Лиззи завизжала. Еще никогда ей не было так страшно. От ужаса у нее перехватило дыхание, и она была твердо уверена, что в следующее мгновение задохнется и умрет.

— Эй, милашка, — сказал Хэнк, на которого аттракцион «железная дорога» с трамплинами и горками не произвел видимого эффекта, — успокойся.

Но Лиззи не желала успокаиваться и не переставала визжать до тех пор, пока поезд не остановился. Она наотрез отказалась прокатиться еще разочек, к большому сожалению остальных парней, которые явно с нетерпением ждали своей очереди.

— Никогда в жизни я больше не сяду на эту штуку, — заявила Лиззи.

Впрочем, прокатиться на карусели она согласилась, и ей пришлось по вкусу неспешное и осторожное движение по кругу на спине игрушечной лошадки с плавным подъемом и спуском, особенно когда ее поддерживала пара сильных рук. Лиззи сбилась со счета, сколько кругов проехала, во всяком случае, по разу с каждым из ребят, а с некоторыми — и по два.