Рейн Митчелл - Дружба, йога и любовь

Она закрывает окна и отстегивает ремень.

— Бардак мне не страшен, и колы я не хочу. Нам нужно кое-что обсудить. Ты впустишь меня в дом и расскажешь все с самого начала.

С этими словами Грациэла выходит из машины и шагает по дорожке к дому. Не услышав за собой шагов, она оборачивается и говорит:

— Кэтрин, я сказала — идем. И никаких «нет». Просто так я не сдамся. Как, по-твоему, я получила место в клипе?

— А тебе не кажется, что Кэтрин права насчет «Мира йоги»?

— В чем права? Что они воплощенное зло? О Господи, Ли. Ты посмотри, сколько денег они предлагают.

— Но может быть, это ловушка. Мы закроем студию и…

— Милая, — замечает Алан, — у тебя паранойя. Кэтрин скажет что угодно, лишь бы ты осталась. У девочки разыгралось воображение. Нельзя же верить наркоманке.

Звонит телефон, и Алан подходит к столику, чтобы взять трубку. Когда он возвращается в зал, лицо у него пылает.

— Что-то случилось?

— Это личный секретарь Жанетты и Фрэнка. Ты не поверишь…

«Они расторгли контракт», — думает Ли с облегчением, а не с жалостью.

— На следующей неделе нас приглашают в гости в Лорел-Каньон. На коктейль.

Ли решает не выказывать разочарования.

— Надо же. Как мило. Очень интересно.

— «Мило»? «Интересно»? Ты издеваешься. Они настолько замкнуты и сдержанны, что их не видели даже Дэйв и Чак. Это… потрясающе. Невероятно.

— То есть пойти в футболке нельзя?

У Билли, соседки Стефани, три дочери — Дэнни, Фрэнки и Бобби. Две старшие живут в другом штате, а Бобби — ближе всех к матери, в Сан-Франциско. Но даже она никогда не приезжает в гости. В начале недели Стефани позвонили из студии, где Билли занималась «горячей» йогой, и сообщили, что та регулярно теряет сознание на занятиях. Руководители опасаются, что она рискует получить сердечный приступ. Не желая прибегать к юридическому вмешательству, студия надеется, что члены семьи уговорят Билли больше не ходить на занятия.

Стефани побеседовала с Билли, потерпела поражение, выведала телефон Бобби и позвонила ей. Та оказалась удивительно милой (Стефани подозревала, что все три дочери за что-то обижены на мать и потому не приезжают). А самое удивительное — Бобби появилась через пару дней.

Она постучалась к Стефани, чтобы поблагодарить за звонок и за помощь, которую соседка оказывала матери. На ней были джинсы и мужская белая футболка без рукавов. Стиль унисекс, сильное поджарое тело, короткая стрижка… и вдобавок Билли сказала, что ее младшая дочь — водопроводчик… Стефани ожидала грубости. Но Бобби — «пожалуйста, зовите меня Роберта» — оказывается женщиной лет под сорок, с чудесными синими глазами, добрым голосом и весьма приятными манерами. Стефани убедилась, что в Роберте чувствуется неожиданная беззащитность, которую она замечала у многих (будем говорить откровенно) мужеподобных женщин. Роберта (хотя имя Бобби подходит ей больше) села напротив хозяйки, расставив ноги и уперевшись локтями в колени, и принялась жаловаться на упрямую мать. Роберта и ее сестры не показывались в Лос-Анджелесе, потому что Билли сама им запретила — не хочет, чтобы люди знали, что у нее такие взрослые дочери.

— Мать сходит с ума, — сказала Роберта, с трудом сдерживая слезы. — Я убеждала ее перебраться ко мне в Сан-Франциско. Моя подружка, сущая стерва, только что съехала, поэтому у меня освободилась комната. Но вы и сами видите, каково иметь дело с Билли.

Стефани предложила гостье перекусить в кафе, и та согласилась, но с одним условием — ей позволят заплатить за обеих. Это самое малое, чем она может отблагодарить Стефани.

Они идут в маленькую уютную закусочную в Мелроуз — именно там Стефани написала большую часть «Песков Лас-Вегаса». Бесцеремонный официант, который обычно обращается с ней, как с туристкой, сегодня на диво вежлив. Может быть, на него произвели впечатление внушительные бицепсы Роберты.

— Здесь хорошие гамбургеры? — спрашивает Роберта, изучая меню.

— Честно говоря, год назад я стала вегетарианкой, а эта закусочная открылась всего полгода назад…

— И какие здесь гамбургеры?

Ну ладно.

— Отличные, — отвечает Стефани. — Особенно вот тот, с луком.

Лишь когда Роберта заказывает чизбургер, Стефани сознает, что уже несколько недель не прибегала к испытанному заклинанию. Временами она еще думает о Престоне — но с тех пор как Стефани бросила пить и начала писать сценарий для Сибиллы, ее покинуло и отчаяние, и желание отомстить. Быть счастливой — лучшая месть, хотя и невольная. Так приятно вновь обрести контроль над, собственной жизнью, которая не имеет никакого отношения к Престону.

— Забавно, — говорит Стефани. — Я твердила «чизбургер» всякий раз, когда думала о своем бывшем. Некоторым образом это помогло мне о нем забыть.

— Когда я думаю о своей бывшей, то тоже что-нибудь твержу, только не помогает. Наверное, надо сменить кодовое слово.

— Какое?

— «Стерва»! — Роберта пожимает плечами. — Она бросила меня ради двадцатилетней фигуристки.

— А я и не знала, что среди фигуристок есть лесбиянки. — Стефани тут же путается, что, возможно, оскорбила собеседницу.

— Э… она не совсем лесбиянка. Через полгода у нее будет ребенок. В общем, фигуристкой ее тоже уже не назовешь. Ну а что пришло в голову мистеру Чизбургеру?

— Не знаю… именно поэтому и было так больно. Мы прожили вместе три года. Он сказал, что я холодная и рассеянная.

— Терпеть не могу, когда любимый человек сваливает вину на тебя. Нет бы прямо признать себя сволочью.

Когда Стефани приносят фруктовый салат, он отчего-то кажется вялым и неаппетитным. Впрочем, она не голодна. Роберта вгрызается в чизбургер и оттопыривает большой палец в знак одобрения. Когда официант спрашивает: «Принести что-нибудь еще?» — она вытирает рот и отвечает:

— Ей тоже чизбургер с луком.

Стефани собирается возразить, но потом вдруг понимает, что думать о вегетарианстве гораздо приятнее, чем действительно быть вегетарианкой. Недаром она украдкой пробиралась сюда, будучи под хмельком, и пожирала гамбургеры. Но для Роберты это, судя по всему, совершенно не важно, поэтому Стефани молчит.

— У меня была одна мысль насчет вашей матери, — говорит она. — Может быть, не уговаривать Билли бросить йогу, а отвести ее на занятия другого типа? Я знаю отличную студию в Силвер-Лейк, и там не слишком жарко. И преподавательница очень внимательна. У нее медицинское образование. Билли с ней знакома…

Роберта откладывает чизбургер.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Ничего. А что?

— Моя мать сказала бы — ты выглядишь так, как будто кто-то наступил на твою могилу.

— Я вспомнила, что студий, о которой речь, вот-вот закроется. Я буду скучать. Очень скучать…