Барбара Картленд - Незнакомка. Снег на вершинах любви

— Я уже получила записку от маркиза, — объявила она дочери голосом, исполненным глубокого удовлетворения. — Чем я действительно не перестаю восхищаться у английских аристократов, так это их манерами! Он написал мне сразу же по прибытии в Нью-Йорк. Просил прощения за задержку в пути, как будто это его вина! Бедняжка! Пишет, что глубоко сожалеет о тех неудобствах, которые я испытала на приеме, организованном в его честь, где сам виновник торжества отсутствовал. Впрочем, все к лучшему! Я даже рада, что вы впервые увидите друг друга только тогда, когда епископ назовет вас мужем и женой!

Вирджиния молчала, и после короткой паузы миссис Клей возобновила свой монолог:

— Сегодня прекрасный день! Солнце сияет вовсю! Я уже даже пожалела, что отказалась от намерения провести церемонию в соборе святого Томаса. Но гостиная тоже смотрится превосходно! Вставай, Вирджиния! Нечего разлеживаться! Ты ведь не хочешь начать свою супружескую жизнь с того, что заставишь собственного мужа ждать! Учти, мужчины не любят этого!

— Мне плохо, — простонала Вирджиния. — Я чувствую себя совершенно разбитой!

— Это все нервы, дорогая! Ты же знаешь это не хуже меня. Выпей молоко, а позже, перед самой церемонией, тебе еще дадут бокал шампанского.

— Я не хочу шампанского, — слабо запротестовала девушка. — Оно очень кислое, и у меня от него отрыжка.

— Тогда что-нибудь другое! Что твой доктор прописал тебе в последний раз?

Вирджиния ничего не ответила. Она слишком хорошо знала собственную мать, которая непременно переиначит все сказанное врачом. Миссис Клей мнила себя специалистом в области медицины не меньшим, чем все врачи, лечащие ее дочь, вместе взятые. У нее было полно собственных идей о том, как и чем лечить больного.

— Тогда выпей кофе, — не отставала она от дочери. — Я распорядилась, чтобы нам принесли целый кофейник. Сама я сегодня не обойдусь без дюжины чашек кофе.

Когда кофе был принесен, она налила огромную чашку для Вирджинии и положила туда несколько ложек сахара.

— Сахар придает бодрость, — оптимистично объявила она, — а кофе тонизирует и возбуждает!

— У меня от него сердце трепещет, — раздраженно возразила Вирджиния. — Честное слово, мама, я бы предпочла не пить кофе.

— Ради Бога, Вирджиния, давай хоть сегодня обойдемся без твоих вечных препирательств! — вспылила миссис Клей. — Пей и меньше говори! Я лучше тебя знаю, что тебе хорошо, а что нет. На то я твоя мать! Ступай в ванную, а служанки тем временем приготовят твой наряд. Уверена, там еще понадобится кое-какая переделка, поэтому постараемся обойтись без спешки. Ты должна быть полностью готова, прежде чем я спущусь вниз встречать гостей.

Проще было повиноваться, чем вступать в вечные дискуссии. После горячей ванны у Вирджинии началось сильное головокружение и она несколько минут просто сидела на стуле и медленно приходила в себя.

Потом приехал парикмахер и занялся ее головой. Вирджиния ничуть не удивилась, когда увидела, что фата будет крепиться к прическе с помощью бриллиантовой тиары. Огромная, обильно украшенная камнями тиара даже на высокой женщине, какой была ее мать, смотрелась бы громоздко и вульгарно, а на такой коротышке, как она, эта тиара была просто смешна.

— Вот тебе твоя корона, то есть тиара! — сказала вошедшая в этот момент миссис Клей и, бросив оценивающий взгляд на невесту, осталась, по-видимому, довольна. — Только не спрашивай меня о том, сколько она стоит. Если бы папа был жив, то у бедняги случился бы удар, узнай он, сколько я заплатила за нее. Он всегда считал драгоценности пустой тратой денег, предпочитая иметь дело с наличными.

— Да, она смотрится внушительно, — вяло ответила Вирджиния.

— Это мой свадебный подарок тебе, дорогая! — оживленно проговорила миссис Клей. — Я так и знала, что она тебе понравится. Да, кстати, что скажешь? Миссис Астор приняла приглашение присутствовать на церемонии! А я еще удивлялась, почему она мне ничего не ответила. Оказывается, она была в отъезде. Я знала, что она не удержится от соблазна своими собственными глазами увидеть маркиза и узнать, что он из себя представляет. Могу заверить тебя, что он и без титула был бы достойным женихом! Такому красавцу титул ни к чему!

— Ты уже видела его? — не удержалась от любопытства Вирджиния.

— Видела ли я его? Что за вопрос! Да он уже здесь с половины десятого утра: полон извинений за вчерашнее и очень очарователен и мил в отношении всего остального. Да! Очень мил! Вирджиния, все, что я могу сказать тебе, это то, что ты самая счастливая девушка в Соединенных Штатах Америки. Разговаривая с ним, я все время ловила себя на мысли, что будь я лет на двадцать помоложе, то не ты, а я сама пошла бы с ним под венец!

Миссис Клей весело рассмеялась, но эта шутка не вызвала и тени улыбки на пасмурном лице дочери.

— Ты уже отдала ему деньги? — спросила она.

— Не будь такой вульгарной, Вирджиния! — возмутилась миссис Клей. — Если ты хочешь, чтобы твой брак был удачным, то запомни мой совет: никогда и ни при каких обстоятельствах не заводи со своим мужем речь о деньгах! И имей в виду: я знаю, что говорю! Я имела слабость поделиться с тобой секретом и теперь горько жалею об этом. Но обещай мне, дочка, что впредь ты будешь вести себя как настоящая леди и оставишь все финансовые вопросы своему мужу. И только ему!

— У меня просто не остается другого выбора, мама! — язвительно ответила Вирджиния. — Ведь тебе же прекрасно известно, что папа завещал распоряжаться моими деньгами до двадцатипятилетнего возраста тебе, мама, а в случае моего замужества — мужу. Так что остается только надеяться, что благородный маркиз не окажется скрягой и станет выделять мне кое-какие крохи на карманные расходы.

— Вирджиния! Я терпеть не могу, когда ты начинаешь говорить в своей издевательской, саркастической манере! — Голос миссис Клей стал угрожающе громким. — Маркиз — один из самых милых и, безусловно, самых красивых молодых людей, каких мне когда-либо доводилось встречать. Весь Нью-Йорк будет помешан на нем! Тебе будут завидовать все девушки в городе. Так веди же себя пристойно! И помни, что у любой медали есть две стороны. А вдруг ему тоже захочется влюбиться в тебя?

Мать развернулась и пошла из комнаты, стукнув дверью на прощание. Вирджиния в отчаянии обхватила голову руками. Как всегда в подобных стычках с матерью, последнее слово оставалось за миссис Клей. За годы постоянных споров с мужем она давно усвоила основное правило: всегда оставлять за собой последнее слово, стараясь при этом как можно сильнее обидеть своего оппонента.

От выпитого по настоянию матери кофе сердце у бедняжки колотилось как бешеное, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Щеки запылали нездоровым румянцем, и Вирджиния почувствовала себя как рыба, выброшенная на берег, — ей катастрофически не хватало воздуха.