Николай Новиков - Предвыборная страсть

— Во чешет Владимир Александрович! — осклабился Лебеда, глядя на Екатерину Вашурину.

— Особенно про бары и казино, — кивнула Вашурина, намекая на владения Лебеды.

— Да это нормально. Все так говорят перед выборами, и все делают, как надо, потом, когда их выберут. Мы с Владимиром Александровичем давно знаем друг друга, сработаемся.

— В Москве? — как бы между прочим спросила Вашурина.

Лебеда понял, что сказал лишнее. Конечно, в Москве, а где ж еще? Но лучше пока не болтать об этом, особенно при бабе. Вякнет какой-нибудь подружке, та другой, дойдет до Платона с Фантомасом, не одобрят. Старые стали, им здесь клево, бабки капают, на хрена какие-то осложнения? Вот и решили отпустить Агееву в Москву, думают Вашурина сделать мэром… Да пошли вы! В Москве и публика посолиднее, и наркота дороже. С помощью такого кента, депутата, Лебеда развернет там дело не хуже, чем здесь. Лучше! Депутат с нужными людишками сведет, у него есть такие, помогут обосноваться. Да и сам он кое-кого знает, «пластилин» поставлял, люди довольны остались. Все будет о’кей! А эту сучку Агееву он с грязью смешает. Будет знать, падла, как на Лебеду наезжать! Ее не только в Думу прокатят, а из мэров вышибут на хрен! Семерых парней, и не шестерок, загнала в зону, совсем оборзела! Скоро завоет, стерва, носа на улицу не высунет. А Владимир Александрович в Москву депутатом укатит, и Лебеду прихватит с собой. Такие дела. Но бабе не нужно знать об этом.

— Нет, не в Москве, — махнул рукой Лебеда. — Здесь. Вы же слышали, что Владимир Александрович говорит? Станет депутатом, будет разбираться с агеевскими холуями. И разберется, а мы поможем. Я это имел в виду.

— А что, в Москву не хочется?

— У вас реклама стремная, Екатерина Вадимовна. Наши мужики вроде анекдота пересказывают. — Лебеда усмехнулся и скороговоркой выпалил: — Он не мокрый и не липкий, теперь все мое белье будет таким же чистым и свежим, Эмма Петровна, даже с половинной дозой.

Вашурина кивнула с улыбкой:

— Глупости много… Но лучше б Володя контейнер заказал, да начал вещи упаковывать.

За дверью Вашурин закончил свое выступление и теперь, видимо, представлял себе бурные аплодисменты.

— Володя! — крикнула Вашурина. — К тебе можно? Тут Вася Левицкий дожидается.

— Пусть войдет, — приказал Вашурин.

Он стоял у стола в позе римского императора и небрежно промокал носовым платком побуревшее лицо. Лебеда плотно прикрыл за собой дверь, одобрительно кивнул:

— Обалденная речуга, Владимир Александрович! Дамы будут писать от восторга.

— Понравилась? Старался, так сказать, не ударить… А как твои старания? Есть результат? Это поважнее выступления, это фундамент нашей общей победы, друг Василий! — Вашурин подошел почти вплотную, хлопнул Лебеду по плечу.

— Нормалек. Я думаю, ее не будет сегодня на общей тусовке. А потом и вообще снимет свою кандидатуру. А потом… — он злорадно ощерился. — Сгинет, сука!

— Ты уверен?

— Все может быть. Но ее мужик щас прикидывает, чем бы ее грохнуть, чтоб стала больной и заткнулась.

— Думаешь, грохнет?

— Куда он, на хрен, денется. Вы не беспокойтесь, Владимир Александрович, если за дело взялся Лебеда, все будет о’кей.

— А если все-таки она приедет?

— Есть еще один вариант. Ей хана, это точно.

— Я всегда знал, что у тебя прекрасные организаторские способности, Вася. Не зря же когда-то спас тебя от крупных неприятностей за распространение наркотиков. Тогда за такие дела большие сроки давали, — с важным видом сказал Вашурин.

— Какие дела, Владимир Александрович, я все помню, потому и работаю на вас.

Вашурин достал из кармана пиджака, висящего на спинке кресла, бумажник, отсчитал десять стодолларовых банкнот, протянул Лебеде.

— Держи, это, так сказать, аванс.

Лебеда лениво усмехнулся, отрицательно качнул головой.

— Мы же обо всем договорились. В Москве сочтемся. Сварганим казино, куда депутаты валом повалят. Мы им че-нибудь выиграем, постараемся понравиться. Они нас похвалят где надо. Все будет на высшем уровне.

— Ну, это само собой разумеется. Деньги — на всякие текущие, так сказать, расходы.

— Я человек не бедный, расходы — не проблема. Короче, все отлично, можете спокойно готовиться к выступлению. Я думаю, народ на ушах будет стоять.

— Надеюсь, — хмуро протянул Вашурин, возвращая деньги в бумажник, а бумажник — в карман пиджака.

Не понравилось ему, что Лебеда не взял деньги. Кому охота быть должником бандита? К тому же был еще один вопрос, который можно было решить только с помощью Лебеды.

— У тебя есть надежный человек, который может заснять на видеокамеру деликатную сцену?

— В постели, что ль? — хмыкнул Лебеда.

— Почти, — поморщился Вашурин. — На встрече с общественностью города Чупров… знаешь такого?

— Как же, наш главный мент!

— Вполне может попытаться соблазнить некую даму. В каком месте это может случиться и как разобраться с охраной — твое дело. Но если мы будем иметь на пленке эту занимательную сценку, Чупров у нас в кулаке.

— А что за дама? — в глазах Лебеды заблестели искры злобной похоти.

— Неважно. Это будет, вероятно, к концу банкета, когда все упьются вдребадан. Камеру я тебе сейчас дам, можно снимать при минимальном освещении.

— Подумаем, — Лебеда снова усмехнулся.

Выйдя из кабинета, он с особой пылкостью приложился к ручке Екатерины Вадимовны.

Где-то был ответ на проклятый вопрос «что делать?». Но где?! Если б кто-то подсказал, так машину б ему отдал, поклялся бы никогда больше не изменять жене… во время предвыборной кампании! Черта с два кто подскажет!

Агеев гнал машину к своему дому, вцепившись в руль с такой силой, что, казалось, еще немного и согнет его «восьмеркой», какая бывает на искореженном велосипедном ободе.

Что делать? Как избежать надвигающегося кошмара?! Раз пять звонил Анжеле — не берет трубку; наверное, умотала из города. Чует кошка… Да если б и дозвонился, встретился, что бы она сказала? А что он мог сделать? Избить ее? Рука не поднимется. Да и проку от этого никакого. А Лера уехала домой, готовиться к выступлению. Ну, и как же он сможет уговорить ее остаться дома? Не объясняя причины?

В кино такие страсти показывают, смотришь и думаешь: надо же какой дурак мужик, совсем не соображает, чем кончится этот визит к страстной стервочке! А потом одеваешься и топаешь на тайную встречу в уютной спальне. Это ж в кино всякие ужасы случаются. Ну, может быть, в Москве. А здесь в тихом Прикубанске откуда?! И — попался… Влип по уши.

Разве можно было предположить, что Анжела способна на такое? Даже теперь, прослушав кассету, Агеев не мог поверить, что она добровольно это сделала. Красивая, ласковая, страстная, она любит его. Он же видел, чувствовал это!