Николай Новиков - Предвыборная страсть

— Что значит — расколоть? — нахмурился Вашурин. — Борис Агеев убил Стригунова, мне это точно известно. И ее политической карьере — крышка. Хоть он и застрелился после этого, жена убийцы, вдохновитель его злодеяния, обречена. Ты не меня раскалывай, Дима, о себе подумай. Я пока молчу, но после похорон об этом заговорит весь город, не сомневайся!

— Провалился твой замечательный план! — смеялся Чупров. — С треском провалился!

— Не может быть, — в голосе Вашурина почувствовалась неуверенность.

— Собирайся, — Чупров встал. — Хоть ты и кандидат, а ничего не поделаешь, придется арестовать тебя. Скажи Кате, пусть бельишко соберет.

— На каком основании?

— Боря Агеев провел тебя, Вашурин! — с презрением сказал подполковник. — Погиб, но тебя и твою шайку обманул. Он застрелился на полтора часа раньше, чем был убит Стригунов. А результаты дактилоскопической экспертизы знали только я, Бугаев и сам эксперт. Мы специально ждали, кто же закричит о виновности Бориса! Теперь, сука, я из тебя выбью показания! Кто шантажировал Бориса — в твоих интересах, понятное дело, — кто вложил в его руку пистолет, кстати, его четкие отпечатки лишь на стволе, тебе это не кажется странным? И наконец, кто убил Стригунова. Ты у меня вспомнишь Истомина, Лебеду и всех остальных!

— Не имеешь права! — взвизгнул Вашурин. — То, что я знаю об отпечатках, ни о чем не говорит! Мне могли сказать об этом твои же люди!

— Вот и назовешь тех, кто сказал. Стратег! Убить Стригунова, а вину свалить на мужа Агеевой! Дурак ты, Володя.

— Не дурней тебя! — огрызнулся Вашурин.

— Собирайся! — Чупров грохнул кулаком по столу. — Ты еще плохо меня знаешь, подлец!

— Это ты себя плохо знаешь, — Вашурин трясущимися руками выдвинул верхний ящик стола, вытащил видеокассету. — Посмотри, может, кое-что вспомнишь. Только не волнуйся и не пытайся отнять эту кассету — копия. А оригинал в надежный руках, в Москве. И если ты дернешься, тебя с грязью смешают, подполковник!

Он включил телевизор, видеомагнитофон, отскочил в сторону. Чупров снисходительно усмехнулся: ну-ну, попробуй-ка меня удивить!

Не прошло и минуты, как он действительно удивился. На экране возникло видение, которое не давало подполковнику покоя последние дни, только это был вид со стороны, потому что там был и он со спущенными штанами…

Вашурин злорадно усмехнулся, мол, что ты теперь скажешь, суровый блюститель порядка? Поверит ли кто-то твоим обвинениям после этой сцены?

Чупров не выдержал, ринулся к хозяину квартиры и мощным ударом отправил его в глубокий нокаут.

— Сволочуга! — брызгая слюной, орал подполковник. — Жену не пожалел, тварь! Давить таких надо!

Одной рукой он сграбастал отвороты халата, приподнял Вашурина, а кулак другой всадил в ненавистную морду. Вашурин не сопротивлялся, он вообще не подавал признаков жизни, заливая ковер кровью из разбитого носа.

Чупров отбросил от себя кандидата, сделал несколько глубоких вдохов, присел в кресло. Нужно было успокоиться, продумать ситуацию. Конечно, если эту сцену увидят… Поймал, сволочь, как поймал, а! Понятно, почему Катя не звонила, почему она из спальни не выходит!

Вашурин замотал головой, приподнялся на локте, растирая ладонью кровь по лицу.

— Это копия, Дима, — пробормотал он, поморщился, сплюнул на ковер выбитые зубы. — Как договариваться будем?

— Уезжай в Москву. Сейчас, немедленно. На выборах тебе все равно ни хрена не светит, — мрачно отрезал Чупров. — У тебя кассета, у меня показания свидетелей и уголовное дело. Будем считать, что мы квиты. Я твою жену трахнул. — Чупров внимательно посмотрел на Вашурина — каково ему слышать такое? Как с гуся вода! Вот сука! — А ты об этом хочешь на весь мир растрезвонить. Такие дела никому не нужны. Потому и вали на хрен отсюда!

— Правильно рассуждаешь, — кивнул Вашурин. Он на четвереньках дополз до кресла, с трудом забрался на него. — Теперь — не светит. Сегодня в полдень поезд… я уезжаю. Но и ты не забывай…

— Не забуду, — с ненавистью сказал Чупров. — Но если ты не уедешь, я тебя раздавлю, сука!..

Пошатываясь, Вашурин направился в ванную, открыл холодную воду, сунул голову под кран. Дверь спальни медленно приоткрылась, и оттуда выскользнул Лебеда. Огляделся, прошел в кабинет, осторожно отодвинул в сторону тяжелую бархатную штору. Подполковник Чупров как раз в это мгновенье садился в свою «волгу». Лебеда увидел, как он взял в руки трубку телефона.

— Владимир Александрович! — крикнул Лебеда, врываясь в ванную. — Начальник-то оперов вызывает! Что делать будем?

— Я поеду в Москву. — Вашурин, морщась от боли, промокал полотенцем лицо. — А ты — не знаю. Все провалилось. Хорошо, что он сам заглянул ко мне до того, как мы крик подняли. Было бы дело!

— Лихо он вас, — ухмыльнулся Лебеда. — В Москве никто не узнает. Я чуть было не выскочил, когда понял, что начальник осерчал. Был бы простой опер, пришил бы, суку.

— Хорошо, что не выскочил. Агеев-то застрелился на полтора часа раньше, чем убили Стригунова! Ты не знал об этом, кретин?

— Да откуда? Вот сучий потрох!

— Я тоже припер Чупрова к стенке, деваться некуда, согласился не возникать, если я уеду. В одиннадцать пятьдесят две поезд, надо собираться. Выборы закончены. Ничего, я с этой железной бабой в Москве рассчитаюсь. Она еще пожалеет, что стала депутатом. Пожалеет, стерва!

— А я? Владимир Александрович, вы что, бросаете меня здесь, на съедение этим волкам?

— Уходи.

— Куда? Они обложили все мои хаты. Всех корешей взяли, суки! Да и потом, в Москве я вам нужен буду.

— Теперь у меня сила не та, парень. Да и заботы будут другие. Правила такие, что раз проиграл, будь добр, отчитайся за партийные деньги, остаток верни в кассу. За каждый цент придется отчитываться… Как будто я чеки требовал, когда нужных людей подмазывал, поил-кормил, презенты делал! Работу помощников оплачивал!

— Ну так я помогу. Деньги — не проблема. Дам, сколько нужно будет, если вытащите меня отсюда. Прямо с вами и уеду.

— Каким, интересно, образом? Если тебя увидят рядом со мной, обоим конец, тут уж никакая кассета не спасет.

— А начальник звонил из машины, видать, притащатся проверять, как вы уезжать будете. И на вокзале все ходы-выходы перекрыты, мои фотки у каждого стрелочника там, — ухмыльнулся Лебеда.

— Ну и чего ты ржешь? — Вашурин с недоумением уставился на него. — Как думаешь хотя бы уйти отсюда? Не только на вокзале, во всем городе люди знают тебя.

— Вот и отлично. У вас в спальне я видел здоровенный чемодан. Он мягкий, я запросто помещусь, только надо сделать дырки, чтоб дышать можно было. А по бокам книги положим, с понтом произведения

Маркса и Энгельса, которые не успела сжечь железная баба, спасаете. Менты приедут смотреть, как вы уезжаете, чемоданы проверять не станут. Им же главное, чтоб вы в натуре укатили.