Мегги Леффлер - Диагноз: Любовь

— О Бен, — с укоризной произнесла Роксана. — Ты прячешься от себя, что бы сейчас ни говорил. Хочешь найти оправдание в тихой жизни? В лучшем случае после твоей смерти люди скажут, что ты был «милым». В худшем — признаются, что никогда не думали, будто такой тихий человек может убить столько народу. Но никто и никогда не задумается о Боге, вспоминая тебя.

Бен покачал головой.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— Я сказала тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты крестил Макса.

— И что я буду говорить? Что иногда я верю в Иисуса, а иногда не верю? Что иногда он наполняет мою жизнь смыслом, а иногда она становится бессмысленной — и мне на это наплевать?

— Знаешь что, Бенджамен, крестить я собираюсь не тебя, — сказала Роксана и, опираясь на капельницу, направилась в сторону кухни.

— А если не меня, то зачем я там нужен?

Она не ответила, просто прошла мимо кухонной стойки и скрылась в своей спальне, оставив слова Бена висеть в воздухе, как натюрморт на стене, в ожидании ответа.

— Посмотри на себя! Ты просто прекрасна! — воскликнула Джекси, открыв передо мной дверь своей квартиры в Эрлс-Корт. Но если и называть кого-то прекрасной, то именно ее — высокую и изящную, с волнистыми каштановыми волосами, которые моя мама, впервые увидев Джекси в восьмидесятых, назвала «волосопадом». В своей длинной шерстяной юбке, сапогах и зеленом свитере Джекси могла бы существовать в два временных периода сразу — сейчас и в сороковые годы. С той лишь разницей, что вырез ее свитера, обнажавший одно плечо, — возможно, ее собственный дизайн — был бы слишком смелым для прошлых лет. Я была искренне удивлена, что она не надела своих всемирно известных джинсов.

— Ты изменилась. Влюблена? — спросила Джекси сразу после того, как мы разомкнули объятия.

Я рассмеялась. Лучшая подруга моей матери всегда была прямолинейна и ничуть не изменилась с того времени, как мы в последний раз виделись, — год, точнее, уже почти два года назад, на годовщину смерти мамы.

— Вообще-то нет, — сказала я. — И даже ни с кем не встречаюсь.

Я, конечно, позаботилась о том, чтобы хорошо одеться, — на мне было коротенькое черное платье из Камдена и черная куртка Алисии. Собираясь на ужин с модным дизайнером, нельзя было не уделить внимания своей внешности.

— А где Бен? — осведомилась Джекси, провожая меня из прихожей в гостиную.

Я сказала, что сегодня у него смена в «Старбаксе», но он хотел бы увидеться с ней, пока она не уехала.

— Это они для тебя сняли? — спросила я, оглядывая мебель в стиле французской провинции и оранжевый диван, который вполне мог быть украден из Версаля.

— Кто, фильммейкеры? — Джекси одевала актеров для последнего фильма о Гарри Поттере. Когда маленькие волшебники не одеты в робы, они носят смоделированные Джекси джинсы и прочие ее новинки. — О нет. Эта квартира принадлежит другу моего друга. Он сказал, что мы можем ею пользоваться, пока он в Италии.

— Мы? То есть ты живешь тут не одна? — Повернувшись к ней, я заметила, что лицо Джекси в тот же миг приобрело мечтательное выражение, а в ее глазах заплясали веселые чертики.

— Со мной моя вторая половинка. — Судя по тому, с какой интонацией это было сказано, Джекси хотела продолжения этой темы.

— А ты влюблена? — спросила я, заставив ее рассмеяться.

— О, ты просто очаровательна, Холли. Будто я снова увидела Сильвию…

Я тоже рассмеялась и напомнила ей, что она не ответила на мой вопрос.

— Это старая страсть, — сказала Джекси, слегка покраснев. — Ей почти миллион лет.

— Тор? — спросила я, зная, что одно время они были женаты.

— Боже мой, нет. Я — и хирург, специализирующийся на трансплантации? Никогда больше.

— Милая? Я ухожу. — В прихожей возникла женщина с перекинутым через плечо рюкзаком. Ее выкрашенный светло-рыжий хвостик так меня удивил, что я не сразу поздоровалась. Я заметила, что джинсы на ней вполне могли принадлежать коллекции Джекси, — слишком уж низкая посадка.

— Подожди, я хочу познакомить тебя с дочерью моей лучшей подруги, — сказала Джекси, вставая с дивана и протягивая руку. Ее утонченный жест мог бы сделать честь хозяйке званого вечера. — Это Холли, — добавила она, и я заставила себя улыбнуться.

Вот это старая страсть Джекси? Вот это ее новая любовница? Я была в шоке. Если уж Джекси и спит с женщиной, то ее избранница, по моему мнению, никак не могла носить мятую фланелевую рубашку. Она должна одеваться у Армани и пользоваться соответствующими аксессуарами.

Однако женщина не удосужилась ответить мне даже вежливой улыбкой — вместо этого она озадаченно нахмурилась и переспросила:

— Дочь твоей лучшей подруги? Кого именно? Сильвии?

Я удивилась тому, что мамино имя запросто произносит человек, с которым я никогда не встречалась.

— О, подожди, я забыла, — сказала Джекси, засмеявшись и прикрыв рот ладонью. — Ты же знала ее.

— Да, я знала ее, — подтвердила женщина, глядя на меня так, что я почувствовала себя голой. — Ты на нее очень похожа, — добавила она.

— Вы тоже учились с моей мамой в одной школе? — спросила я.

— Я? Училась на доктора? Ни за что. Я просто навещала своего брата в то время. — Она поудобнее перекинула рюкзак на плече и подошла ко мне, протягивая ладонь для рукопожатия. — Кстати, меня зовут Джуд.

— О Боже, извините, — спохватилась Джекси. — Я забыла представить тебя…

— А кто ваш брат? — спросила я, удивившись силе ее рукопожатия. По крайней мере, оно казалось искренним.

— Саймон Берг.

— Саймон Берг? — повторила я, застыв от изумления. Так вот она, Джуд. Та, которая не хотела видеть своего брата счастливым.

— Да, Саймон Берг, — повторила Джуд, явно забавляясь. — Ты о нем слышала?

— Я знаю, что они с мамой делили тело, — сказала я, отчего Джуд расхохоталась, а Джекси опустила глаза.

— Вот уж точно, — успокоившись, произнесла Джуд.

— Я имею в виду, что они делили труп. В анатомичке, — добавила я. Почему мне кажется, что она смеется надо мной? — Как у него дела? — быстро спросила я.

— Он живет в Нью-Джерси с женой и дочкой.

— Но сейчас он в отпуске, — вставила Джекси.

— Ну да. — Джуд пожала плечами. — Саша учится здесь, в Лондонской экономической школе. Вот Саймон и приехал навестить дочку.

— Сюда?.. — До меня медленно доходил смысл ее слов. — То есть он в Лондоне?

— У моей племянницы, как обычно, «тяжелые времена» в конце отчетного периода, так что мама с папой решили уделить ей внимание. Это такой испорченный ребенок, — добавила Джуд.