Джилл Шелдон - Забвение

— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы прислушаться к голосу рассудка.

— Рассудка? — зло выпалила она. — И ты еще…

— Ох, этот русский норов! Я его обожаю, — врастяжку произнес он. — Насиловать тебя я не собираюсь. — Трент смерил ее обжигающим взглядом. — Нет, — сказал он тем же самоуверенным тоном, от которого ее бросало в дрожь, — я хочу, чтобы это произошло с твоего согласия. Чтобы ты умоляла меня. И, поверь, так оно и будет. Причем очень скоро.

— Никогда! — Однако ее гнев увядал на глазах. Почему он так уверен в этом? Видимо, знает то, что ей неизвестно.

Трент пошел к черному ходу, потирая место ушиба.

— Это еще не конец, Хоуп.

— Да, не конец.

На пороге Трент Блокуэлл обернулся. В его глазах полыхала ярость.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу придушить тебя. Но я предпочитаю придушить твою клинику. Это намного проще.

— Убирайся! — Доковыляв до телефона, Хоуп взялась за трубку, но призадумалась. Звонок шерифу не сулил ей ничего хорошего. Во-первых, шериф был дружком Блокуэлла — как и все в радиусе ста миль. А во-вторых, до шерифа было сорок минут езды.

Сорок минут наедине с Трентом неминуемо кончились бы смертью одного из них.

— Я знаю, что клиника значит для тебя все. — Его тон был спокойным и непринужденным, как будто речь шла о меню завтрака, а не о деле ее жизни. — И не хочу делать тебя несчастной.

— Тогда убирайся.

— В мои планы не входило ее уничтожать, — сказал он так тихо, что Хоуп пришлось читать по губам. — Но я сделаю это, если ты не согласишься стать моей женой.

— Людям нужен врач, — поборов тревогу, ответила Хоуп. — Они не перестанут приходить сюда, что бы ты ни сделал. — Трент только хмыкнул. — Не перестанут! — упрямо повторила она.

— Да? В мире конец двадцатого века, но здесь, на задворках штата Вашингтон, люди отстали по крайней мере лет на пятьдесят. Ты сталкивалась с этим тысячу раз, Хоуп, и знаешь, что я прав. Стоит им решить, что ты потаскушка, и на тебе поставят крест.

Это правда, с тревогой подумала она. И Трент уже нажал кнопку, распустив сплетню о ее беременности.

— Им нужен врач.

— Я привезу им другого, — просто ответил Блокуэлл. Напрягшаяся челюсть и решительно прищуренные глаза говорили, что он не шутит. Власти и денег у него было для этого достаточно. Хоуп не понимала одного: почему она для него так много значит.

— Почему? — прошептала она, опуская щетку. — Почему, Трент?

Он пожал плечами и иронически усмехнулся.

— Потому, что я хочу тебя, Хоуп. А я всегда получаю то, что хочу. Ну как, сдаешься?

— Мой отец…

— Твой отец на моей стороне. Он думает, что сделает тебе добро, отобрав дом. — Его глаза сверкнули. — А все мы знаем, что никто не даст тебе денег для покупки другого. Ты женщина, молодая и с физическим недостатком.

Кровь снова ударила ей в голову. Хоуп прижалась к стене.

— Как бы ты ни старался, я найду помещение для клиники!

— Нет, не найдешь. Стоит мне сказать, что ты уничтожила ребенка, и тебе уже ничто не поможет. — Он засмеялся. — Если через какое-то время они ничего не заметят, то решат, что ты сделала аборт, и начнут сторониться.

Хоуп пришла в ужас. Он был прав.

— Но почему именно я? — пробормотала она. — Почему ты так обращаешься со мной? Ведь не только потому, что хочешь меня.

Трент неторопливо улыбнулся и смерил ее циничным взглядом.

— Именно поэтому. Рано или поздно ты будешь моей. Запомни это. Скажи, что передумала, и тебе не придется умолять меня о пощаде.

— Никогда!

У него напряглись губы.

— Так или иначе, а я овладею тобой. Клянусь. — Он открыл дверь. Метавшаяся во дворе Молли ворвалась на кухню и бросилась к хозяйке.

Хоуп положила руку на голову собаки. Как ни странно, когда Молли ткнулась носом в ее ладонь, Хоуп слегка успокоилась.

— Ты передумаешь, — предупредил Трент. — Придется передумать.

Собака подняла морду и негромко зарычала. Трент спокойно вышел, не добавив к сказанному ни слова.

Через минуту после того, как хлопнула дверь, у Хоуп затряслись колени. Затем дрожь пошла по всему телу, и ей пришлось сесть на пол. Молли заскулила и лизнула ее в лицо.

— Не могу поверить, — прошептала Хоуп. — Он пытался… он хотел унизить меня. — Она втянула в себя воздух и попробовала успокоиться. Чем еще Трент мог навредить ей? Уничтожить ее клинику. Он сам сказал это.

Она сгорбилась и закрыла лицо руками. Встревоженная Молли ткнулась ей в плечо, но у Хоуп не было сил успокоить бедное животное.

Он хотел причинить ей зло. Если бы это услышал Клейтон и попробовал вмешаться. Хоуп рывком подняла голову. Клей!

Она ахнула, быстро поднялась и споткнулась о вскочившую собаку. Обе потеряли равновесие и рухнули на пол.

Молли, довольная тем, что хозяйка оказалась рядом, лизнула ее в лицо. Хоуп нервно засмеялась и крепко обняла лабрадора. Когда щеки стали мокрыми от собачьей слюны, Хоуп попробовала подняться, но счастливая псина придавила ее всем своим немалым весом.

— Молли, пожалуйста.

Молли и ухом не повела.

— Радость моя, ты слишком тяжелая!

Собака заскулила в ответ и сунула мокрый нос в ухо Хоуп.

Хозяйка от неожиданности вскрикнула и пробурчала, что больше никогда не заведет домашних животных, особенно таких больших, глупых и бесполезных. Отпихнув Молли в сторону, она встала, вышла из кухни в темную гостиную и резко остановилась. Собака, шедшая по пятам, ткнулась ей в бедро и шумно выдохнула. Хоуп обхватила себя руками, чтобы согреться и успокоиться, но все было тщетно.

Клейтон… Она хотела видеть его. Хоуп быстро вышла в еще более темный коридор, привычно протянула руку, чтобы включить свет. Одновременно со щелчком выключателя она споткнулась обо что-то большое, услышала слабый стон и упала ничком.

Слейтер скорчился и застонал. Его затошнило, по спине заструился пот. Ему даже показалось, что он вот-вот умрет.

И тут Клейтон понял, что больно не только ему. Лежавшая рядом Хоуп поднялась на четвереньки. Ее глаза были широко раскрыты, волосы взлохмачены. А одежда…

— Клей… — всхлипнула она и бросилась к нему на грудь.

Каким-то чудом Слейтер, лежавший на спине, сумел удержать Хоуп, но сил у него хватило только на то, чтобы обнять ее.

— Черт побери, Хоуп, что случилось?

Она начала что-то сбивчиво лепетать, не давая Клейтону возможности вставить слово.

— Ничего, правда, ничего. Я сделала глупость, слишком разнервничалась. Молли, прекрати лаять! Извини, что заставила тебя волноваться…

— Волноваться? — С большим трудом он обхватил ее плечи, отстранил и посмотрел в лицо. — Волноваться? Да я чуть с ума не сошел! Я слышал твой крик, но не мог справиться с проклятой слабостью, чтобы успеть на выручку!

Следующая мысль заставила его побледнеть, прижать Хоуп к себе и провести ладонью по ее плоскому животу.