Дебра Кент - Дневник В. Разрыв

На сегодня все.

В.

Наконец начала приходить в себя. Сподвиглась даже на уборку дома. Было очень приятно упаковывать вещи Роджера. Я прислушивалась к себе — ни малейшего сожаления, ни тени тоски или грусти. Заклеивая коробки широким скотчем и надписывая каждую «Р. Тисдейл», я чувствовала только удовлетворение: наконец-то! Как хорошо, что я не взяла себе его фамилию!

На сегодня все.

В.

Все утро просидела с Омаром Слаадком. По законам нашего штата Роджер может быть признан виновным без отягчающих обстоятельств по статье «преступная половая связь», если он вступал в сексуальные контакты с девушкой моложе шестнадцати лет. Но Мэри, естественно, не может дать показания, и будет трудно доказать, что у них были интимные отношения. Практически невозможно, если не было свидетелей. Так как Роджер вряд ли устраивал шоу «лишение невинности», похоже, настал мой черед отступить.

На сегодня все.

В.

Приснился кошмар о Роджере. Будто он сидит на краю кровати с алой розой в руках. Когда я протянула руку к цветку, роза обернулась вороной. Она вцепилась острым клювом мне в пальцы мертвой хваткой. Боль была невыносимая. Я пыталась сбросить ее с руки — бесполезно. Проснулась вся взмокшая, в слезах, не могла уснуть до четырех утра. Сейчас чувствую себя совершенно разбитой и выгляжу соответственно. Но придется, видимо, собрать себя по запчастям. У Пита в школе карнавал, и меня записали в помощники как «туалетного ассистента». Понятия не имею, что это такое, но, судя по моей теперешней внешности и психическому состоянию, это как раз для меня.

На сегодня все.

В.

В сферу деятельности «туалетного ассистента» входил самый настоящий кафельный туалет и, кроме него, ведро с гороховыми погремушками. Унитазы любезно презентовала одна из шишек, жена владельца сантехнической фирмы. Главное — никаких параноидальных заключений о том, почему меня выбрали на эту роль.

На сегодня все.

В.

Ехали с Питом по проспекту, вдруг позади раздался гудок полицейской машины. Я была уверена, что это за мной (у меня был сломан поворотник), но, когда отъехала к обочине, полицейские пронеслись мимо и повернули к автостоянке. Рядом с ней была «скорая» и еще одна полицейская машина.

Проезжая мимо, я заметила на тротуаре старика: он лежал лицом вниз и не двигался. Над ним склонились врачи.

— Что там случилось, мама? — спросил Пит.

— Не знаю, солнышко. — Я откинулась назад и взяла его за руку. — Не знаю.

Пит долго молчал, а потом спросил:

— Мама, что такое смерть?

Мальчик мой! Я была совсем не готова к этому вопросу.

— Понимаешь, лапа, этого никто точно не знает, — начала я.

После понятий души и духа я коротко описала ему представления о смерти в разных культурах и цивилизациях, у египтян например. Рассказала о небесной жизни, о реинкарнации, о жизненном круговороте. Напомнила о нашей золотой рыбке и попугае.

— Хотя мы не можем точно представить себе, что значит быть мертвым, многие совершенно уверены, что это не конец, а начало. Начало новой, другой жизни.

Таким ответом на детский вопрос не всякая мать может похвастаться, а ведь я даже не готовилась! В зеркале заднего вида белело его личико. Пит выглядел смущенным.

— Ты чего, маленький?

— Я думал, это когда ты чего-то должен бояться. Дедушка Геракла ему сказал: «не сметь так разговаривать».

— Сметь? А я думала, ты спрашиваешь, что значит смерть.

— Про это я уже все знаю, — сообщил он. — Это когда сердце останавливается. Мам, поставь мою кассету, а?

На сегодня все.

В.

Если задаться вопросом, на что годится Бен Мерфи или, точнее, годится ли он в мужья, то я знаю ответ.

Поехали с Питом в центр посмотреть выступление местной группы «Чудесное общество Мерлина» (Пит очень заинтересовался рыцарскими временами, с тех пор как посмотрел взятый в прокате мультик «Мальчик при дворе короля Артура»). Группа выступала во дворе библиотеки. Мне и раньше случалось видеть их в городе — разношерстная компания. Их можно, конечно, на нашем безрыбье назвать артистами, но на деле это просто отвратительные кривляки. Первого мая они трясли на улицах тамбуринами с полосками цветной бумаги, некоторые жонглировали гороховыми погремушками. Ни у кого не было больше двух. Так и я могу.

Шоу началось с появления шута, который толкался и гримасничал, стараясь завести публику. Запрыгал вокруг малыша, нетвердо стоявшего на кривых ножках. Малыш разревелся, мать унесла его. Потом сорвал с дамы изящную и довольно дорогую соломенную шляпку (я узнала эту шляпку, она была в витрине бутика). Шут пустил шляпку по улице, ее почти сразу сплющил чей-то грязный мопед. Наконец этот разрушитель убрался и появились музыканты с колокольчиками, деревянными флейтами и струнными.

И тут я увидела Бена. На нем было оранжевое трико, пышная белая блуза и огромные зеленые шаровары с бархатными подтяжками. На ногах остроносые атласные башмаки, на голове венок из вялых нарциссов. Бен танцевал какую-то замысловатую джигу за руку с полной, светловолосой девушкой, очень проворной для своих габаритов. После нескольких шумных кругов эта парочка начала двигаться в нашем направлении. Бен, похоже, меня не заметил. Я уткнулась в сумку и не поднимала головы до конца представления. Если бы не Пит, я вообще ушла бы, но он был в восторге от этой группы и хотел познакомиться с шутом, когда все закончилось. Я сказала ему, что мы должны забрать джип с автостоянки, иначе нас оштрафуют. Как хорошо, что он еще мал и не способен сообразить, что контролеры на автостоянках по выходным не работают!

Я думаю, Бен Мерфи для меня не лучший вариант.

На сегодня все.

В.

В городе пропала женщина.

Статья была на второй странице газеты; странно, что ее не разместили на первой, — у нас в городе никто еще не пропадал, разве что какой-нибудь турист напьется и заплутает в лесу. На второй странице обычно размещались некрологи, сообщения о ДТП, о правонарушениях в нетрезвом состоянии и потерявшихся животных (прошлым летом от кого-то сбежал страус). Еще больше удивляешься нашим газетчикам, взглянув на первую страницу: «Закрыт китайский ресторан», «В семьдесят три года бабушка окончила среднюю школу», «Муниципалитет утвердил проект торгового центра», «Открылись бассейны».

А на второй странице рассказ о тридцативосьмилетней женщине, которую никто не видел после утренней пробежки в парке. Когда она не появилась на работе, начальник позвонил ей домой. Волновалась и соседка по комнате. Зои Хейс была добросовестной во всем, что касалось дела. Кроме того, у нее был неизменный распорядок дня: бег с 6.30 до 7.40, потом душ и переодевание, а в 8.30 она уже сидела за столом в рентгенологическом отделении местной больницы.