Каролин Терри - Ловцы фортуны

— Больше — нет.

— Но на телеграфе… я бы поклялся…

— Это было два дня назад, капитан. С тех пор обстоятельства изменилась.

— Я работал.

— Вы называете это работой ? — Она не могла подавить вспышки гнева. — Позвольте мне вас больше не задерживать.

— И вы не пригласите меня на обед?

— Я обедаю с Антоном.

Не ходите, Миранда. Лучше поговорите, со мной. Вы можете услышать кое-что, полезное вам.

— Мне будет полезнее провести время с Антоном. Тиффани думает, что она победила, но я еще не сдалась.

Он усмехнулся.

— Так вы собираетесь сбросить свои белые перчатки и драться?

Миранда холодно взглянула на него.

— Честно говоря, капитан, я думаю, будет больше пользы, если я сброшу платье.

Брови его поползли вверх, но была ли это искренняя тревога за нее или издевательская насмешка Миранда не смогла бы ответить.

— Эй, не заходите так далеко.

— А вы не одобряете? — Она сознательно использовала то же выражение, что услышала от него, когда обвинила его в контрабанде. — Леди не должны вести себя так гадко. Тиффани бы ни за что так не поступила!

— Напротив, она поступила бы именно так. Но вы — не Тиффани. — Он придвинулся ближе. — Вы обе такие разные, как огонь и вода. Тиффани вся — жар и пламя, она сверкает, искрится и пылает. Но вы — вы как русалка в этом платье, — он осторожно коснулся ее наряда, — как океан, спокойный и холодный, но скрывающий подводные течения, которые сразу не обнаружишь. Ваши воды темны и прозрачны, так что мужчина не может сразу заглянуть в ваше сердце. — Рэйф сделал паузу. — Но подумайте, Миранда, если огонь и вода вступят в борьбу, какая из двух стихий победит?

На что он намекает — на алмазы или на себя? Но что бы он не имел в виду, это уже не имеет значения, ибо решение принято. Она подняла белый бархатный плащ, лежавший на кресле и накинула на плечи. Он распахнул перед ней дверь.

— Как бы сказал ваш отец по поводу своих больших сделок в Сити, не переоцените себя, — тихо произнес он.

Миранда не ответила. Она прошла к ожидавшему экипажу, оставив Рэйфа глядеть ей вслед.

Как бы она хотела теперь уметь управлять своим голосом, чтобы придать ему верный оттенок интимности. По крайней мере, она должна быть рада, что может сконцентрироваться на подборе точных слов.

Беседуя с Антоном по-немецки, Миранда как бы хотела тем самым напомнить об их долгой дружбе и именно на ней сделать акцент. Мягко, но настойчиво она возвращалась к годам, проведенным Антоном в Брайт Даймондс, к его работе под руководством Мэтью, ко всему, чему ее отец научил его… деликатно намекая, что долги нужно возвращать.

— Вы были с «Брайт Даймондс», когда умер мой брат, — сказала она, когда с обедом было покончено. — Вы знакомы с условиями, которые установил мой отец ради будущего Компании?

Антон чувствовал себя крайне неловко. Он устроил эту встречу, ожидая получить известия от Кортов до нее. Личность таинственного покупателя акций Вернера была для него не меньшей загадкой, чем для Миранды, и он не понимал, почему Рэндольф с ним не связался. Что ему делать? Перспектива использования капиталов Рэндольфа и этих акций ослепляла; близость этого прекрасного лица и тела поражала не меньше. Антон отвел глаза и постарался сосредоточиться.

— Я понимаю вашего отца, поставившего вас во главе фирмы. Старшему сыну леди Брайт только тринадцать лет, поэтому контроль над индустрией вашего отца в обозримом будущем связан с вами. Однако, — он ненадолго умолк, у вас блестящие способности, и если сэра Мэтью, к несчастью, постигнет смерть, для вас не составит труда продолжить его дело.

— Ошибаетесь. Да, я могу управлять «Брайт Даймондс», но вы действительно можете представить, чтобы женщина стояла во главе «Даймонд Компани»? Сейчас 1914 год, а женщины Британии до сих пор даже не обладают правом голоса, несмотря на все усилия моей кузины Джулии! Нет Антон, джентльмены лондонского Сити никогда с этим не согласятся.

Это не лишено смысла, — подумал Антон. Истинное значение :слов Миранды состояло в том, что она предоставит своему мужу место в совете директоров «Даймонд Компани» и передает ему право голоса в «Брайт Даймондс», но…

— Сэр Мэтью сильно озабочен сохранением в названии Компании своего имени. Он желает, чтобы имя Брайтов продолжилось в алмазной индустрии, однако… — Он осекся.

— Мне приходило на ум, что мой муж может сменить свою фамилию на Брайт, но если это по чему-либо окажется невозможным, тогда отцу придется изменить свою позицию.

— А вас беспокоит эта проблема?

Миранда глядела в огонь, так что он не мог видеть сражения ее глаз. Ей было трудно сказать ему, что ее не беспокоят ни имя Брайтов, ни их алмазы. И она не могла сказать ему, что ее единственная цель — защищать позиции Мэтью в «Даймонд Компани», пока он жив: их собственный пакет акций в тридцать процентов плюс пять процентов Антона и юго-западные алмазные россыпи легко перевесят двадцать пять процентов Тиффани — Миранда неосознанно добавила акции Вернера к прежнему холдингу Тиффани.

— Нет, я не думаю об имени.

— Но как вы поступите, когда дети леди Брайт войдут в возраст? Сыновья Лоры могут счесть вашу позицию и вашего представителя неприемлемыми. Ясно, что пока слишком рано говорить, насколько каждый из них проявит интерес к бизнесу, — сказала она, — но, конечно, ничто не решается в один момент, и кроме того, есть столько способов устранить недовольство. Я начну с того, что увеличу пакет акций каждого из них вдвое, и, по крайней мере, двум из них предоставлю возможность извлечь из этого выгоду. К чему бы это ни привело, у моего мужа в запасе будет достаточно времени, чтобы укрепить свою власть.

Во второй раз она произнесла это слово — муж. Но что же выбрать? Принять титул кронпринца или двигаться дальше вместе с Рэндольфом Свергателем Королей? Даже без акций Вернера, в финансовом плане он отдавал предпочтение Рэндольфу, — но Миранда была так прекрасна!

Она сидела очень близко, почти касаясь его, слегка нагнувшись так, что низкий вырез платья открывал ее грудь, бирюзовый шелк вздымался и опадал в такт ее дыханию. Антон желал ее как до сих не желал ни одну женщину в мире, но как он осмелится даже коснуться ее? Он мечтал жениться на ней с тех пор, как она была еще маленькой девочкой, но страшился ее красоты и положения в обществе. И вот пришел момент, когда легко можно было достичь невозможного, но он понял, что в этом бы что-то чудовищно неправильное: И разве дело только в финансовых обстоятельствах? Ему просто хотелось мирного, счастливого приложения к своему бизнесу, чтобы жена смотрела на него снизу вверх, а он чувствовал себя десяти футов роста… Возможно, он хотел слишком много, однако на фоне иных его амбиций существовала женщина, которая заставляла его чувствовать именно так, женщина, с которой ему было уютно. Он вздрогнул, когда все понял, но это, конечно, еще не причина?