Миранда Гловер - Шедевр

— А какие ответы дал бы ты?

Бен сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Услышав мой вопрос, он взглянул на меня, явно не понимая, что я имею в виду.

— Анкета. Может, ты ответишь на вопросы?

Он понимал, что отступать некуда. Я была уверена, что Бен примет вызов.

— Давай. Ты сможешь прочитать ответы, когда мы прилетим домой, — сказал он.

Бен задумчиво заполнял анкету. Как и ко всему остальному, он отнесся к этой задаче чрезвычайно серьезно. Вскоре я заснула.

Когда я проснулась, в Нью-Йорке была полночь, а в штате Колорадо пять утра. По темной трассе, проходящей через сосновый лес, нас отвезли к поместью Бена, приветливо выступающему из темноты. Дом находился в центре поместья и представлял собой несколько современных, освещенных изнутри шестиугольных стеклянных построек, соединенных между собой стеклянными переходами. Вокруг дома простирался английский сад. Бен заботливо провел меня внутрь.

Меня провели в комнату с установленной на подиуме кроватью, покрытым бежевой замшей полом и разбросанными повсюду пухлыми плюшевыми подушками. Штор на окнах не было, — чтобы не закрывать впечатляющий вид, предположила я. В настоящий момент я могла видеть лишь снежные вершины, освещаемые взошедшей луной.

Глядя вниз, я чувствовала себя очень, ну очень маленькой и ужасно напуганной. Для Бена, может, это и детская дорожка, но мне она казалась испытанием для олимпийских чемпионов по лыжному спорту, к тому же в моем распоряжении было всего два часа на учебу. Честно говоря, я даже не представляла, как сделаю первый шаг. Бен привел меня сюда и бросил, а сам отправился повыше, к своим вершинам для профессионалов, с которых он спускался на суперскорости. Если бы я решилась открыть глаза и посмотреть вокруг, я знаю, что увидела бы изумительную картину. Но если бы у меня был выбор, я немедленно отправилась бы в кафе для лыжников и ждала возвращения Бена там. Для моего обучения наняли девушку-инструктора, похожую на куклу Барби, которая была облачена в ярко-розовый лыжный костюм. Она, широко улыбаясь, ободряюще протягивала мне руку. Я помедлила, затем заставила себя ухватиться за нее.

Когда все было позади, я сидела и пила кофе, с облегчением сознавая, что получила первый урок о том, как проводят досуг представители высшего общества. Такого невероятного чувства паники я еще не испытывала. И лыжный спуск был не лучшим местом для этой эмоции. К счастью, Розовая Барби оказалась опытной массажисткой и невропатологом, специалистом по методам расслабления. Ей удалось успокоить меня настолько, что я смогла постепенно дотащиться до конца спуска. И, должна признать, я испытала приятное возбуждение.

Больше всего мне понравился фуникулер для горнолыжников. Со всех сторон меня окружали белые, ярко сияющие просторы и чистое голубое небо. Я была просто потрясена величием гор и обилием снега. Несмотря на то что воздух казался холодным и колючим, солнечные лучи, светившие в лицо, были удивительно теплыми. Я сидела возле кафе и пила кофе, наслаждаясь видом. Я чувствовала себя так, словно у меня в голове провели генеральную уборку. Все мысли о Нью-Йорке и Лондоне испарились, и меня переполняло лишь восхищение красотой гор. Затем, словно по сигналу, перед моими глазами возник Бен.

Я широко улыбнулась:

— Это было одно из самых страшных, сложных и, тем не менее, захватывающих испытаний, которые когда-либо мне доводилось проходить.

Бен выглядел чрезвычайно довольным. Я подумала, что, возможно, увидела сейчас настоящего Бена Джемисона, человека, которому доставляет огромную радость, если кто-то другой смог извлечь пользу из его мудрости и щедрости. Это был один из аспектов его властной натуры, показавшийся мне очень трогательным. Я вспомнила сказанные им в Нью-Йорке слова насчет того, что уплаченные за меня деньги были своеобразной формой проявления покровительства. Может, все дело именно в этом? Ему необычайно нравится оказывать влияние на людей, которыми он восхищается. И Бен достаточно богат, чтобы себе это позволить.

Мы спустились с горы на фуникулере, купаясь в лучах полуденного солнца, начинавшего освещать живописный вид внизу: озеро в долине блестело, а река прокладывала себе путь сквозь покрытые льдом луга.

Пока мы ехали по рельефной местности, на которой располагалось поместье, Бен с мальчишеским энтузиазмом рассказывал о своих рыбачьих подвигах и пеших прогулках здесь летом. Природа и бескрайние просторы вокруг сделали его более раскованным.

Мы вернулись в его фантастический стеклянный дом, который, хоть и отапливался проходящими под полом трубами, нагревался также за счет растопленного в каждой комнате очага за каминной решеткой в стиле модерн. Снег за окном отбрасывал яркое сияние на светлую мебель, стоявшую в комнатах. Именно таким я представляла себе рай. Мне здесь очень нравилось. Впервые в жизни я испытывала наслаждение от безграничного безлюдного пространства за окном.

Я начала готовиться к заключительному представлению, но, поскольку оставалось еще около двух часов, сначала приняла душ, завернулась в одно из толстых махровых полотенец и прилегла на огромные замшевые подушки. Я умиротворенно смотрела на ландшафт, пока заходило солнце, и слушала, как потрескивали дрова в камине. Никогда в жизни я еще не была в таком сказочном месте. Мы находились далеко, очень далеко от мясозаготовительного района в Манхэттене или от лондонского Ист-Энда. Гладкая снежная поверхность была покрыта следами диких животных и птиц. И кругом царила полная тишина: огромное пространство заглатывало все звуки раньше, чем они успевали преодолеть расстояние в несколько метров. Физически я была опустошена, но это ощущение несколько отличалось от моральной усталости. Оно было гораздо приятнее.

— Эстер, просыпайся! — произнес Бен приглушенным голосом.

Я постепенно очнулась, чувствуя приятное тепло и спокойствие; должно быть, я какое-то время спала. В комнате уже стемнело, лишь отблеск снега за окном позволял различать силуэт Бена. В камине остались лишь тлеющие угли.

Бен опустился на диван и нагнулся ко мне. Когда я открыла глаза, он прошептал:

— Я наблюдал за тобой какое-то время.

Я взглянула на его лицо.

— И что ты увидел?

— Кого-то, кому надо почаще показываться из-за многочисленных масок.

— Что ты имеешь в виду?

— С твоего лица исчезли признаки беспокойства. Оно освободилось ото всех призраков. Фрэнсис, Викторина и Мари ушли. И я увидел чуть-чуть настоящей Эстер.

Я села и поморгала глазами. Я чувствовала его дыхание на своем лице. Затем Бен наклонился и осторожно поцеловал меня в щеку. Я не отвернулась, и его губы приблизились к моему рту. Они были теплыми и немного солеными, приятными на вкус.