Любовь Шапиро - Дневник романтической дурочки

— Я боялась, что нас угонят в Германию или заставят распахивать прибалтийские поля.

— Мама, постой, ты хочешь сказать, что тебе было безразлично, кто стоит у власти и какие идеалы эти люди защищают? — удивился Владимир Анатольевич.

— Мой дорогой сын, тебе уже довольно много лет. Ты прочел огромное количество умных книг. Неужели ты так и не понял, что главное свойство здорового живого человека — в любой ситуации, особенно опасной, искать выход из положения. Я его нашла. И вряд ли можно меня за это осуждать. А еще я хорошо знала, как обстоит дело с идеалами в сталинских лагерях. Туда сослали не одну мою приятельницу. А предавать я никого не предавала, если ты об этом. Я…

Руфе пришлось замолчать, так как в этот момент на веранде появился еще один гость, который и продолжил этот занимательный сюжет:

— Руфина, ты скромничаешь, ты же мне очень помогала. Забыла? — с улыбкой произнес вошедший.

— Перестань, Ларик, кому это теперь интересно?

— Напротив, именно это и важно. Остальное все чепуха. Я добавлю к твоему повествованию несколько слов. Мы не виделись много лет. И вдруг случайно встречаемся на улице этого маленького городка. Слава Богу, мы еще не так изменились, чтобы не узнать друг друга. Я попросил свою старую приятельницу пристроить меня на работу. Руфа не стала спрашивать, как я оказался в это время в этой части света, на чьей я стороне, и вообще, кто я теперь такой. Она просто помогла. Через несколько дней я уже работал фокусником в местном кабачке, где собирался весь гарнизон немецких офицеров.

— Ты забыл одну деталь, милый друг, — заметила Эва. — У нас с тобой была любовь.

— Это ты так считала, моя дорогая сестра, что у вас с Лариком были особые высокие отношения. Ты опять витала в облаках.

— Давайте будем справедливы. Мне было очень приятно внимание милой молодой и неопытной девушки, но ответить на ее чувство я не имел права, да и предложить мне ей тогда было нечего.

— А моя старшая сестра ничего не требовала? Поэтому с ней было легко? — кипятилась Эва.

— Почему не требовала? Она запретила мне портить тебе жизнь, Эвочка. Я свое слово сдержал.

— А в это время сама крутила с тобой роман? Замечательно.

— У нас не было никакого романа и не могло быть. Просто я помогала ему коротать вечера и… ночи. А ты, старая идиотка, все мечтаешь о высоком.

Не знаю, как остальные гости, а я подумала, что Эву либо хватит удар, либо она вцепится сестре в волосы. Но ничего не произошло.

— Я, пожалуй уж, закончу эту историю, — спокойно сказал гость. — Во время номеров, которые исполняла Руфа, я получал некоторую нужную информацию. Происходило это очень просто. За подвязку, которая держала чулки опереточной примадонны, гости клали деньги, среди купюр были и записки. Одна из таких бумажек предназначалась мне.

Все молча и восхищенно воззрились на старую даму; пытаясь представить ее в легкомысленном костюме опереточной дивы.

— А что ты, бабушка Эва, так всю жизнь и прожила, ничего не ведая? И когда же обнаружился этот безумный адюльтер, который тебя потряс? — задыхаясь от смеха, спросил Митя.

— Два года назад. Мы играли, как и все летние вечера, в карты, и вдруг выясняется, что я всю жизнь любила обманщика, — заламывая руки, прошептала Эва.

— Ну не знаю… Ты довольно скоро выскочила замуж и никогда не говорила о своей невообразимой страсти, — заметила сестра.

— Ты тоже многого не рассказывала.

— Я предлагаю на этом прекратить прения и перейти к художественной части, — взяв первые аккорды на рояле, произнес Даня…

Потом вечер пошел по накатанной колее. Руфа пела, Анна Николаевна танцевала с Митей. Эва играла на гитаре. А я мечтала. Вот это жизнь. Такая она должна быть, и такой я ее хочу прожить.

— О чем думаем? — услышала я голос Мити и покраснела. — Нравится?

— Очень, очень.

— Тоже хочешь стать артисткой, как все девочки?

— Нет, — честно призналась я.

— А я вот хочу. У меня по наследству хороший голос. Учусь в консерватории. Буду знаменитым. Точно знаю.

— Не сомневаюсь, — искренне сказала я.

— А ты кем собираешься стать?

— Не думала еще об этом. Мои близкие надеются, что я буду изучать языки.

— А, ну да. Поэтому ты ездишь в Москву на занятия. Вспомнил.

— Точно. Но я не горю этой перспективой, а другого ничего не умею.

— Что-нибудь уже пробовала?

— Нет. А что я могу? Рисовать не умею, петь тоже.

— Ну еще успеешь решить. Я пойду, меня мама зовет.

Я видела, что ему уже надоел этот разговор с малолеткой. Только хорошее воспитание заставило его уделить мне несколько минут. И на том спасибо. Я обернулась и увидела своих подружек, пристально смотрящих на меня.

— Влюбилась? — с издевкой спросила Олька.

— В кого? — сделав честные глаза, удивилась я.

— В Митьку. Я весь вечер на тебя смотрю. Ты глаз от него отвести не можешь. И Ленка тоже заметила.

— Ты вообще-то хоть что-нибудь слышала из происходящего сегодня? — вторила ей Лена.

— Слышала и видела. И напрасно вы меня доводите. Ведь сами были бы не прочь с ним пообщаться. Но он выбрал меня.

— Ничего подобного. Митька на всех проверяет свои чары, независимо от возраста и пола. А ты новенькая.

— А Ленка?

— Ленку он знает с пеленок. Ему уже неинтересно.

— Девочки, мне домой нужно, — неожиданно сказала я. — Меня дома ждут.

— Ты что, хочешь одна пойти? Уже поздно. Дождись нас.

— Нет. Мне не страшно. Пока.

Меня расстроило Ольгино высказывание по поводу Мити. И я решила просто смыться от их назойливых вопросов.

— Лера, постой. Я провожу тебя. Мне хочется пройтись. Устал от шума.

Рядом со мной шел Даня. Но я совершенно не знала, о чем с ним разговаривать. Он мне показался слишком серьезным, даже угрюмым.

— Ты здесь в первый раз?

— Да, мне очень понравилось.

— Руфа потрясающая. Ты к ней приходи, ей правда не хватает внимания. Мы в городе целыми днями. Или в своих комнатах. А она навязываться не хочет. Я, когда был маленьким, много историй от нее выслушал. Потому и решил стать режиссером. Сейчас мы уже не так часто проводим время вместе. Боюсь, что наша связь нарушилась. Я редко бываю на даче. Когда приезжаю, полно народу и нет времени поговорить. Возможно, я себя так оправдываю.

— Почему вы все это мне говорите? — удивилась я.

— Я не тебе, я, наверное, себе. Но ты все равно приходи к ней. Тебе будет полезно.

Мы дошли до ворот нашего поселка, и Даниил выразил надежду, что дальше я дойду сама.

— Безусловно. Можно было меня не провожать.

— В следующий раз и не пойду. Пока.

Наверное, надо было поблагодарить, но он мне так не понравился, что все вежливые слова вылетели из головы. Вот если бы он рассказал что-нибудь о своем брате, другое дело. Но мой спутник даже не обмолвился о Мите. Придется мне как-то самой удовлетворять свое любопытство. Я вдруг сообразила, что надо бы влезть домой через окно, чтобы никто не заметил моего позднего прихода. По-моему, я собиралась это сделать первый раз в жизни.