Ольга Вечная - Пристойное поведение

Но затем, наутро, станет гадко. Ему — нет, мне — очень сильно.

— Пожалуйста, перестань. Я вижу, что тебе плохо, но я здесь за тем, чтобы поддержать, а не довести до оргазма. Прекрати. — Мои пальцы впиваются в кожу на его груди, и я :вложив в руки всю свою силу все-таки отстраняю его. Он не принуждает, но и не прекращает попыток ласкать мое тело, видя, что оно охотно откликается.

— Ты же пришла ко мне. Расслабься, все будет хорошо. Вероника, пожалуйста, позволь мне. Нам понравится.

— Мне — нет, — говорю строго и громко. Для эффекта испуганно выпучиваю глаза, и он пугается сам. Замирает, отстраняется и смотрит на меня внимательно. Полностью серьезен, как тогда, когда мы познакомились. У меня колени подкашиваются от этого его взгляда.

— Тогда зачем ты пришла? — вопрос укладывает на лопатки. Второй раз за вечер я осознаю себя полной идиоткой, которая возомнила себя незаменимой спасительницей для этого ищущего на стороне развлечений женатого мужика. А может, он мне наврал с три короба? Может, ребенок его и все у него с женой хорошо? Просто придумал способ затащить меня в койку? Меня передергивает, я делаю шаг назад.

Он обычный среднестатистический мужик, нечему тут удивляться! Но так хотелось поверить, хотя бы на какое-то время…

— Видимо, незачем. Извини, больше не повторится, — разворачиваюсь, готовая в следующее мгновение пулей вылететь из квартиры, но он хватает меня за руку.

— Стой, извини. Я просто подумал… что ты… ну, не против. Проехали. Проходи, я обещал пиво.

Но я не могу, меня трясет. Слишком трудный, грязный день, который закончился таким кошмарным образом.

— Я пойду. Не следовало приходить. Глупость какая. Увидела твой синяк и решила, что тебе не с кем… блин, просто забудь.

— Да стой же, — он все еще держит мою руку, выдернуть невозможно. Вот теперь он на меня давит. — Неправильно понял, что теперь, обижаться на меня до конца своих дней? Объявить бойкот?

Егор дергает меня на себя, я выкручиваюсь, и он обнимает со спины, и я солгу, если скажу, что это неприятно. Действительно по-дружески обнимает, хотя я и чувствую его эрекцию, упирающуюся чуть выше моей задницы.

— Прости, — шепчет в затылок. — У тебя был такой взгляд, будто я предложил тебе потерпеть, пока я на тебя пописаю, — я улыбаюсь против воли. Ну что за придурок мне достался в соседи! Не могла я такого выбрать в прошлой жизни, наверное, нас поженили родители. — Секс без обязательств, просто для снятия стресса — не для тебя, верно?

Честно говоря, это еще один удар наотмашь с его стороны, но я по-прежнему стою к нему спиной, и он не может видеть отразившиеся на моем лице эмоции. Кажется, я побледнела.

— Я бы не хотела секса, после которого наутро просыпаться не хочется, — говорю ему тихо.

— Такого не будет. Ты мне нравишься. Я не готов начинать какие-то отношения, это правда, но я действительно ни за что бы тебя не обидел. Я вообще никогда не обижаю женщин, ну, кроме тех, на которых помешан, — он говорит с улыбкой.

Он вроде как успокоил, но на самом деле обидел еще сильнее. Усилием воли запретила себе хоть как-то это показывать. Она — особенная, на ней он помешан. А меня не обидит ни за что, потому что — безразлична.

— Егор, на будущее — у меня есть принцип: я не встречаюсь и уж точно не сплю с женатыми мужчинами, — проморгала слезы, вполне готова оборачиваться, что и делаю. Мы стоим напротив друг друга, но жар пропал, теперь мне холодно.

— Почему? — из его уст этот вопрос прозвучал действительно невинно.

— Мне кажется, это нормально, — пожимаю плечами, отводя глаза.

— Нормально, но для категоричности должна быть причина. Ты была замужем? Или отец устраивал веселые денечки?

— Второе, — обогнув его, я прохожу на кухню, выиграв медаль за прочность. Почему не устраивают ежегодное вручение премий и наград женщинам, сумевшим отказать Математикам своей мечты? Заглядываю в холодильник и достаю пиво. Протягиваю ему, Егор послушно открывает и возвращает мне. После чего, спохватившись, поспешно застегивает пуговицы на рубашке. — Так кто тебя отделал? Расскажешь? — стараюсь, чтобы мой голос звучал по возможности ровно.

— Ксюхин брат.

— Ого!

— Мы до сих пор иногда деремся, это нормально. В зале. Он вспыльчив. И занимается боями без правил.

— Ой, бедненький! — вытаращиваю на него глаза.

— Я тоже спортсмен в прошлом, а сейчас любитель, все пучком, — он берет мое пиво и делает большой глоток, я вижу, как дергается его горло, потом возвращает бутылку. — Твой отец ушел из семьи к другой женщине? — спрашивает он, меняя тему. — Мы, кажется, давно говорим на личные темы. Если не хочешь продолжать, просто пошли меня нахрен.

— Иди нахрен.

Он закатывает глаза и широко улыбается. И мне хочется рассказать ему:

— На самом деле, он не ушел из семьи. По статистике, мужчины практически никогда не уходят из семей к любовницам, они могут изменять, жить на две семьи, на три, на двадцать три! Но первую — главную женщину — не бросают. Свою главную женщину папа тоже не бросил ради мамы, но дал ей денег на аборт, — указываю на себя двумя большими пальцами. А что, терять нечего, почему бы не разныться под конец сегодняшнего дня?

— А она?

— Купила на них коляску, — улыбаюсь я. — Как ты уже заметил, мы, Михайловы, из тех женщин, которые в ответственный момент умеют послать мужчину, вне зависимости от того, как относятся к нему, — подмигиваю ему. — Потом, когда мне исполнилось два года и мама снова похудела и вышла на работу, он появился вновь. И трахал нам с ней мозг еще пятнадцать лет, пока не нашел себе другую, помоложе. Мужики не уходят из семей, и я ни за что на свете не стану любовницей, Егор. Поэтому прошу тебя никогда, ни при каких обстоятельствах, даже не намекать мне на близость, пока в твоем паспорте стоит этот штамп. И нет, я не против секса без обязательств и охотно трахнулась бы с тобой тут, — ударяю ладонью по широкому подоконнику, — предварительно продезинфицировав его, конечно, — это я уже шучу, и он смеется — как обычно, пропуская мои колкости по поводу его образа жизни. Отдохнули и хватит, я продолжаю: — Но, Егор, я всегда выберу свободного парня. За неимением оного, предпочту душ и короткий маникюр.

— Понял. Но… Веро, мой развод — вопрос времени, ты ведь знаешь. Я никогда снова не сойдусь с Ксюшей. Аналогично твоему душу, выберу левую руку.

Имя его жены мне слышать не нравится, но я не показываю этого. Вообще, заметила, когда кто-то из нас называет вслух запретное имя, эта женщина… словно становится реальнее, призрак оживает и вторгается сюда, в мир наших двух балконов. А вместе с ней внутри меня просыпается страх того, что могу нарушить свой главный жизненный принцип и пустить свою жизнь коту под хвост, как это сделала мама. Не нужно мне так много общаться с Егором. Он все еще смотрит вопросительно, и я отмахиваюсь от сложной темы: