Резник Юлия - Не ты

— Ну, хоть один разооочек, — без всякой особенной надежды на положительный результат вновь закинула удочку Лиза.

Машка только лишь закатила глаза, и в который раз за день попыталась сосредоточиться на словах лектора.

Нет, Самойлова понимала подругу — что обижаться? Это у нее родаки мировые. Уж ей так точно еще года три можно смело сидеть на их шее, а вот Мура… М-да. Вот кому действительно не повезло. Или, напротив… Может, и лучше, что все так случилось? С тех пор, как Машка съехала от родителей к деду, она как будто ожила! И пофиг, что от бесконечной учебы и работы осунулась вся и почернела. Но ведь глаза светятся, и улыбка все чаще расцветает на губах без их нескончаемых наставлений и упреков.

— А я бы на работу, как на праздник бежала, если бы у меня был таа-а-акой начальник! — зашла с другого боку Лизетта.

— Начинается…

— Нет, ну, а что? Почему ты не хочешь хотя бы попробовать?! Он же тебе нравится!

— Нравится… — обреченно согласилась Мура.

— Вот… А ты что?

— А я что?

— Дык, в том-то и дело, что ничего! Юбку бы надела, или кофточку с вырезом… Подчеркнула бы хоть как-то свои прелести!

— Ну, какие прелести, Лиз? — сдвинула темно-рыжие брови Мурушкина.

— А такие! Красивая ты, Мура, но забиииитая. Твою маманю за это четвертовать надо!

— Ага…

Что «ага», Лизка так и не поняла! Но переспрашивать или, боже упаси, настаивать на своем не стала. Потому что Мура тем самым, пугающим до трясучки, жестом потерла шрамы на своем запястье. Она делала это непроизвольно, обычно, когда волновалась.

— Мур…

— Ну?

— Он крутой, да?

— Кто?

— Ну, твой босс.

— Нормальный, — пожала плечами Маша, — правильный мужик.

— Только староват немного, но тебе как раз такой и нужен.

— Это почему же?

— Потому что у тебя не было нормальных отношений с родителями. С отцом. Тебе просто необходимо удовлетворить потребность кому-то принадлежать. А Дмитрий Николаевич тебе и за папу, и за маму будет.

— Терпеть не могу, когда ты начинаешь говорить цитатами из Космополитен.

— Ну-ну, еще скажи, что я не права!

— Мурушкина! Самойлова! Я смотрю, у вас развилась не абы какая дискуссия? Так, может быть, вы и с нами поделитесь своими размышлениями? — прервал их монолог скрипучий голос профессора.

— Извините, — потупилась Мура в тетрадку. Вечно так. У Лизетты рот не закрывается, а она из-за нее страдает! И главное, тему какую выбрала… Животрепещущую. Дмитрий Николаевич ей, и правда, нравился. Может быть, даже больше, чем нравился. Только, что толку? Генеральный, если и смотрел на нее, то исключительно удивленно. Будто бы и сам не мог понять, что на него нашло, когда он взял Марию Мурушкину на работу. Ее должность в офисе называлась «принеси — подай — иди на х*й — не мешай». Точнее, Маша делала все и сразу, когда основные сотрудники расходились по домам. Ее рабочий день начинался около пяти вечера и продолжался до девяти. Как правило, в это время они оставались один на один с Дмитрием Николаевичем, который, казалось, и ночевал в офисе. Это было совсем неудивительно, учитывая бешеные темпы роста их предприятия. По фирме ходили упорные слухи о том, что Самохин хочет расшириться, заняв пустующую нишу на рынке экспресс-доставки. Само это устремление и предыдущие успехи, которые ему способствовали, заслуживали большого уважения, ведь Дмитрий Николаевич не имел никакого подспорья в бизнесе и начинал его, что называется, с нуля. Сначала сам водителем батрачил, потом организовал службу такси, занялся региональными грузоперевозками… И вот теперь — экспресс-доставка по всей стране, а это уже, как ни крути, совсем другие горизонты. Маше было интересно принимать участие в работе перспективной динамично развивающейся компании. Здесь она могла рассчитывать на карьерный рост и, что немаловажно, на стабильную зарплату. А еще… Она имела возможность практически каждый день лицезреть его!

Совсем не красавец. Скорее, обычный. Он ей вообще не понравился поначалу. Да она и начальника в нем не признала. Думала по старинке, что те в костюмах шикарных ходят и выглядят как-то… представительней, что ли? В то время как Дмитрий Николаевич над внешним видом особо не парился. Джинсы, поло, кеды — вот это в его стиле! И, каково же было удивление Маши, когда она узнала, что именно он здесь всем заправляет?

Уже после стала приглядываться. Ей вообще было интересно изучать людей. Тихо, не привлекая к себе внимания… Большинство из них Маше не очень-то нравились. Мура все чаще ловила себя на мысли, что вообще не понимает, как они живут. Что с ними делали, что они стали такими? А вот Дмитрий отличался на фоне других. Был… настоящим каким-то, без пафоса. Мог объяснить, если что-то непонятно, и похвалить… мог. Только Маше это не светило. Рядом с ним девушка превращалась в какое-то бесполезное существо. Казалось, что все несчастья сразу обрушивались на голову Муры, когда она попадала в поле зрения Самохина. То кофемашина поломается, то принтер заклинит, то туфля посреди кабинета слетит. Но самый ужас произошёл на Крещение. Об этом случае Маша старалась не вспоминать, однако непослушные картинки того вечера все чаще всплывали перед глазами.

Это был небольшой девичник, который организовала Люся — жена Машиного единоутробного брата. Мать нагуляла его, будучи совсем молоденькой, и отказалась сразу же после родов. Ивану не дал пропасть дед, который самолично забрал ребенка из роддома и вырастил. До недавнего времени Маше было запрещено общаться с братом, которого мать ненавидела. Из-за темного цвета кожи она называла Ивана черным отродьем и быстро крестилась, когда о нем заходила речь. А Маша, видя такое дело, старалась просто не думать о том, сколько же дерьма бродит у маменьки в голове. Девушка бы и сама многое отдала за то, чтобы и в ее детстве не было этой женщины. Истинной, мать ее, арийки, методам воспитания которой даже сам Гитлер бы позавидовал. В общем, первым делом после того, как Муре удалось отделаться от опеки родителей, она пошла к Ивану. И им с братом, к ее неописуемому восторгу, таки удалось наладить нормальные отношения. Именно Иван с Люсей стали для Маши семьей. Они и, конечно, дед, который приютил внучку, когда та ушла из дома.

Возвращаясь к девичнику, стоит отметить, что гениальная идея погадать в Крещенский вечерок пришла в голову вовсе не Маше. Если уж на то пошло, то из всех присутствующих под подозрение больше всего попадала Лизетта. Потому как, хоть убей, ну, не могла Мура представить виновницей своего позора беременную жену брата или ее начальницу Стеллу Владимировну. С чего бы вдруг этим двум, во всех смыслах самодостаточным женщинам, приспичило бы гадать? Только Лизка! Все беды из-за этой паразитки! Впрочем, какая разница, кто стал инициатором случившегося впоследствии? Факт в том, что, приняв на грудь, и следуя найденным в интернете инструкциям по крещенским гаданиям, Маша, выкинула свой сапог за окно. Вообще полагалось за забор. Но, что прикажете делать современным обитательницам многоэтажек? Презреть вековые традиции? Ну уж нет! Не на тех напали! В общем, сапог-то она выкинула, а вот о последствиях как-то не подумала. А между тем, эти самые последствия необратимо приближались. Сначала взвыла сигнализация, за ней последовал отборный мужицкий мат. Присутствующие на девичнике синхронно переглянулись и, задыхаясь от смеха, бросились прочь из квартиры.