Анна Платунова - Обещанная колдуну

Тёрн вернулся вечером третьего дня. Я услышала, как открывается дверь, и со всех ног бросилась в прихожую. Моим первым порывом было обнять его, повиснуть на шее, но одолела внезапная робость.

Колдун был вымотан до предела. По тому, что вокруг глаз залегли глубокие тени, а сами глаза покраснели, легко было догадаться, что он не спал все это время. Обещал не задерживаться… Глупый!

Увидев меня, улыбнулся.

– Надеюсь, не лентяйничала без меня! – он попытался придать голосу строгости, но тот, хриплый, бесконечно уставший, выдавал его с головой.

– Я все сделала… Показать?

А думала о другом.

«Я скучала. Я волновалась… Ты – это ты?»

Он заметил беспокойство в моем взгляде, сделался серьезен.

– Что, Агата? Что случилось?

Кровь отхлынула от лица, губы шевельнулись, силясь задать вопрос, мучивший меня. Но я посмотрела на Тёрна и поняла, что ничего спрашивать не нужно.

Даже сейчас, после бессонных ночей, он держал спину прямо. Пряди волос, влажных от вечерней росы, падали на лицо. И взгляд – спокойный, уверенный – был, я знаю, точно таким, как в тот день, когда он один противостоял гвардии короля.

– Все хорошо, – пролепетала я. – Завтра прием…

– Прием? – его лицо на секунду сделалось растерянным, но потом он понял. – Да, прием. Значит, завтра?

Я в двух словах передала ему разговор с Ремом, рассказала, что папа волнуется.

– Я поговорю с генералом, – кивнул Тёрн. – А теперь, если позволишь…

Какая я глупая! Держу его в коридоре, а он на ногах еле стоит.

– Я сейчас! Я огонь развела! На улице такая промозглая погода!

Я засуетилась, пропуская его вперед, а сама побежала на кухоньку: заварить корень цикория.

Теперь я знала, почему на кухне хранится столько пряностей. Все они тоже несли в себе магические свойства – помогали восстанавливать силы. Нужно только знать, что и в каких пропорциях смешивать. Я умела пока самое простое: цикорий, сахар, щепотка корицы – и получается бодрящее снадобье.

Вода на железной плите никак не хотела закипать, хотя я и подбросила свежих поленцев в топку. И когда, наконец приготовив отвар и завернув кружку в полотенце, чтобы не обжечь руки, я поднялась в каминный зал, Тёрн спал, вытянувшись в кресле. Рука свешивалась с подлокотника, голова откинута назад. Грудь мерно поднималась, а уголки губ были скорбно опущены, будто даже во сне его не отпускали мрачные мысли.

У меня накопилось столько вопросов: как дела на границе? Удалось ли сдержать миражей? И что нас ждет дальше, в конце концов? Но Тёрн спал, и на его лице снова проступила та беззащитность, которую я заметила еще в первый раз.

Я поставила кружку на каминную полку и долго стояла, глядя на спящего. Ректор пропавшей академии… Вот он – так близко, только руку протяни. Что же случилось с тобой? Как… Как все это?.. Но я знала, что не спрошу, пока он сам не расскажет.

Непослушная короткая прядь пересекала лоб, и я осторожно убрала ее, ощутив кончиками пальцев прохладную кожу – Тёрн еще не согрелся после зябкой вечерней мороси.

Интересно, губы его тоже прохладные? Или теплые? Я узнаю, если поцелую…

Шаг ближе, еще шаг. Я оперлась о спинку кресла и наклонилась так близко, что уже чувствовала дыхание. И опомнилась.

Отвар! Сегодня я его не пила и потому не могла быть уверена: желание поцеловать Тёрна – это мое желание или продиктованное магией?

С сожалением я отступила. Села на диван, завернулась в плед и стала ждать, пока он очнется.

Тёрн проспал не больше часа. Проснулся, как от толчка, дико оглянулся и, лишь увидев меня, успокоился.

– Все плохо там, на границе, да? – догадалась я.

Он выпил в несколько глотков остывший отвар, подсел рядом.

– Пока не так плохо. Натиск удалось сдержать, в ближайшее время королевству нашествие миражей не грозит, но…

– Но?..

По сердцу пробежал холодок. Хотелось зажать уши и не слышать, однако хватит прятать голову в песок. Я смело посмотрела в глаза Тёрну.

– Говори.

– Попытка прорыва не удалась из-за того, что ночи в это время года коротки. Отряды смогли их сдержать лишь потому, что началось утро. Солнечный свет губителен для миражей…

– Да-да, я знаю! – Я не понимала, почему Тёрн сообщает мне очевидные вещи, но, верно, была причина.

– С тех пор на границе наступило относительное затишье. Только, боюсь, ненадолго.

– Ненадолго?

– Они ждут, пока появится больше времени для атаки. В середине хладеня…

– Самая длинная ночь, – прошептала я, помертвев: все встало на свои места. – Ты уверен?

– Это самое вероятное объяснение. Что-то окончательно сдвинулось в их мире, они больше не могут ждать. Но понимают, что сейчас им не продвинуться далеко. У нас больше полугода, чтобы попытаться что-нибудь придумать…

– Но что? Что можно придумать?

Я с надеждой посмотрела на Тёрна. Мне так хотелось, чтобы он меня успокоил. Сказал, что решение готово, что все будет хорошо. Он поднял на меня уставший взгляд и ничего еще не ответил, как я догадалась сама. Ну что он может сделать в одиночку? Никто не откликнулся на его призыв о помощи, король отказывается выслушать. А потом будет слишком поздно…

– Я помогу! – пролепетала я. – Я выучу все, что нужно. Еще есть время! Мы справимся. Закроем Разлом!

Краешек его губ дернулся в грустной полуулыбке. Я знала все, что он скажет… Агнесса была намного опытнее меня, но они ничего не смогли сделать вдвоем.

– В любом случае, сдаваться я не собираюсь. Прежде я хорошо знал ректора академии Блирона, он выслушает. Должен. Я выступлю перед городским советом. Я…

Тёрн откинулся на спинку дивана, сделался бледен. Амулет на его груди колотился, мерцал. Я испугалась.

– Тёрн? Что с тобой? Тёрн?

Взяла его за руку, которая так и не стала теплее.

– Я просто устал, – он постарался, чтобы голос звучал спокойно. – Ничего. Не думай о плохом…

Тёрн сжал мои пальцы, но тут же выпустил, тяжело поднялся.

– Доброй ночи, Агата.

Ушел, а я еще долго сидела, кусая пальцы. Мне так хотелось помочь, придумать что-нибудь, но что я, маг-недоучка, могла предложить ректору академии? Разве что свое прилежание…

С этими мыслями я отправилась в спальню. На постели ждал плащ, я провела рукой по гладкой ткани. Но теперь Тёрн мог его увидеть, поэтому, чувствуя себя преступницей, я спрятала плащ в шкаф.

– Тёрн, что мне надеть?

Тёрн поднял глаза от книги, что, открытая, лежала перед ним. А мама мне всегда запрещала читать за обедом! Посмотрел рассеянно.

– Куда?

– Да на прием же!

– Что хочешь, – предложил он великодушно и снова уткнулся в формулы, попутно что-то выписывая на лист. Заляпал чернилами пальцы, а затем и на лбу появились синие разводы: хмурясь, он тер его.