Ольга Романовская - Седьмая дочь графа Стера

– Отец хочет сказать, – мягко вмешалась Лавиния, – что свежий воздух и новые друзья пойдут тебе на пользу. Скучно сидеть целыми днями одной, а там молодые люди, танцы. Ты ведь у меня очень умная…

Изабелла усмехнулась. О да, учеба давалась ей легко, настолько, что она делала домашнее задание за старших сестер и растолковала им непонятные места в учебнике. Но среди молодых людей лучше прослыть дурочкой, главное, родиться красивой. Кому интересен твой ум, когда от тебя шарахаются?

– Ты ведь поможешь Кетрин? – зашла мать с другой стороны. – Нельзя отпускать ее одну. Я поехать не смогу, твой брат и отец тоже, у Мери жених…

Изабо смирилась. Ей не привыкать становиться компаньонкой сестры. Ничего, снова посидит в уголке, стойко перенесет парочку сочувствующих взглядов и оттенит красоту Кетрин. Может, сестра так быстрее выйдет замуж, чего страстно желала.

– Только пусть не надевает черное! – крикнула со своего места Кетрин. – Я не хочу объяснять, почему Изабо носит траур.

– Если хочешь, я объясню сама, – хмуро отозвалась девушка.

Она мысленно закипала. Так и хотелось ответить: «Я горюю по содержимому твоей головы», но пришлось улыбнуться – отец смотрит – и заверить, что ради сестры она выберет какой-нибудь веселый наряд.

– Я помогу, дорогая. – Довольная Лавиния ободряюще кивнула. – Помнится, мы сшили тебе чудесное платьице в цветочек…

Изабелле не нравилось, когда с ней обращались как с маленькой, но маму не переделаешь. Она навсегда младшая в семье, вечная девочка.

– И волосы нужно приподнять, – продолжала строить планы графиня.

Приподнять? Изабо чуть не застонала от ужаса. Так все увидят ее шрамы! Может, сказаться больной? Тогда она на законных основаниях не поедет к Фландрам. Но это малодушие, а Изабелла с детства воспитывала в себе бесстрашие. Поэтому она позволила матери после завтрака зайти к ней и откопать то самое платье в цветочек.

– Ну вот, даже пояс под цвет глаз, – довольно кивнула Лавиния, наблюдая за преображением дочери.

Главное, не обращать внимания, что одно плечо немного ниже другого.

Горничная закончила шнуровать корсаж и отошла, ожидая новых указаний.

Изабелла безучастно смотрела на собственное отражение. Если бы на нее нацепили рубище, ничего бы не изменилось. Зато ворону нравилось, иначе почему вдруг он раскаркался в клетке? Если бы не присутствие посторонних, Изабо спросила бы его, но при матушке Сей должен оставаться обычной птицей, а его хозяйка – обычной девушкой, насколько это возможно.

Ворон завелся сам. Изабелла гуляла по саду, кажется, плакала и наткнулась на птицу. Девушка предполагала, он сбежал от прошлого хозяина: кто-то ведь научил его говорить? Правда, четыре года назад Сей был гораздо глупее себя сегодняшнего. Изабо много с ним занималась, вырастив практически полноценного собеседника.

Платье оголяло шею и верхнюю часть груди. Декольте сделали универсальным, чтобы оно одинаково подходило как для дневных визитов, так и для танцев в дружеском кругу.

– Я это не надену!

Закрыв шею и грудь руками, девушка обернулась к матери.

– Придется привыкать, дорогая. – Лавиния стояла на своем. – Нельзя всю жизнь прятаться. Возьмешь газовый шарфик, на танцах снимешь. Теперь займемся прической.

Изабо мысленно застонала. Сегодня у Фландров она умрет. Только ленивый не скривит губы, не напомнит, какая она уродина. Зато умная. Кто только придумал сомнительное утешение! Женщине положено родиться красавицей, иначе нельзя.

Под строгим руководством госпожи горничная расчесала волосы Изабеллы и подняла их. Девушка задрожала, вмиг ощутив себя беззащитной. Только не хватать себя за шею, только не хватать!

– Ммм, пожалуй, локоны идеально подойдут. – Графиня долго колебалась, но решилась-таки причесать дочь по моде. – Крупные. Пустим две-три пряди у лица. Остальные гладко зачешем и сделаем шиньон.

Изабо покорно терпела, старалась не смотреть в зеркало.

Десятки раз за свою короткую жизнь девушка задавала себе вопрос, почему родилась такой. Даже адресовала его Богине, но та осталась глуха. В итоге Изабелла отвернулась от религии, навсегда уверившись, что на небе она тоже никому не нужна. Впрочем, поклонение Богине давно стало формальным и ограничивалось парой старых ритуалов за год. Только монахини продолжали исправно славить небеса.

Но вот преображение завершилось. Матушка с энтузиазмом, горничная – по указке заверяли, что все мужчины графства станут драться за возможность посидеть рядом с Изабеллой. Уважая чужой труд, она согласилась оценить совместные старания. Из зеркала смотрело… существо. Нет, если ограничится только правой стороной, получалась симпатичная, пусть и грустная девушка с пикантной родинкой на шее. Но левая сторона все портила.

– Я надену маску.

Изабо привычно потянулась к верхнему ящику стола, где хранила сделанную по специальному заказу полумаску. Появляясь в свете, девушка неизменно прибегала к ее услугам.

– Попробуй без нее. – Мать говорила мягко, но Изабелла давно научилась отличать приказы от просьб. – Это не бал.

И очень жаль. На балу так легко ускользнуть! А если устраивали маскарад, Изабо и вовсе чувствовала себя почти нормальной.

Девушка кивнула, не желая спорить с матерью. Действительно, пора привыкать. Или Изабелла решила, будто когда-то перестанет быть уродом?

– Ты очень красивая, помни об этом.

Поцеловав дочь в лоб, Лавиния удалилась. Она сделала все, что могла, постаралась стать любящей матерью.

Изабо неизменно вызывала стыд и вину. Если бы она умерла, остались бы живы Ирэн и Кэрол: седьмой ребенок высасывает чужие души. Лавиния не стала бы рожать так много и часто, но Богиня наделила Уильяма богатым темпераментом и повышенным благородством, не позволявшим так скоро завести любовницу. В итоге в замке не смолкали крики младенцев. Сейчас он, к счастью, успокоился, развлекался со служанками.

Графиня удалилась, а горничная осталась и с деланным энтузиазмом помогла юной госпоже подобрать шляпку и драгоценности. Однако Изабелла видела, как менялось выражение лица женщины, стоило служанке коснуться ее кожи. Зеркало не обманешь, зеркало всегда покажет правду.

Наконец горничная тоже ушла, Изабо ненадолго осталась одна.

– Надеюсь, сестра не натворит глупостей. – Девушка покосилась на ворона. – В прошлый раз мне стоило большого труда спасти ее от отцовского гнева.

– Ты ни в чем не винова-а-ата! – отозвался Сей, наедине с хозяйкой обретя дар человеческой речи.

– Попробуй объяснить отцу! – фыркнула Изабо. – Как и то, что на меня никто не позарится. Разве маг, из чисто научного интереса, но таковых у нас нет. Местные считают колдовство болезнью, чем-то вроде проказы. Магический университет и вовсе для них сборище всех демонов Семимирья.