Ольга Романовская - Седьмая дочь графа Стера

Девушка нервничала, то и дело украдкой касалась губ и боялась взглянуть на уши: наверняка пылали. Мысли поневоле крутились вокруг поцелуя. Если бы Этьен ушел, она бы успокоилась, а рядом с ним думать о чем-то другом невозможно. Изабелла не собиралась целоваться с ним, говорить о девственности тоже. Кто за язык тянул? Теперь он точно решит, будто девушка на него вешается, а ей всего лишь хотелось танцевать. В итоге, не в силах заставить себя посмотреть на Этьена, по дороге к экипажу Изабо сбивчиво болтала о всякой чепухе, приправляя все глупыми смешками. Господин Фарж быстро раскусил ее, но дождался момента, когда они окажутся наедине.

– Мне не следовало, понимаю. – Наемный экипаж тронулся, и Этьен заговорил. – Просто увидел тебя, и в голове что-то перемкнуло. Сильно напугал?

Изабелла вздохнула:

– Я недостаточно взрослая.

– А я недостаточно умный.

– Ты? – Девушка подняла на него изумленные глаза. – Да ты столько всего умеешь!

– А вот обращаться с барышнями не научился. Полез целоваться в самый неподходящий момент.

– Ты мужчина, – глубокомысленно заметила Изабо. – Вы другие. Я вас не понимаю, но у вас свои правила, законы приличия. Да и я… В девятнадцать девушки должны вести себя иначе, верно? Они уже опытные, у них кавалеры, женихи…

– Положим, жених у тебя тоже есть, – напомнил Этьен. – Я от своих слов не отказываюсь, на кольцо денег хватит.

– Перестань! – отмахнулась Изабелла. Увлечься? Пожалуйста, но зачем сразу жениться? На первой встречной, еще и с кучей проблем. – Я и так знаю, что ты благородный, но я о другом. Я не приспособлена для всяких там отношений.

Господин Фарж от души рассмеялся. Девушка рассуждала как профессор перед студентами, хотя абсолютно ничего не смыслила в предмете. Реальные чувства рождались спонтанно, строились на собственных ошибках, а не настигали исключительно «приспособленных» людей.

– Словом, во всем виноваты твои соседки, – замял тему Этьен. Они вернутся к ней, когда оба успокоятся. – И я примерно их накажу. Разврат и сводничество в стенах университета недопустимы!

– Зато вовсю процветают на балах. – Изабелла благодарно пожала руку спутника. Он избавил ее от необходимости продолжать тяжелый разговор. – Вскоре сам убедишься. Ты даже не представляешь, Этьен, какие вещи вытворяют благородные дамы и благородные лорды! Я сижу в углу с книжкой и многое вижу.

– Послушать тебя, приемы можно смело переименовывать в притоны! – рассмеялся господин Фарж.

– Слово «бордель» меня не шокирует, ты ведь его подразумевал?

В глубине глаз Этьена плясали искорки.

– Откуда дочери графа известны такие понятия?

– Дочь графа прочитала половину отцовской библиотеки, там и не такие слова встречались. А еще у дочери графа были сестры, которые очень хотели стать взрослыми.

– Ты меня пугаешь! Неужели аристократы настолько распутны? – наигранно ужаснулся господин Фарж и, воспользовавшись безмолвным согласием Изабо, придвинулся к ней. Теперь их колени практически соприкасались.

– Ты даже не представляешь насколько! – выразительно шепнула Изабелла. – Две мои сестры потеряли девственность до свадьбы.

Она это сказала! И небо не обрушилось ей на голову, от стыда не перехватило дыхание.

Судя по молчанию господина Фаржа, девушка таки сумела его шокировать, и она поспешила частично восстановить репутацию сестер:

– Они с женихами.

– Да-а, – качая головой, протянул Этьен, – высокие нравы! И после этого граф Стер еще смел…

Он не закончил фразы и отвернулся. Лицемерие дворянства вызывало раздражение и брезгливость. Не разрешать девочкам поступать в университет, но позволять кувыркаться, лишь бы никто не видел. Обществу требовались перемены, но Этьен понимал, сейчас они невозможны. Общество Совиной башни сотрясало воздух, а сделать ничего не могло. Да и чего требовать от двадцатилетних мальчишек и девчонок? Даже Этьен в свои двадцать семь тоже лишь говорил и мечтал.

– Не надо о нем! – тихо попросила Изабо. – Я и так постоянно вспоминаю родных, говорю гадости, а на самом деле… Ты был прав тогда, мне их не хватает.

– Когда-нибудь ты вернешься, – пообещал господин Фарж и на ощупь, продолжая смотреть в окно, прижал к себе девушку. – Вернешься с гордо поднятой головой. Арт сказал, шансы есть. Тяжело, но я никогда не боялся трудностей. Нужно, чтобы ты стала сильнее, набралась знаний, успокоилась.

– Тсс! – Палец Изабеллы коснулся его губ, заставил обернуться. – Не говори о прошлом! Впереди мой первый настоящий бал, не желаю портить настроение. Лучше выбирай танцы. Сомневаюсь, будто меня пригласит кто-то еще, но нужно подстраховаться. Бальной книжки у меня нет, но я запомню.

– Запиши на меня все.

– О, – игриво погрозила ему девушка, – ты сильно рискуешь! Мужчина, который весь вечер не отходит от дамы, красноречиво намекает на свои намерения. Ты не оставишь мне выбора, а ведь я не соглашалась стать госпожой Фарж.

– Но и не отказывалась, – парировал Этьен, включившись в увлекательное соревнование. – Мужчины – охотники и могут годами преследовать жертву.

– Боюсь, такая жертва тебе не по зубам, – рассмеялась Изабелла и, отодвинувшись, откинулась на сиденье. – Я выбираю сама и пока не настроена связывать себя даже узами помолвки. Поэтому всего четыре танца. Я милосердно дам шанс другим оценить умения седьмой дочери графа Стера.

Господин Фарж не верил своим ушам. То ли внушение Арта Гилмора подействовало, то ли девушка сама изменилась. Раньше она о кавалерах не мечтала. Желая проверить, не напускное ли, маг решился на провокацию:

– А как же твое уродство? Никто, кроме меня, на тебя не польстится.

Вместо ответа Изабо показала ему кулак. От аристократического воспитания в ее жесте осталась только лакированная перчатка.

– То есть уже не страшная? – недоверчиво переспросил Этьен, закрепляя результат.

– Получше некоторых! – Изабелла демонстративно задрала нос. – У меня одна нога короче другой и то не запинаюсь. А шрамы… Я учусь на мага, несчастные случаи неизбежны.

– Поразительно, просто поразительно! – покачал головой господин Фарж.

– А мне надоело, Этьен. На-до-ело! – Девушка без труда угадала причину его скепсиса. – Я девятнадцать лет считала себя ничтожеством, представляешь, целых девятнадцать лет! Верила, будто род Стер падет моими усилиями, а все совсем не так. Ты за мной ухаживаешь, Нина дружит, студенты не шарахаются. Зато Генри дурак, а Мери – шлюха. Кетрин тоже недалеко ушла, только формально девица. И после этого я позорище? Только потому, что некрасиво приседаю в реверансе и кособочусь?

Изабо хмыкнула и пообещала:

– Ничего, я еще покажу, кто тут умница и красавица! Пока эти клуши ноют подле маминой юбки, целиком испишу бальную книжку. Не сегодня, так в следующий раз. Не говори о себе, хлопай ресницами и не поминай ничего умнее любовных романов! – Девушка состроила гримасу, красноречиво выразив отношение к главным постулатам женского воспитания. – Да рядом с такой дамой мухи дохнут, не говоря о мужчинах.