Вера Чиркова - Дочь двух миров. Испытание

– Спасибо, – искренне сказала я, достала из кошеля монетку и протянула.

– Убери, – обиделась женщин, – тебе пригодится на лечение.

– Тогда продай мне что-нибудь, – не зная, как еще отблагодарить за обещание помощи, предложила я, поглядев на расставленные в коляске плетеные короба.

– Разве что орешков, – с сомнением поджала губы торговка, потом забрала монетку и достала из одного короба маленький туесочек: – Вот, каленые, с солью.

– Спасибо, – выдохнув еще благодарнее, присела рядом с ней.

Однако долго ждать не пришлось, минут через пять из распахнувшихся ворот появился пахнущий жареным мясом и ванилью невысокий и немолодой мужчина и начал переставлять короба в свою тележку.

Женщина тихо прошептала ему, что нужно бы помочь странной эйне, и мне пришлось сделать вид, будто не слышу ее слов.

– Тогда испеку сегодня блинчики, давай побольше сметаны, – искоса глянув на меня, постановил Бронк и скомандовал: – Иди за мной, не отставай.

Это распоряжение относилось ко мне, и на раздумья или сомнения не оставалось ни секунды. Я вмиг очутилась рядом с поваром и шла за ним след в след, пока мы не оказались в довольно просторной прихожей.

– Посидишь здесь, – еле слышно приказал Бронк, кивнув на стоявшие вдоль стен стулья. – А учеников не бойся. Буду сам приглядывать.

– Спасибо, – проникновенно поблагодарила я, рассмотрела в глазах мужчины неприятно царапнувшую меня откровенную жалость и села в самый темный уголок.

И не из-за страха перед учениками, просто так удобнее наблюдать за вошедшими. Ведь пока человек тебя рассмотрит, можно многое понять по его мимике. А вот свои чувства пока никому не хотелось показывать, поэтому поспешно опустила на глаза короткую вуаль, приколотую к шляпке скорее ради украшения.

Первый незнакомец появился примерно через полчаса. Уверенно вошел в дом, сделал несколько шагов по направлению к самой широкой двери и вдруг, резко остановившись, обернулся ко мне:

– Это еще кто такая?

Я смотрела сквозь вуаль на его лицо, не столько красивое, сколько выразительное, на дерзкую усмешку и темно-серые глаза под насмешливо приподнятыми бровями и мысленно прощалась с еще одной неудачной попыткой судьбы свести меня с мужчиной моей мечты.

Потому что только вот такому обаятельному парню, похожему на героя из моих заветных снов, я никогда не прощу грубости и высокомерия.

Так как никаким боком не отношусь к наивным мечтательницам в розовых очках, которые свято верят в собственную способность выковать из замшелого эгоиста и циника заботливого, нежного, все понимающего и верного возлюбленного.

Причем ковать пытаются не силой собственного чувства, не добротой и терпением матери Терезы, не преданностью декабристки и не материнской заботой и пониманием, а какими-то странными выходками, неуместными колкостями и капризами.

Я всегда искренне сочувствовала Наташке, упорно грезившей не менее чем об олигархе, но ни разу не попробовавшей посчитать, по сколько миллионов юных мечтательниц приходится на каждого из них.

И точно знала, что мне такая участь не грозит, в магазинчике хватало общения с высокомерными снобами, чтобы понять раз и навсегда, насколько духовно они далеки от манящего меня образа. А внешность… Ну не дурочка же я, чтобы не понимать – это всего лишь сосуд. И пусть кто-нибудь другой пьет из него горький яд.

– Ты кто? – не дождавшись ответа, грозно прикрикнул незнакомец.

– Инла Кавина, – с достоинством произнесла я, давая ему последний шанс.

– Селянка? – пренебрежительно вздернул он бровь. – Кто тебя пустил?

Выдавать повара я не собиралась, поэтому смолчала, продолжая наблюдать за ожидающим ответа мужчиной.

Пауза затянулась, и я уже начала прикидывать, насколько мощна защита на браслете Шейны, когда дверь за спиной моего собеседника распахнулась и в прихожую вошел магистр Хаттерс. Я сразу узнала его по описанию деда: среднего роста и неопределенного возраста светловолосый мужчина с неожиданно черными глазами.

– Где она?

– Вон, – кивнул в мою сторону сероглазый грубиян и с издевкой доложил: – Инла Кавина.

– Мне сейчас некогда, – буркнул магистр, проходя мимо нас, и я вскочила, собираясь бежать следом за ним. Но он и сам уже приостановился, медленно обернулся ко мне и неверяще переспросил: – Кто?!

– Вода в колодце холоднее, чем в реке, – тихо произнесла я, понимая, как мало у меня времени.

Он застыл и на краткий миг широко распахнул глаза, но тут же опомнился:

– Мне и в самом деле некогда, Инла. Срочное дело. Где ты остановилась?

– Пока нигде, – пожала я плечами.

– Тогда жди здесь. Нейлорс, скажи Бронку, чтобы отвел эйну в комнату для гостей и позаботился. И постарайтесь с ней не шутить.

– Спасибо, – шепнула я, провожая его взглядом, и, как только дверь за магом захлопнулась, опустилась на пригретое местечко ждать Бронка.

– Идем, – бросил помрачневший Нейлорс и направился к двери, но на пороге, не слыша позади себя звука шагов, оглянулся через плечо: – Чего сидишь?

– Магистр Хаттерс велел, – очень вежливо и холодно пояснила я этому упрямцу, – сказать Бронку.

Больше он разговаривать со мной не стал, возмущенно фыркнул и хлопнул дверью. Все ясно, или старший ученик, или подмастерье. Бес говорил, что у Хаттерса обычно живут двое-трое учеников разного возраста. По мнению магистра, обучение идет значительно быстрее, когда младшие наблюдают за тренировками старших.

– Инла, – выкатился из боковой двери сияющий повар, – идем, я тебя устрою в самой удобной комнате, поближе к черной лестнице. Как захочешь есть, приходи на кухню.

Через пару минут я сидела в уютной спаленке с видом на сад и слушала указания Бронка. Оказывается, он тут единственный постоянный слуга, вернее, домоправитель, и служит Хаттерсу много лет. Я едва удержалась от вопроса, знал ли он Бестенса, да вовремя прикусила язык, припомнив, что дед имел свой замок, когда ушел из этого мира, и ему было почти шестьдесят.

– Если будет скучно, спускайся вниз, в гостиную, и не бойся, – еще раз объяснил Бронк, прежде чем уйти. – Парни у нас не наглые, Хаттерс держит их в строгости.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, и он вдруг решился, укоризненно шепнул:

– Да не благодари все время, как нищенка. Одежда у тебя небедная, незачем так унижаться.

– А разве… – расстроившись, поискала я в памяти нужное слово, – у вас нет обычая благодарить людей за доброту и внимание?

– Если тебе сделают доброе дело и денег не возьмут, – пояснил он, – то можно. Но лучше дать мелкую монетку, человек будет видеть, что ты оценил его труд.

«Да, – вздохнула я про себя, – русским духом тут и не пахнет». Хотя и в стране, которую я считаю своей родиной, жители все чаще надеются на шуршащую благодарность. Но мне встречалось немало людей, готовых помочь в трудную минуту абсолютно незнакомому человеку за искреннее «спасибо» или просто так, потому что иначе они не смогут считать себя людьми.