Смолина Екатерина - Огненное сердце

Пламя быстро растекалось жаркой рекой по деревне, но я не пыталась убежать. Только молча наблюдала за человеком. Он пытался содрать с себя одежду, вместе с кожей. Впервые за наше знакомство он кричал не от гнева или похоти.

Но разве огонь — это больно? Разве это приносит боль?

Не-е-ет...

Этот мужчина ничего не знал о страданиях! Новый язык пламени коснулся его ноги. Мои руки и тело изменились за эти несколько минут пожара. Стали прозрачно-алыми, в сполохах огня. Кажется, впервые в жизни я была такой, но как же мне это нравилось!..

Дом гудел. С треском рухнула прогоревшая потолочная балка. Удивлённо стряхнув с раскалённой ладони тугой комок жара, я развернулась и медленно вышла сквозь плотную стену огня на улицу.

Ночь была ярче дня.

Каждый шаг давался всё сложнее, и силы быстро покидали тело. Люди выскакивали из горящих сеней. Кричали. Звали на помощь. Оплакивали погибших.

Не жаль.

Ворону — вороново.

Флегматично отметила ожоги на лицах людей, скользнула взглядом по мёртвым. Они знали, что происходит в соседском доме. От каждого удара, каждого крика можно было оглохнуть. Следы от цепей на ногах и запястьях нельзя было не заметить. Синяки под ввалившимися глазами, торчащие рёбра сквозь застиранную ткань платья. Но они приходили в гости, пили брагу и мёд, и лишь качали головами, когда он в очередной раз подминал меня за стенкой против воли. Дыша перегаром. Сломав.

«Дело молодое», — шептали они под скрип кровати и хриплые рыдания. — «Мужик бабу кулаком любит».

Злость и обида кипели в груди и раньше, наполняя руки жаром, но никогда, никогда прежде мне не удавалось укротить огонь. Удивление? Его не было. Только облегчение. И слабость… С каждым клятым шагом слабость накатывала всё сильнее.

Земля тяжело ткнулась в руки и грудь, лишь когда позади меня остались деревенские ворота. Совершенно опустошённая, я смотрела, как плывут облака, как ветер подхватывает чёрные ручейки дыма, смешивая их с яркими запахами леса и трав.

Как давно я не видела леса? Реки? Жаль, не успею коснуться листвы после дождя, и хотя бы раз в жизни попробовать землянику… или хороший кусок жареного мяса…

Людские крики, стоны…

Но кузнечики стрекочут так красиво, что кажется — поют!..

Игнорируя боль, я сгребла под себя тлеющие угли, и провалилась в небытие.

Три года спустя…

— Дракк ати, вставай, — в очередной раз воззвала к совести Аника. — Ног у вёдер нет, к колодцу сами не пойдут!

Какая чудесная идея. Заманчивая. Вот бы старейшина и впрямь их заколдовал!.. Но просыпаться не хотелось. Община не умрёт, если позавтракает чуть позже. Между прочим, я и так вчера последняя с кухни ушла, и работала, пока некоторые гуляли полночи!

Шорохи, тихие разговоры. Девушки застилали свои кровати и одна за другой покидали девичью. А нагретая подушка всё ещё уютно пахла пересклетами… И если прикрыть глаза, то можно себе представить земляничную поляну в лесу и ласково журчащую речку…

— Да Кати же!..

Вздрогнула. По груди и рукам непроизвольно пробежали искры жара. На секунду даже послышался звон толстой пряжки мужского ремня, и я сжалась в комок в ожидании неминуемого…

― Чего не встаёшь? Думаешь, водицы сам водяной тебе натаскает? — не унималась Аника.

Вредный, противный голосок, но как приятно слышать именно его! Мысли о потёртой кадушке и любимой тропке к роднику заставили улыбнуться. Ещё одно нормальное утро. А впереди — очередная приятная прогулка в тишине.

Красота!

Аника ушла, ворча себе что-то под нос, и пусть! Здесь у каждого своя жизнь и обязанности, и свои я знала и ценила не меньше других.

Яркое солнышко рисовало узоры на бревенчатой стене девичьей. Актарионские ночи всегда холодны, но уже днём макушку будет печь полуденное солнце. А значит, надо поторопиться. Удобные туфли, недавно купленные на последние сбережения, и чуть заштопанный сарафан — вот и весь нехитрый наряд. Осталось только умыться и косу заплести.

Конечно, общинники могли и сами управиться со сковородками, но работы в поле было столько, что сил на готовку уже не оставалось. Да и зачем, если есть мы?

Мне нравилось это местечко, нравился его уклад и обычаи, и я не торопилась его покидать. Приют для беглецов от жизненных трудностей. Люди, которых судьба заставила покинуть родной очаг, со временем становились почти родными. Как маленькая семья, где каждый любим, не смотря на возраст и вредный характер. Даже те, кто решал покинуть общину, всё равно находили время навестить знакомых, а заодно и старика-друида порадовать вестями из округи. Без него здесь ничего не решалось, а многим он попросту спас жизнь.

Длинную юбку я заткнула за пояс, чтобы не мешалась, и несколько секунд разглядывала следы от недавнего синяка, полученного по неловкости одной общинницы. Я ведь кошкой извернулась, а всё равно отскочившей от ковра палки не избежала! Как всегда, от огромного вчерашнего кровоподтёка остался лишь лёгкий жёлтый след.

— Ты ещё не готова? — заглянула в дверь маленькая обладательница рыжей копны, торчащей в разные стороны.

Ринка кинула завистливый взгляд на почти заживший синяк и вздохнула.

— Всё-таки интересно, кто же ты у нас такая, и кем были твои родители? Живучая, сны рассказываешь интересные, и глаза временами, что у кошки…

Поджав губы, я отвернулась. Глаза, как глаза. Почти всегда. А что прошлого не помню — так мало ли на свете чудаков?

— Не грусти, — обняла она меня, заглядывая в лицо. — Вспомнишь обязательно!

Я улыбнулась через силу. А ведь три года назад похожие вопросы закончились ссорой. Люди учатся.

— Заплети три маленьких сбоку сначала, как ты себе делаешь, — попросила я.

Рыжик тоже вчера бегала на свидание, но, судя по мрачному выражению конопатого лица, осталась недовольна встречей. И неудивительно. Мужчины — зло! К тому же, бегать на свидания незамужним девицам без благословения Беорна строжайше запрещено. Но кто меня будет слушать?

Присев, я помогала расчесать свои волосы.

— Сама-то чего не заплелась?

— А никто лентой не поделился с утра, словно сговорились все! — Ринка ловко разделила волосы на пряди. — А свою я где-то потеряла…

— Потеряла? А, может, твой ухажёр стащил, и теперь сватов ждать, а?..

— Да ну его!.. Так складно про любовь говорил, так быстро косу расплетал, а как на свадьбу намекнула шуткой, так он сразу нищим и немощным сделался! Вот скажи, подруга, есть у него совесть? Целый месяц за нос водил, котяра блудный, лент напастись не могла! Знала бы, что он те ленты жене да дочери дарит, давно бы другого нашла!