Кира Измайлова - Принцесса с револьвером

– Бывают хуже?

– Бывают, – кивнул он. – В основном на Территориях. Но там и вообще много странного происходит. Я слышал, один огневоз пропал. Весь, целиком, со всеми людьми, грузом. Решили, что все-таки в ловушку угодил, долго потом пути проверяли, но ничего не нашли. А он возьми да объявись! Только не на том месте, где пропал, а на четыре сотни миль восточнее. И, – тут Генри усмехнулся, – через двадцать лет. Долго пассажирам пришлось доказывать, что это они самые и есть. Представляешь, какая волокита, особенно если вернулся муж, а жена уже второй раз замуж вышла? Или там за кем-то успели уже родственнички наследство поделить да поистратить…

– Да уж, – усмехнулась девушка. – А еще?

– Еще… – Мужчина задумался. – Да много баек. Тоже, говорят, на Территориях призрак встречается. Но идет не следом, а прямо лоб в лоб, выглядит как настоящий, и если мастер неопытный или просто трусоватый, то может по тормозам дать или вовсе огневоз с рельсов свести… А если не испугается, то встречный насквозь пройдет – его позади видно будет, как он несется куда-то. Должно быть, тоже когда-то крушение было, теперь разве упомнишь? Разное случалось, всем побыстрее надо, вот… то стрелку не переведут, то маршруты спутают…

– Удивительно… – произнесла принцесса, неотрывно глядя в окно и явно думая о чем-то своем. – Я и помыслить не могла, что можно путешествовать с подобной скоростью!

– Ха! – сказал Монтроз, довольный, словно это ему принадлежала заслуга изобретения огневоза. – Это ты еще не видала скорых огневозов! Наш по сравнению с ними тащится как улитка… А те летят – не разглядеть даже, ветер поднимают – аж уши закладывает и гром гремит! Но здесь мы их не увидим. Они восточнее ходят, там народ избалованный, неделя пути – это им много, надо, чтоб за день-другой до соседей добраться можно было!

– А по воздуху люди еще не научились летать? – серьезно спросила девушка.

– Я не слыхал, – так же серьезно ответил Монтроз. – Но, говорят, тоувы над этим работают. А ты бы хотела?..

– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Когда-то давно – может быть, я тогда летала во сне. Сейчас… сейчас не до полетов. Держала бы земля!

– Твоя правда… – Генри тоже покосился в окно и вдруг подумал о том, сумеют ли верные спутники Марии-Антонии, колючие ветви, догнать огневоз?..

– Новости?

На этот раз Ивэйн Хоуэлл встретил брата в рабочем кабинете – строгом, изысканном и начисто лишенном малейших индивидуальных черт. Перед посторонними глава корпорации не считал нужным обнажать свои привычки и мелкие пристрастия.

– Пока нет, – отозвался Рональд. Он явился прямиком с какого-то заседания и не успел еще сменить костюм на менее официальный. – У экспедиции все в полном порядке. Лагерь обустроен, работы начаты. Со дня на день ждут прибытия вспомогательных отрядов. В замок они пока не заходили, не до того.

– Хорошо… – Ивэйн вздохнул, прошелся по кабинету. – Ты слышал о том, что твоего рейнджера объявили в розыск?

– Конечно. И я помню, что ты предлагал сделать это раньше, – напомнил тот.

– Шансов на успех у него все меньше.

– Насколько я знаю, его приказано брать живым, так что возможность уцелеть у него есть.

– Полагаешь? Если за него возьмутся специалисты… – Ивэйн выразительно умолк.

– Если он окажется достаточно умен, чтобы не отмалчиваться…

– Он в любом случае труп, – констатировал старший Хоуэлл. – А жаль. Мне начинает нравиться этот твой неуловимый рейнджер. Сведения о нем есть?

– Увы, нет, – нахмурился Рональд. – С момента последнего доклада – его видели неподалеку от приречного городка – сведений больше не поступало.

– Ему было, куда отправиться от этого городка?

– Конечно. Либо по ту сторону Майинахи, либо вдоль нее в обе стороны, либо обратно в прерии, – криво усмехнулся тот.

– Что бы выбрал ты?

– То, чего от меня ждут менее всего.

– И чего ты менее всего ждешь от этого человека?

– Он любит прерии, – произнес Рональд. – И не любит города. Скорее всего, он выбрал бы Территории, пусть даже сейчас они неспокойны.

– Он наверняка рассуждает так же, как ты.

– С подачи «Дракона» задействована полиция, – напомнил младший Хоуэлл. – В любом городе его возьмут сразу же. Не исключено, что он попытается замаскироваться, но от девушки ему вряд ли удастся избавиться. Да он и не станет – это ведь гарантия выплаты его награды!

– Ну и на что ты поставишь? – усмехнулся старший брат. – Прерии или города? Он думает, что враг думает, что он думает, что… На какой итерации остановиться?

– Я ставлю на прерию, – сказал Рональд. – Он сумасброден, но в самую меру, и не станет соваться волку в пасть.

– Тогда я поставлю на город. Оповести на всякий случай своих агентов.

– Давно сделано, – усмехнулся тот. – Или ты забыл, насколько похоже мы мыслим?..

…Под перестук колес славно спалось, и можно было не думать о том, что завтра нужно вставать спозаранку и снова отправляться в путь. Воду не надо экономить: в вагоне стоял здоровенный бак, каждый мог наливать столько, сколько нужно, а еще проводник трижды в день раскочегаривал некое подобие печурки, и у него легко можно было разжиться кипятком и купить что-нибудь из съестного. Генри, кажется, перебрал все, что было у бедолаги, еще жаловался на скудный выбор, но Марию-Антонию и то занимало донельзя: и диковинный напиток из какой-то сушеной травы, который следовало заливать горячей водой и настаивать (он делался густо-коричневым, горчил и приятно пах, его пили с золотистыми осколками сахара, привезенного откуда-то с юга), и конфеты в аляповатых ярких бумажках, и посыпанные корицей сладкие сухари, и еще какая-то дребедень, которую Монтроз скупал щедро, будто ехал с целой компанией малолетних сладкоежек. По правде сказать, принцесса предпочла бы сочную отбивную с овощами и бокал хорошего вина, но здесь не продавали ничего подобного. Генри говорил, такое подают на станциях, но ей самой запрещал высовываться из вагона, когда огневоз останавливался и подсаживались еще люди, шумели, галдели, устраиваясь в общем вагоне и таких же клетушках, как у них с Монтрозом.

Девушке тогда велено было сидеть тихо. С нею непременно оставался один из псов, пока Генри выводил второго на перрон по его собачьим делам: собаки были воспитанные и порядка не нарушали. Потом Гром и Звон менялись местами, а затем огневоз снова трогался: стоянки редко превышали час-полтора, только-только сгрузить поклажу и посадить новых пассажиров. Мария-Антония только краешком глаза – сильно высовываться в окно Генри тоже не велел, и она слушалась, – успевала разглядеть незнакомые поселения.

Раз это был маленький городок с островерхими крышами, а жители почему-то сполошь одевались в черное, невзирая на жару, – Монтроз сказал, что это приверженцы какой-то из ветвей веры в единого бога, и по их правилам положено ходить именно так, и даже детей они одевают в глухие черные наряды. Мария-Антония тогда невольно пожалела детишек и подивилась, как странно выглядят на фоне черных, как галки, мрачных местных обитателей люди вроде Генри или те же служители огневоза в их солидной и нарядной даже форме.