Влада Южная - Мой враг, моя любимая

Я снова спрятала лицо в ладонях, с ужасом понимая, что внизу живота становится горячо и томно. Сумасшествие какое-то.

Лекс успел сходить за йодом и принялся бережно смазывать мои царапины, пока я придерживала футболку на плечах. Чем-то даже братьев напомнил. Они тоже вечно кудахтали над моими порезами. Сердце сжалось от тоски. Как там они? И отец? Когда я их увижу? И увижу ли вообще?

– Мила не тебя ненавидит, – вдруг сказал Лекс.

– Что? – удивилась я, отвлекаясь от раздумий.

– У нее нет к тебе личной вражды, говорю. Ты не думай. Ты просто напоминаешь ей…

Он замялся.

– О чем?

– Обо всем. О том, что есть охотники. О том, что есть внешний мир. Она давно уже не выходила за пределы поселения. Пыталась убедить себя, что больше ничего не существует. А ты ей напомнила, что это не так. Будь ты обычной девчонкой, вы бы, может, даже подружились. Но ты – охотница. И хоть я говорил ей, что ты не из местных, а из клана Хромого, который живет отсюда за тридевять земель, от этого не легче.

– А почему она ненавидит местных охотников?

– Видишь ли…

Лекс снова умолк. Он отошел, чтобы убрать баночку с йодом и выкинуть ватную палочку. Нехорошие подозрения начали шевелиться во мне. Может, с ней поступили так же, как Ивар – со мной? Какой-то охотник украл ее и держал у себя?

– А кто отец Никиты? – спросила я, когда Лекс вернулся и сел на свой стул, собираясь допить чай.

– Мы не знаем, кто его отец, – ответил он и встретился со мной взглядом.

Я поморгала в недоумении.

– То есть как? Мила не помнит, с кем у нее все было?

– Их было несколько, – он нахмурился, – мы подозреваем, что это были все, кто оказался поблизости в тот момент.

У меня открылся рот. Воображения не хватало, чтобы представить такое, но все равно стало страшно.

– Но… – я с трудом заставила себя говорить, – охотники дают клятву… они не могут причинять вред просто так… мы должны поступать справедливо… мы же не звери…

Лекс снова приподнял брови и посмотрел на меня с мрачной иронией.

– А Никита… – продолжила я.

– Мы все его любим. Он ни в чем не виноват.

– Но… он человек? То есть он… обычный человек? Или лекхе?

– Мы пока не знаем. Ждем, появится ли у него фамильяр. Обычно это происходит годам к пяти, так что осталось недолго. Есть еще вариант раздобыть особого железа и приложить к его руке. Но, как ты понимаешь, никто не собирается это делать. Мы просто ждем. Даже если он не такой, – Лекс развел руками, – что с того? Выгнать его на улицу?

– Нет… – Я покачала головой. – Нет!

– Ну вот, охотница. Так и живем.

Я потерла виски. Лучше бы сидела в комнате. Чем больше узнавала, тем страшнее становилось от того, сколько утаил от меня отец.

– Ивар рассказывал мне… что девушек ловят патрули… Мила хотела убежать в город?

– Мила хотела убежать с Виктором. Был у нас такой один. Но ему не нравилось жить в Сопротивлении.

– В Сопротивлении?

– Так мы называем это место. Наше поселение. Мы – Сопротивленцы. Мы не живем в гетто, не подчиняемся законам и мечтаем, что когда-нибудь перемена законов случится в обратную сторону. Станет как раньше.

– Как вас до сих пор не нашли? – удивилась я.

– Этот кусок земли оформлен, как частное землевладение. Мы имеем право не открывать никому ворота. Все вопросы к владельцу земли.

– Но лекхе не имеют права владеть землей!

Мой собеседник рассмеялся.

– Ну естественно, земля не оформлена ни на кого из нас, охотница! Мы же не такие дураки, как ты считаешь. Слава богу, есть люди среди Сочувствующих, которые готовы нам помочь. И их даже больше, чем ты думаешь.

– Сочувствующих?

– Это долго объяснять, – отмахнулся он, – и я не уверен, что Ивар будет рад, что мы уже с тобой так откровенничаем.

– Хорошо, расскажи мне про Виктора, – я уцепилась за любую возможность узнать больше о поселении, – почему ему не нравилось жить здесь?

– Он какой-то вечно скользкий был, – Лекс презрительно скривился, – гаденький. Но Милке нравился. Уж не знаю, чем вы, девчонки, себе предмет обожания выбираете. Но явно не головой. Виктор удрал от нас и стал «красноповязочником». Но Мила продолжала бегать к нему на свидания. А у них там свой кодекс есть. Типа проверки на профпригодность. И одним из пунктов кодекса является поимка кого-то из лекхе и передача его властям.

– И он выдал Милу? – поразилась я.

– Да. Пригласил ее на свидание в город. А сам договорился с соседним кланом.

– Это ужасно! Он предатель!

– Я рад, что ты тоже ненавидишь «красноповязочников», как мы, – улыбнулся Лекс.

– Но вы ее спасли? Милу?

– Позднее, чем хотелось бы. Да, спасли. Ивар через свои связи в городе узнал, где ее держали. Кое-как удалось выкупить. Все очень рисковали.

– А «красноповязочники»… Ивар говорил, что они ловили и его.

– Это было гораздо позже. Но без Виктора и тут не обошлось, – Лекс сжал кулаки. – Так бы башку этому гаду и оторвал. Вот только попадется он мне и Родиону!

– Так вот о чем Мила говорила, когда жалела, что у нее кошка, – сообразила я. – Она не смогла защититься. Она ведь твоя сестра, правильно?

– Мы с ней двойняшки, – кивнул Лекс. – Но я – все равно старший.

– А почему тогда у нее не медведь, как у тебя? Тем более если вы родились в один день!

– Ох, охотница, – вздохнул он, – такое впечатление, что с другой планеты прилетела. Фамильяр дается нам как отражение нашей души. Это наш ментальный образ.

Я округлила глаза, показывая, что не совсем понимаю.

– Ну от характера зависит, какой у тебя будет фамильяр! – простонал Лекс, вынужденный втолковывать очевидные для него вещи.

– То есть… в другой жизни ты был бы медведем?

– Возможно, – он рассмеялся.

– А кошка Миле подходит… – задумчиво протянула я. – Она сразу показалась мне домашней, но очень уж своенравной. А Байрон… он слишком утонченный, чтобы иметь того же медведя.

– Только не спрашивай у меня, люблю ли я малину и мед, – с иронией произнес Лекс.

Я посмеялась вместе с ним, но потом закусила губу. Следующий вопрос так и вертелся на языке. Но стоит ли его задавать? Не воспримет ли мой собеседник простой интерес как нечто большее? В конце концов, чем больше информации соберу, тем лучше. Поколебавшись, я все-таки решилась.

– А какой фамильяр был у Ивара?

– Хочешь узнать о нем побольше? – хитро прищурился Лекс.

– Вовсе нет! – ответила я, пожалуй, чересчур поспешно.

Мысленно тут же одернула себя. Почему я должна испытывать стыд за то, что задаю вопросы о мужчине, который безжалостно лишил меня невинности? Имею право хотя бы знать, кто он такой.

– Тогда тебе с Ниной побеседовать надо, – продолжил мой собеседник, словно и не заметил смущения. – Она, кстати, тоже тобой интересовалась. Если хочешь, могу после завтрака тебя проводить. Наши уже успокоились немного, но одной тебе все равно на улице лучше не показываться.