Яся Белая - Цветы всегда молчат

Его красивый бархатный голос обволакивал, убаюкивал, уносил в тот самый дивный сад. Дыхание Джози выровнялось, и она уснула.

До чего же странный сон ей приснился вчера. Будто Ричард был весь изранен, словно сражался с демонами. Она тряхнула головой, отгоняя дурные мысли, и осмотрела комнату. Все было на своих местах и в полном порядке. На тумбочке у кровати привычно дымил ароматный кофе и благоухали три розы. Да, там, во сне, он говорил, что испачкал ее сорочку. Но нет, все чисто. Значит, точно сон. Она с облегчением вздохнула и вызвала Клодин, чтобы приступить к утреннему туалету.

Через некоторое время она спустилась в кабинет. Сегодня она собиралась во всей красе продемонстрировать прекраснодушие своей героини, после чего читатели должны были полюбить ее еще сильнее.

И еще – она решила вторгнуться на территорию Ричарда. Он к ней заходит же, читает ее историю, даже занудствует. Вот и она пойдет, посмотрит, что он делает, и станет вредничать.

В кабинете она застала Ричарда за работой: он разложил на столе какие-то книги, карты и что-то чертил. Одет он был, по своему обыкновению, в светлое. Костюм, как всегда, идеально сидел на его стройной фигуре, а голубой шейный платок шел к ярким глазам. Ричард был гладко выбрит и аккуратно причесан. В общем, все как всегда.

Джози подошла ближе, с твердым намерением поехидничать, но тут бросила взгляд на чертеж и замерла. Среди восьми указывающих в разные стороны стрелок извивалась линия. И ложилась она так, что общий вид чертежа походил на… цветок.

– Что это? – спросила она, и глаза ее сияли детским восторгом: она и представить себе не могла, что такая унылая вещь, как график, может быть столь красивой.

Ричард повернулся к ней и посмотрел с легкой улыбкой. Затем обнял за талию и притянул к себе. Приподнял, жарко поцеловал в губы и посадил на край стола, но так, чтобы она не мешала его работе.

– Это, ангел мой, – ответил он, завершив все манипуляции с нею, – называется роза ветров.

– Роза! Ах, как чудесно!

– Да, Джози, роза, как и лилия, – цветы символические. Они встречаются в литературе, философии, в различных религиях, в геральдике и даже, как видите, в географии…

– Словно весь мир – это сад. И все в нем общее – через цветы! – восторженно сказала она.

Ричард посмотрел на нее сияющими глазами:

– О, радость моя, вы не устаете меня удивлять!

Она склонила голову набок и, придав своему взгляду лукавства, спросила:

– А вы подарите мне когда-нибудь розу ветров?

Ричард искренне удивился:

– Зачем она вам, ангел мой?

– Ну… я бы вплела ее в волосы…

Теперь уже его взгляд вспыхнул восторгом:

– Раз так, я подарю вам все розы ветров, что есть на земле!

– Тогда… я тоже… – она что-то вспомнила и спрыгнула со стола: – Я сейчас!

Как же она забыла! Вчера они с матушкой гуляли по магазинам, и в одной из швейных лавок мать заметила черепаховые пяльцы.

– Ты должна непременно купить их! – провозгласила леди Эддингтон.

– Но, маменька, ты же знаешь, как я неумела в вышивании? – напомнила Джози.

– Тебе необязательно быть в этом умелой, – возразила та. – Понимаешь, милая, для глаз мужчины нет более приятного зрелища, чем его жена за рукоделием. Тебе стоит попробовать!

После этого они купили пяльцы, полотно, разноцветный шелк и иглы. И вот сейчас Джози сложила все эти сокровища в кокетливую корзинку и вернулась в кабинет.

Она уселась неподалеку от Ричарда на маленькую скамеечку, что стояла здесь, но не использовалась. Расправила подол своего скромного, но очень элегантного сливового цвета платья, и достала рукоделие.

Ричард продолжал работать, поглядывая на нее лишь краем глаза. Но когда она, уколов пальчик, вскрикнула, он вздрогнул и тут же оказался рядом. Подул на пальчик, лизнул его. И наконец заметил ее старания – перепутанные, торчавшие во все стороны нитки, должно быть, означали рисунок.

– Могу ли полюбопытствовать, ангел мой, что вы такое делаете? – насмешливо произнес он.

Она вскинула на него глаза и совершенно серьезно ответила:

– Намереваюсь вышить вам платок…

И заметила, как насмешливость сползла с его лица. Он опустился рядом с ней на колени и трепетно обнял.

– Дж-жози, в-вы ш-шье-т-те д-для м-меня? – пробормотал он.

– Да, правда, я не умею хорошо, – честно ответила она, чувствуя его обожающий взгляд.

– Н-не н-на-д-до х-хо-р-ро-ш-шо! – его колотило от счастья и благодарности: Джози мастерит что-то для него! Он не знал, что делать с таким ценным подарком судьбы. Аккуратно взяв иглу из ее пальчиков, он принялся осыпать их поцелуями.

– Ведь жена должна вышивать платки своему мужу? – вспомнила Джози материнские слова.

– Т-толь-к-ко, ес-сли х-хо-ч-че-т-т…

– Ну так я хочу.

– П-про-с-с-ти-т-те, ч-что я заи-и-к-ка-а-юсь…

– Глупый! Глупый! Но какой же вы глупый! – вскричала она и, потянувшись к нему, поцеловала в губы.

Он же отозвался, сильнее обнимая ее. Тоненькая талия Джози изогнулась под его руками, как стебелек цветка.

Он переключился на ее личико. Она млела и таяла от этих ласк. Он подхватил ее и усадил на стол. Сегодня они избавляли друг друга от одежды медленно. Он зацеловывал каждый открывающийся сантиметр ее кожи, ее пальчики порхали по его телу. Их ласки становились все более чувственными.

– Ричард! Ричард! О, привяжите меня!

Он завел ей руки за голову и привязал снятым с ее же шейки шелковым платком к массивной ручке шкафа за ними. Она сладостно изогнулась. Ее розовые соски уставились вверх. Он вошел, заставив ее судорожно вздохнуть, и начал размеренно двигаться, скользя ладонями по идеальным изгибам ее хрупкого тела. В этот раз нежность, смешиваясь со страстью, пьянила их обоих, унося к вершинам наслаждения… Но Джози не могла понять, почему его поцелуи горчат обреченностью, а ласки похожи на истерику. Толчки становились все порывистее, судорожнее. Она кожей ощущала странную безнадежность, исходившую от него. И, как в том сне, где он был раненым, старалась целовать его все нежнее… Но это почему-то не укрощало, а лишь будило его ярость.

Пика они достигли вместе. Он убрал путы, лизнул линии, оставшиеся на запястьях, привлек к себе. Некоторое время они не шевелились. Потом Ричард заговорил:

– Вы сегодня были невероятно щедры.

– Это потому, что вы плачете, там, внутри… – она приложила ладошку к его груди.

Он перехватил ее руку и поцеловал.

– Это называется эмпатией, Джози, – губы перебрались на ее шейку, заставляя подставляться под ласки, – умение чувствовать партнера. Вы – чудо, любовь моя!

Наконец они разомкнули объятия и стали одевать друг друга, что оказалось сложнее, чем раздевать.

– Когда вы говорили про цветы, вы забыли про гибискус… Я видела его в саду у вашей тетушки… – наконец, вернувшись к шитью, сказала Джози.