Елена Литвиненко - Кукла советника

Куколка долго возмущалась, что я не хочу его снимать, мол, платье рассчитано на короткий рукав! Я бухнулась на колени, рассказывая, что браслет – подарок погибшего отца, и только тогда княжна разрешила его оставить, приказав сменить рукава у наряда.

Княгиня кивнула с доброжелательным любопытством, отметив, что во мне очень много от райаны, князь просто махнул рукой – не то приветствуя, не то требуя долить вина. На Йарру я старалась не смотреть, заметила лишь, что он отклонился назад, что-то спрашивая у Тимара.

Помню, душно было, и капельки пота противно щекотали шею под приколотым шиньоном. Несмотря на распахнутые окна, ветер не колебал свечи, лишь магические шары, зажженные в честь приезда гостей, чуть подрагивали в углах зала, украшенного гирляндами диких и оранжерейных цветов. Йарра скрывал возможности своего мага, запретив ему малейшее воздействие на погоду, и раскрасневшиеся лорды, проклиная жару, горстями зачерпывали лед для дубовой водки [1] Аналог виски. .

Помню, танцы следовали один за другим: менуэты, контрдансы, бранли, кадрили, вальсы. Наверное, их открыли князь с женой, а может, Луар к тому времени упился фруктовым вином, и вместо него с княгиней танцевал Йарра – те минуты совершенно выветрились из моей головы. Зато помню мушку на щеке у Куколки – черное сердечко, чуть сползшее к концу бала, предстоящего завтрашнему.

Кажется, ко мне подходил Тимар, что-то спрашивал, пытаясь перекричать гул и музыку, а я только кивала, и чужие кудряшки шиньона плясали вокруг моей головы.

Отлично помню Джайра и кислый запах эля от него:

– Неплохо выглядишь… Для зарвавшейся плебейки.

Я беспомощно оглядывалась, но фрейлины демонстративно отвернулись, а моей защитницы Куколки рядом не было.

Осклабившись, Джайр сдернул меня со скамейки и утащил в круг танцующих, в глазах его плясали Темные, а в висках у меня стучала мысль – нельзя позволить ему увести себя из зала. Закричать, опрокинуть поднос, вцепиться в кого-нибудь, хоть как-то привлечь внимание.

Не пришлось. Толпа почтительно расступилась, и Куколка, как Посланник Светлых, вырвала меня из лап оруженосца.

– Благодарю, что развлекли мою фрейлину. – Девушка улыбалась, но в голосе звенел металл.

Джайр не был бы придворным, не умей изворачиваться:

– Ваше Высочество, – поклонился он, выпуская мою руку. И, кажется, только я услышала «сучка высокородная».

Куколка что-то говорила, ахала над синяками, оставшимися от пальцев Джайра, вроде бы обещала спустить с оруженосца шкуру, устроить меня в пансионат или монастырь, и в ее турмалиновых серьгах перемигивались свечи. Потом какой-то рыхлый парень, по приказу княжны, плутал по переходам, провожая меня к покоям Марианны. Пытался разговорить, но я отвечала невпопад. Помню лишь имя – Сорел – и его натужное дыхание, вырывавшееся из перетянутой слишком тесным камзолом груди.

Еще одно яркое воспоминание – служанка вынимает шпильки из волос, чтобы снять шиньон, и моя голова неожиданно становится легкой-легкой. И сама я, избавленная от тяжелой парчи, напоминаю себе перышко.

– Вы не заболели, Лаура? – спросил Сорел. – Вы дрожите. – И, не дожидаясь ответа, укрыл меня плащом.

Я замотала головой, отказываясь, и порадовалась полутьме, скрывающей яркие синие глаза. Они всегда светлеют, когда я волнуюсь.

И снова Джайр, стоящий на лестнице, ведущей к моей комнате. Раньше он никогда здесь не появлялся. Сжал губы в тонкую нить, раскланявшись с моим провожатым, и остался стоять, прожигая нас взглядом.

Не помню, как благодарила Сорела. Но приличия, наверное, соблюла – через два дня, когда княжеский поезд уезжал, он искал меня, чтобы попрощаться. Смешной, немного нелепый толстячок…

Помню, как прищемила палец, задвигая засов. Боль отрезвила. Я стояла, смотрела на стекающую по ладони кровь и понимала, что для реализации плана у меня есть всего пара часов.

Раньше я никогда не персонифицировала Богов, обращаясь либо к Светлым, либо к Темным. Сейчас, вылезая в окно, я просила Брыга-Пакостника мне помочь.

Скандал вышел грандиозным.

Куколка рыдала и материла брата словами, которые приличной девушке, княжне, знать не положено. Давящийся хохотом наследник, потирая надранные уши, доказывал, что он тут ни при чем. Допрошенные фрейлины и выпоротые для острастки горничные клялись, что в покои госпожи никто посторонний не входил, лекарь разводил руками, мол, не болезнь, пилюли не помогут. Вызвали Сибилла, и тот опознал в лягушачьем окрасе девичьего лица и волос редкую форму зеленой плесени. Относительно безвредной, но очень плохо сводимой. Проще новую стену выстроить, чем стереть эту гадость со старой. А уж что с кожей делать… Наверняка княжеский маг, окончивший школу на Змеином Архипелаге, может помочь, а сам Сибилл – недоучка, нахватавшийся знаний то здесь, то там… Почему-то я была уверена, что он врет.

Бал в честь Излома Лета, естественно, отменили. Слуги спешно снимали украшения со стен и паковали вещи гостей, княгиня с Куколкой, укрытой плотной вуалью, исчезла в телепорте, протрезвевший князь рвал и метал, требуя найти мерзавца, изуродовавшего его дочь.

Замок оцепили солдаты, не выпуская даже крестьян, привезших убоину и дальше внешнего двора никогда не бывавших. К обеду поисковое заклинание принесло первые плоды, вспыхнув фейерверком на крыше, над горгульей с северной стороны. Чердак был заперт, но царапины на замке говорили о том, что его вскрывали. Стало понятно, где злоумышленник нашел плесень – вся горгулья заросла ею, и граф пообещал казнить кастеляна, если статую не отчистят и зеленая гниль перекинется на черепицу.

Еще через час фейерверк затрещал над балконом покоев, отведенных для княжича – на кованых перилах красовалась густая капля засохшей на солнце плесени. И почти сразу вспышка показала место в кустах, где валялся флакон, перемазанный гнилью.

– Папа, это не я! – завопил княжич. – Я клянусь!

– Молчи! – рыкнул Луар. – Запереть его. Ты! – схватил он за грудки заикающегося гувернера. – Ты куда смотрел, мразь?! Я тебе за что плачу?! – От удара кулаком по лицу учитель покатился по траве. – Если Марианна…

– Ваша светлость, не стоит марать об него руки. И ноги… – отвел князя в сторону высокий гибкий мужчина, один из ближней свиты. – Я, конечно, могу ошибаться, но откуда ваш сын мог узнать о плесени на крыше? Тем более вылезти наверх? Сдается мне, это кто-то из местных… – вкрадчиво протянул он.

– Что скажете, граф?

До этого молчавший Йарра пожал плечами.

– Лорд Гайер, может быть, прав. Но кому из моих людей придет в голову оскорбить княжну? Не думаю, что есть такие ду…

Он оборвал себя на полуслове, когда поисковик ярко вспыхнул над толпой слуг, собранных во дворе, – от пажей до последней прачки. Люди вскрикнули, шарахаясь в стороны, и в центре образовавшегося круга остался плотно сбитый темноволосый юноша, с тяжелой нижней челюстью и глубоко посаженными глазами. Он озирался по сторонам, не понимая происходящего, а искры поисковика потрескивали вокруг его перемазанных плесенью сапог.