Елена Литвиненко - Кукла советника

Раздраженный сопротивлением, Йарра сжал мои запястья и завел их за спину, заставляя меня выгнуться, его правая рука легла мне на затылок, не позволяя увернуться от горячих твердых губ.

Никогда не думала, что мой первый поцелуй будет таким – грубым, жадным, болезненным. Щетина на его подбородке царапала нежную кожу лица, пальцы больно тянули за волосы, а ладонь крепко сжимала исколотые руки. Не было ни томления, ни удовольствия, ни жара, который так здорово описывали в читаемых мною романах. Было стыдно, немного больно, дискомфортно от запрокинутой головы и трудно дышать. Единственное, о чем я думала в этот момент, – как же прав, тысячу раз прав был Тимар, когда волновался из-за слишком пристального внимания графа ко мне!

…А самым обидным открытием стало то, что никакая я не Леди-Война, что я, несмотря на все тренировки, не могу ничего, совсем ничего противопоставить сильному мужчине, поймавшему меня в кольцо рук.

Поцелуй все длился и длился. Воздуха не хватало, и я забилась, как безголовая курица, пытаясь вырваться, но ничего не получилось. Язык Йарры самым нахальным образом очутился в моем рту, и я стала выталкивать его своим. Застонав, мужчина прижал меня к забору, отозвавшемуся на толчок глухим металлическим гулом, и я охнула от боли в ушибленной спине. Йарра отпустил мои руки, но не успела я обрадоваться, как его ладонь скользнула мне под свитер. Горячая пятерня поползла вверх, легла на туго перетянутую мягким замшевым ремнем грудь.

И тут залаяли собаки.

Светлые, благословите собак! Я готова была на шею кинуться псам, бросающимся на забор с обратной стороны!

Йарра замер. С сожалением, которое я просто физически чувствовала, разорвал поцелуй, убрал руку из-под свитера, но продолжал обнимать, прижимаясь своим лбом к моему. Его грудь ходила ходуном, он шумно дышал, и воздух клокотал в его легких. На висках, на лбу выступили капли лихорадочного пота.

– Вы больны, – прошептала я.

– Давай, пожалей меня теперь, – ядовито сказал граф, делая шаг назад. – Пойдем, пока ты не окоченела.

Плащ я сбросила, протискиваясь в узкую щель между домами, надеясь хоть ненамного оторваться.

– Так какого брыга ты забыла в Эйльре, Лира? И кто был с тобой? – спросил Йарра, подавив приступ кашля.

Нехорошо радоваться чужой болезни, но я ничего не могла с собой поделать. Я едва ли не приплясывала от облегчения при виде графа, которого снова свалила островная лихорадка. Приступы жара, болей в сердце, жуткого бронхиального кашля и ломоты в костях случались примерно раз в четыре-пять месяцев, и на это время он становился беспомощным, как ребенок. И слава богам, иначе… Иначе теми поцелуями он бы не ограничился, это было ясно, как светлый полдень. И мне, и ему.

Сейчас же я поила графа вытяжкой безвременника и сиропом аира, меняла уксусные компрессы на лбу и обтирала торс мокрой губкой. И если персонал «Гусыни» удивился внезапной смене моего спутника, то виду никто не подал. Тем более что Алана я тогда не регистрировала, обойдясь козырянием татуировкой рода на запястье и обтекаемым словом «телохранитель».

– Я задал тебе вопрос! – граф стиснул мою руку с платком, смоченным в ледяной воде.

– Вы ведь и так уже все узнали? – хмуро ответила я.

– Что-то ты осмелела, – проворчал Йарра, откидываясь на подушки. – Дерзишь?

– Нет. Простите. Я… Я…

Я безуспешно пыталась соврать. Весь остаток ночи, все утро, весь день, до самого вечера, пока граф валялся в забытьи, я ломала голову, пытаясь придумать подходящую историю и отвергая идеи одну за другой – мне удалось бы провести Тима, но графа…

– Ты приехала в Эйльру, чтобы шантажом вынудить некоего Ривейра признать законным своего ублюдка, твоего приятеля. Я тебе говорил, чтобы ты прекратила водиться с Аланом?! Говорил?!

Новый приступ кашля согнул Йарру почти пополам. Я спешно подала ему лоскут ткани – сплюнуть мокроту.

– Ночью! Вдвоем!

– Но дороги безопасны, – пискнула я. – И нас сопровождал патруль…

– Молчи! – рявкнул граф. – И придумай хоть одну причину, чтобы я оставил твоего дружка в живых!

– Вы не можете его убить! Он теперь признанный райан!

– Я? Не могу? – противно рассмеялся Йарра. – Девочка, ты забыла, кто я?

– За что, ваше сиятельство?.. – прошептала я.

Вместо ответа граф красноречиво осмотрел меня, задержав взгляд на губах и груди.

– У меня с ним ничего не было, я клянусь! Любой лекарь подтвердит, что я девица!..

– И только поэтому я еще не приказал его четвертовать.

– Что? – помертвела я.

– А ты думала, его не схватят? – хмыкнул Йарра. – Он сейчас познает все прелести городской тюрьмы.

Уронив платок, я опустилась на колени, едва сдерживая слезы.

– Ваше сиятельство, пощадите. Умоляю вас… Я клянусь, я больше никогда не подойду к Алану, даже не заговорю с ним! Только пощадите…

Йарра молчал. Прищурившись, он смотрел, как я униженно валяюсь у него в ногах, вымаливая жизнь друга. Сейчас он совсем не был похож на того заботливого добряка, который нес меня на руках к Сибиллу, на человека, прыгнувшего через полмира, чтобы принести мне лекарство, на терпеливого учителя, пожертвовавшего ради меня здоровьем во время полного погружения. Сейчас со мной говорил его сиятельство Раду Виоре, граф Йарра, Второй из Совета Четырех, Хранитель Востока, Лорд-Адмирал Княжества Райанов, жестокий военачальник, именем которого пугают детей на Архипелагах.

– Пощадите, господин…

– Дай попить.

Поспешно вскочив, я налила воды в тяжелый граненый стакан, протянула с поклоном. Йарра осушил его залпом и вернул. Когда он отдавал стакан, наши пальцы соприкоснулись, и я снова почувствовала болезненный жар, исходящий от его тела.

– Ваше сиятельство, – снова начала я.

– Принеси поесть, – оборвал меня граф.

Я подчинилась, спустившись на первый этаж и передав приказ какой-то служанке. В спальню я их не пускала – никто не должен знать о болезни Йарры, старательно культивировавшего образ сверхчеловека, неуязвимого для оружия и телесных недугов. Обычно он заранее чувствовал приближение лихорадки и успевал приехать в замок, где за ним ухаживали Галия, Тим или Сибилл. А сейчас, из-за меня, не успел, и приступ свалил его в гостинице.

Светлые, как там Алан? Никогда себя не прощу, если с ним что-то случится. Помогла, называется. Имя дала. Дура набитая…

На стол передо мной поставили мельхиоровый поднос с протертым супом, мясным рагу и кувшином вина.

– Вы донесете, госпожа? – спросила служанка. – Или вам помочь?

– Я сама. – Израненные ладони отозвались острой болью, протестуя против тяжелого подноса, но я терпела, наказывая себя за безрассудство.

Йарра с трудом вылез из постели, в одних брюках сел спиной к разожженному камину. Через силу влил в себя суп, кривясь, проглотил мясо. Кормить себя с ложки не позволил. Я сидела, уткнувшись в наполненную тарелку; аппетита не было совсем. Тяжелый взгляд графа давил, чувство вины пригибало, заставляя втягивать голову в плечи. Последний раз таким ничтожеством я чувствовала себя в замке князя.