Ольга Гусейнова - Ведомая огнем

Тот, не обращая на нас внимания, заорал, стукнув в дверь кулаком:

– Да я же для тебя старался! Хотел, чтобы отпустили быстрее… Ну ты же неглупая, должна понять…

– Была бы неглупая, сразу бы поняла, какой козел мне достался! – разорялась за дверью обиженная Ксюша. – Всю жизнь не везло, раскатала губу, дура! Думала, вот она – моя шоколадная фортуна. Серьезный мужик, врач, член до колена, и фурычит как надо, да еще и хочет меня, а оказывается… Козел!

В ее голосе слышались истерика и слезы.

– Это она о чем? – повернулся ко мне растерянный Шкер. – Что такое фортуна? И что значит фурычит? А козел – это…

– Козел – это похотливое животное, еще любит поесть и подраться! – мстительно пояснила я. – А фортуна – это удача! Хотя в связи с последними событиями, – выразительно кивнула на захлопнувшуюся дверь, – к вам она никакого отношения уже не имеет! Ну и фурычит – значит потрясающе правильно и, можно сказать, идеально работает. Думаю, с Ксенией вы уже вряд ли когда это проверите!

Я обернулась к Дэнарту, который хмуро и мрачно наблюдал за происходящим, поймала его настороженный взгляд и добавила лично для него:

– И ты, милый, тоже не сможешь больше проверить: правильно ли фурычит у тебя!

Шкер, выслушав меня, скрипнул зубами и громко, чтобы услышала Ксюха, заявил:

– Ксюш, а меня тут другая женщина зовет. Хочет наглядно пояснить, что значит фурычит…

Мгновение – затем дверь напротив резко распахнулась, и на пороге появилась заплаканная Ксюша. Она зверем глянула на провинившегося почти мужа, следом – на нас с Дэнартом, затем с недоумением – в коридор, а потом снова злобно – на Шкера.

– Ага, раз открыла, среагировала, значит, нужен! Я помню, вы со Светой на эту тему говорили… обсуждая всех земных козлов. Ичи, родная моя, я не козел и постараюсь доказать это!

Шкер своим внушительным кряжистым телом отодвинул воинственную супругу в сторону и, протиснувшись мимо нее в комнату, закрыл дверь.

– Ичи – это кто? – нахмурилась я.

– Милая красивая домашняя зверюшка. Потом увидишь, у меня живет один, – быстро пояснил Дэнарт, заводя меня в комнату и закрывая дверь.

Не дав мне опомниться, содрал комбез и уложил на кровать. Потом сам улегся со словами:

– Устала, наверное! Не хочешь сейчас, ничего страшного… Потом… как-нибудь.

Прижал меня к груди, чуть придавив рукой, и удовлетворенно задышал в макушку.

Как ни странно, но, ощутив тепло мужского тела, я быстро успокоилась, расслабилась и незаметно для себя уснула, едва успев подумать, что наконец-то длинный тяжелый день закончился.

Поцелуи – нежные и легкие, как касание крыльев бабочки, – порхали по моей груди, животу, рукам. Потом ласковые губы облюбовали мою ладошку, щекотно рисуя с помощью языка незамысловатые узоры на чувствительной коже.

– Дэ-э-эн… ну что ты за человек, а? Я же спать хочу! – простонала я, накрывая голову подушкой.

Подушка отлетела в сторону, а надо мной довольно проурчали:

– Я – не человек, мне можно. А поспать ты всегда успеешь… потом.

Промычав что-то недовольно-невнятное, я почувствовала, как эшарт коснулся основания моей шеи и слегка прикусил, заставив вздрогнуть и распахнуть глаза. Широкая ладонь неспешно прошлась по моей спине, посылая волну приятных ощущений, погладила поясницу, осторожно обходя больную руку, которую после душа Шкер забинтовал эластичной тканью, а я устроила на боку, и спустилась к колену.

– Марьяна, какая у тебя кожа нежная, тонкая… – прошелестел Дэнарт, лаская внутреннюю сторону моего бедра, затем мягко сжимая ягодицу.

– Дэн, я тебя не простила за вчерашнее! – попыталась прервать это безобразие.

Кто бы меня еще послушал? Теперь драконьи покусывания и легкие поцелуи – ну чего ему не спится, ведь целый день меня на горбу таскал – перемежались с массажем, упорно заставляя проснуться. Включиться в его игру.

Ладонь настойчивого мужчины скользнула между моих согнутых в коленях ног и попыталась добраться до лона. Несмотря на все свои обиды, там я уже была влажная, поэтому резко вытянула и сомкнула ноги.

Дэн перевернул меня на спину, сдвинул в сторону перевязанную руку, чтобы нечаянно не задеть, не обращая внимания на слабое сопротивление, и завис надо мной, удерживая за локоть вторую руку. Наши взгляды встретились, и я невольно, с каким-то глубинным удовольствием, отметила жар желания в драконьих глазах. И не только! Мне показалось, ему просто приятно смотреть на меня в приглушенном красновато-золотистом свете настенного светильника, который он, видимо, предварительно зажег у нас над головой, потому что точно помню – засыпала я в темноте.

Я не смогла сдержаться и улыбнулась, разглядывая растрепанные со сна мохнатые кисточки бровей, смешно болтающиеся вдоль продолговатого лица Дэна с острым подбородком, на котором виднелась глубокая ямочка. Захотелось высвободить руку и потрогать это экзотически симпатичное лицо, провести кончиками пальцев по красным линиям сеточки от чешуи.

Красные глаза Дэна разгорались все ярче, он провокационно прижался к моим бедрам своими, подвигался, выдавая силу желания. Снова заглянул мне в глаза, проверяя, какое впечатление произвел: не начну ли злиться или сопротивляться. Я же, плененная его близостью, пыталась решить: согласиться на секс или оттолкнуть его?!

Соглашусь – наверняка посчитает, что ему все простят и все дозволено. Оттолкну – нарушу вчерашнее перемирие, которое так кстати установилось благодаря скандалу Шкера и Ксюши. Или вопреки?

Пока гадала, заныла каждая клеточка моего тела, ощутившего горячую мужскую кожу и твердую плоть, что настойчиво упиралась мне в бедро. До чего же трудно сделать выбор, если я сама хочу этого мужчину. Раздумывать дальше мне не позволили. Словно воспользовавшись сомнениями, Дэнарт потянулся к моим губам, и когда почти коснулся, я прошептала:

– А мы зубы не почистили…

Он усмехнулся мне в губы и выдохнул ехидно:

– Я переживу!

Наш первый поцелуй. Удивительно: сексом уже занимались, а поцелуй первый. Странно целоваться с эшартом, у которого губы настолько узкие, что кажется, их почти нет. Зато его горячий влажный язык хозяином протиснулся в мой рот и бесцеремонно завладел моим язычком. Чего он только не вытворял у меня во рту. Я настолько увлеклась поцелуем, что сейчас позволила бы ему все, но кому-то тоже не спалось…

Возле входной двери что-то снова стукнуло, как и накануне вечером. Дэнарт отстранился, прислушался и, по-змеиному плавно соскользнув с кровати, в одно мгновение оказался у выхода.

Я засуетилась в поисках своей одежды и, отыскав серый комбез рядом с кроватью, прикрылась. Если эшарты, не испытывая стыда, разгуливают нагишом, то у меня иные понятия о приличиях.