Елена Звёздная - Урок третий: Тайны бывают смертельными

– Тэека акахаа махэхэере! – заорала я, перекрывая вой взбесившейся метели, а потом как за язык кто-то дернул, и я произнесла ту самую формулу-катализатор, вплетая энергию в соответствии со схемой кристаллов, которую сегодня перерисовывала уже дважды: – Анахема адаэнесе эт дактум даэнас секеэ ородусмун фиерри!

Вспыхнуло синее пламя! Ярко, неистово, отрезая меня от скорчившейся темной фигуры… И осознавая, что это задействован переход, я обняла Юрао так крепко, как только могла… Провалились мы вместе!

– Адептка Риате, у вас совесть есть? – насмешливо поинтересовался ехидный усталый голос Эллохара.

Совесть? Наверное, есть, но она меня сейчас не волновала. Приподнявшись над Юрао, я обхватила его лицо руками, вглядываясь в посеревшие черты лица. Особенное внимание уделила губам – они не почернели! Значит, есть шанс… Или нет?! Я прикоснулась к его бледному рту пальцами, тут же поняла, что на мне перчатки, а значит, определить, холоднее они остальной части лица или нет, я не смогу. Освобождать руки не стала – дотронулась губами до щеки, затем до его губ… Холоднее!

– Риате, это уже наглость, – шутливых ноток в голосе магистра больше не присутствовало.

О Бездна! Что же мне делать?

– Риате! – рявкнул магистр.

– Да заткнитесь вы! – Я чуть не плакала. – Он умирает! Проклятие уже начало действовать! А я не знаю, что делать! – Нет, все же заплакала, и слезы упали на сереющее лицо дроу. – Юр… – позвала я. – Юрао, ну что же ты!

Слезы текли не переставая, а я… я вспоминала все заклятия противодействия, которые переписала из книги Тесме. И как озарение – четвертое из них очень напоминало то самое прочитанное мною двенадцатое, но в нем имелись изменения в седьмом и четвертом энергетическом потоках.

– Все будет хорошо, – заверила я партнера и, вновь обняв его лицо ладонями, начала стремительно шептать слова и формулы, вплетая если не силы, то душу точно.

Эллохар снова остановился надо мной, и я услышала тихое:

– Дэя, в себя приди!

Махнула ему рукой, чтобы отстал, и продолжила. И едва не сбилась, и с трудом сквозь слезы разглядела, как уходит с лица партнера эта серая бледность, как открываются золотые удивленные глаза, а потом Юрао хрипло завопил:

– Дэя, беги… он сзади… он… – и осекся, осознав, что никого уже нет.

Накрыв его рот рукой, решительно договорила заклинание противодействия и поняла, что сама уже не встану – слабость убийственная. Я выложилась вся, без остатка.

– Дэя! – Юрао сел, изумленно глядя на меня. – Дэя, что произошло?

А я вытерла слезы, жалко улыбнулась ему и попыталась пошутить:

– По его замыслу я тебя сожрать должна была.

– Это как? – не понял дроу.

– Проклятие «Неутолимый голод», – слабеющим голосом ответила я, – и плюс этот самый катализатор, чтобы проклятие отсроченного действия вступило в силу немедленно… Изощренный способ убрать одного не в меру любопытного дроу, да?

Юрао посерел снова.

Устало улыбнувшись, я вытерла оставшиеся слезы и осмотрела помещение, в которое нас приволок магистр Эллохар, продолжающий стоять рядом. Он-то стоял рядом, а вот чуть дальше располагался стол, за которым обнаружились четыре неизвестных магистра в придворной одежде, семь гоблинов, также в одежде, подчеркивающей их высокий статус, и уже знакомый мне наследник империи гоблинов!

И до меня дошло, почему медлил Эллохар, – дворцовые стены гасят магию, магистр не сразу ощутил мой вызов…

– А-а-а, – стараюсь не смотреть на магистра Смерти, который, вот точно знаю, сейчас ехидно улыбается, – почему вы… сами не явились?

– В панталончиках? – ехидно поинтересовался Эллохар.

Я покраснела.

– Настолько понравилось? – продолжали потешаться надо мной.

Молча протянула руку, Эллохар помог встать. Шатало меня ощутимо.

– Лорды, – разбирательства с присутствующими магистр Искусства Смерти решил взять на себя, – прошу прощения, но адепты… Эх, сами понимаете, все мы когда-то были адептами. Прошу нас извинить, я доставлю молодежь в школу и мгновенно вернусь.

И тут заговорил наследник гоблинской империи:

– Лорд Эллохар, а разве вот эта адепточка она из… ваших?

Магистр Смерти повернулся ко мне, насмешливо вздернул бровь и полюбопытствовал:

– Риате, мы обзавелись международными знакомствами, да? – и издевательски протянул: – А ты далеко пойдешь…

Поднялся с пола и Юрао, встал, аккуратно оттеснил меня от лорда Эллохара и так, словно невзначай, сказал:

– Ну, мы ушли, да?

– Нет, вы останетесь, – продолжал издеваться магистр.

– Да, знаете ли, нам штаны протирать некогда, дел невпроворот, – не отстал от него Юрао.

– Ага, сдохнуть там повторно – достойное занятие, офицер Найтес, – съязвил Эллохар.

– А то! Мы, Ночные стражи, знаем толк в героической смерти, – ничуть не смутился мой партнер.

Вспыхнуло синее пламя.

Когда оно угасло, мы оказались в странном круглом помещении под облаками, и директор школы Искусства Смерти вернулся к прерванному разговору:

– Это я заметил, что толк в героической смерти вы знаете, Найтес. Красиво у вас получилось – смерть в объятиях возлюбленной… сплошная романтика, – несмотря на улыбку, взгляд у лорда Эллохара какой-то неприятный встал, страшный и пустой.

– «Возлюбленной»?! – издеваясь, протянул Юрао. – Нет, магистр, притащить любимую женщину на место преступления – на это только вы, поклонники Смерти, способны, а мы с партнером расследование вели.

– Да неужели? – директор Школы Искусства Смерти обошел дроу и, пристально глядя на меня, задал вопрос: – С первого раза ты не понимаешь, да, Риате?!

Сказать по правде, лорда Эллохара я боялась. Очень. Потому что, несмотря на улыбки, подчеркнуто веселый нрав и любовь к ехидству, в нем было что-то не просто страшное, как в лорде Тьере, а по-настоящему жуткое! И судя по взгляду, директор Школы Искусства Смерти, что-то крайне жуткое сейчас собирался сделать со мной.

Сглотнув, я попыталась заговорить:

– Понимаете…

– Понимаю, – оборвал меня магистр. – Не визжи только, пожалуйста.

Последнее, что я запомнила, это как Юрао бросился ко мне, но на его пути, откуда ни возьмись, возникли два адепта Смерти и… дроу не успел ничего сделать.

Зато успела перепуганная я, в ужасе глядя на светящуюся ладонь, которую лорд Эллохар протянул к моей голове.

– Тэека акахаа аэт гмесеа! – выпалила на одном дыхании.

И длань магистра угасла, а сам он округлившимися глазами взбешенно посмотрел на меня и только выдохнул:

– Ну, Риате!

– Простите, пожалуйста, – простонала я, глядя на белеющего лорда, только что одаренного мною острым приступом ревматизма.

– Ну, Риате! – прошипел он.

И стоило пошевелиться, как заскрипели все суставы магистра.